— Мы… мы обсуждали стихи, — ответила Кит, надеясь, что тень в коридоре не позволит вдове заметить краску смущения, которая покрыла ее лицо от подбородка до кромки волос.

— Поэзия? — удивилась вдова. — Я никогда бы не подумала, что такой мужчина, проявляет интерес к поэзии. Скачки и азартные игры, да, но не поэзия.

— Такой мужчина, какой…?

— Не позволяйте его приятным манерам обмануть вас, моя дорогая. Маркиз является повесой и негодяем, который не оставляет на своем пути ничего, кроме разбитых сердец в результате. Он имеет довольно известную репутацию в Лондоне, Знаете. лучше на вашем месте было бы остерегаться его.

Повеса? Слово эхом звучало в ушах Кит. Ну, что ж это объясняет его расчетливый флирт. Или нет? Тогда зачем такому мужчине нужно возиться с ней? Она была серым воробышком, по сравнению с великолепной леди Элизабет, и все же он назвал ее привлекательной. Была ли его доброта к ней игрой? Прелюдией к совращению? Ведь его забота, казалось, такой искренней. Кит закусила нижнюю губу. Чему она должна верить?

Рациональная сторона ее ума предупреждала, нужно избегать его. Иррациональная сторона влекла к нему и была сильно заинтригована. Маркиз был любезен, красив, остроумен, таким, каким никогда не был Джордж. Запретный плод сладок и в самом деле.

Вдовствующая герцогиня похлопала Кит морщинистой рукой с выступающей синей жилкой.

— Мой внучатый племянник может быть довольно мил, но распутники не бывают хорошими мужьями.

— Хорошими мужьями? — Кит повторила эхом и вздохнула. Она действительно должна избавиться от этой жуткой привычки повторять.

— Ну, может не все. Пока не найдется кто-нибудь, кто их должным образом не приручит.

Кит сомкнула брови.

— Что вы имеете в виду ваша светлость?

— Пока ничего, дитя. Я просто решила дать вам хороший совет.

— Ну, вам не стоит слишком беспокоиться, мэм, у меня нет намерения выходить замуж за маркиза, или кого-либо еще, если на то пошло!

— Я рада это слышать. Возможно, теперь вы можете рассказать мне о том, что еще беспокоит вас.

— Беспокоит?

Кит испугалась. Герцогиня кивнула, и все перья страуса на ее головном уборе качнулись вместе с ней.

— Прекратите. Вы сама не своя, с тех пор как мы покинули Бат.

Кит сглотнула.

— Нет, — солгала она.

— В самом деле? — протянула герцогиня. — Ты забыла, как хорошо я тебя знаю, моя дорогая.

— Это не имеет особого значения, — настаивала молодая женщина. Ее проблема заключалась в герцоге, и только в нем. Она слишком любила эту старую женщину, чтобы допустить войну герцогини с родственниками из-за нее.

Герцогиня засомневалась.

— Ой, ли?

Холод захлестнул Кит. Восприимчивость вдовы угрожала ей разоблачением. Чем больше она пыталась обмануть герцогиню, тем менее ей это нравилась.

— Ничего не случится до нашего возвращения, я уверяю вас. И прошу прощения за то, что не в духе.

Вдовствующая герцогиня всмотрелась в Кит.

— Я готова выслушать, дитя, если вы захотите поговорить об этом.

— Спасибо, ваша светлость, — Кит ответила улыбкой, — но это действительно не нужно.

Когда они вошли в спальню вдовы, пожилая женщина задержалась в дверном проеме. Она нежно сжала пальцы Кит.

— Если вам нужна помощь, моя дорогая, помощь любого рода, вы знаете, что всегда можете прийти ко мне.

— Я высоко ценю вашу заботу, мадам, но все решится само собой, — ответила Кит.

Затем, шепотом, добавила про себя «Я очень надеюсь на это».

Глава 3

На следующий день выдалась ясная и теплая погода, и предложение герцогини поехать в Стоу-на-Уолде все встретили с большим энтузиазмом, но Кит, которая испытывала приступ мигрени, попросила остаться.

— Ты уверена, дитя? — спросила вдовствующая герцогиня, пристально вглядываясь в нее.

— Я буду в порядке, мэм, — Кит поспешила заверить ее. — Это пройдет. Мне просто нужно немного отдохнуть.

— Вы выглядите немного измотанной. Возможно, Леди Элизабет должна остаться и посидеть с вами, — предложила герцогиня.

Мысль провести время наедине со злобной сестрой герцогини, заставила боль в висках пульсировать еще сильней. И судя по неприятному выражению на лице, Леди Элизабет понравилось это предложение не больше, чем ей.

— Это только мигрень, — ответила Кит, прежде чем пожилая женщина могла слишком увлечься этой идеей. — Лакшми может ухаживать за мной. Мне не хотелось бы, лишать вас этой прогулки в такую прекрасную погоду.

— Ну, ладно, — согласилась пожилая леди явно неохотно. — Мы будем там не долго, и я навещу вас, когда мы вернемся.

Кит наблюдала с порога, как дамы сели в открытый экипаж, а джентльмены на своих коней.

Лорд Бэйнбридж приблизил своего серо-стального коня к ней, приподнял свою шляпу и обратился с легкой улыбкой:

— Я надеюсь, вы почувствуете себя достаточно хорошо, чтобы присоединиться к нам за ужином. Я рассчитываю на вас, чтобы спасти меня от еще одной пытки фортепиано Каро.

Он был в темно-зеленом пиджаке и бриджах из оленьей кожи, которые подчеркивали каждый изгиб его мускулистых ног, от одного взгляда на него у нее перехватило дыхание.

— Я постараюсь, милорд, — сумела произнести она, — но не гарантирую.

Он бросил беглый взгляд через плечо на герцогиню, которая старалась удержать ее фантазийный пернатый капор от порывов озорного ветерка.

— Тогда я буду молиться за ваше немедленное выздоровление, — протянул он, подмигнув ей.

Кит изумленно уставилась на него, но прежде чем она смогла сформулировать ответ, маркиз надел свою шляпу и взялся за поводья. Затем раздался топот копыт и хруст гравия, кавалькада понеслась по дороге, поднимая клубы пыли за собой.

Она смотрела им вслед, приподняв руку на прощание, потом накинула шерстяную шаль на плечи и возвратилась в дом.

Молодая женщина бродила по главной прихожей, погруженная в свои мысли. Ее головная боль была достаточно реальной, но больше всего ей хотелось побыть одной. Прогулка в одиночестве даст ей возможность привести в порядок растрепавшиеся мысли. Она направилась к задней части дома. В висках продолжала биться глухая, постоянная боль, с того времени, как она проснулась. Какая злосчастная ночь, часы, проведенные, лежа без сна, уставившись на кружева дамасского балдахина над кроватью, сменялись кратковременным беспокойным сном. Хотя она задремала, в конце концов, но до этого не спала очень долго, прежде чем Лакшми пришла, чтобы разбудить ее.

Она увидела свое отражение в настенном зеркале. Между темно-русыми бровями пролегла гневная морщинка, появились морщинки раздражения в уголках ее рта. Добавьте к этому синяки под глазами от недосыпания, и она выглядела, так же ужасно, как и себя чувствовала. Молодая женщина скорчила гримасу своему отражению в зеркале, ее тело охватила дрожь, пальцы сжали шаль.

Герцог отказался увидеться с ней сегодня утром. Она пыталась поговорить с ним перед завтраком, но он только посмотрел свысока и объявил, что слишком занят в данный момент, чтобы беседовать с ней. Когда Кит опешила от такого ответа, Его милость ехидно предложил назначить встречу через его секретаря, затем повернулся на каблуках и пошел прочь.

Она стиснула зубы. Некоторые из английских дворян в Калькутте унижали ее, в то время, как она ожидала от них многого в сложившейся ситуации с мужем, но никогда таким грубым и унизительным способом, как в это утро.

Кит открыла французские двери гостиной и пересекла покрытое шиферной черепицей патио. Она шла вниз по лестнице, через сад, мимо ухоженного самшита, прежде чем осознала, что понятия не имеет, куда направляется.

Летний солнечный луч упал на ее лицо и плечи, и она подняла голову, чтобы почувствовать его тепло. Прикрывая глаза от яркого света, Кит остановилась, чтобы рассмотреть окрестности. Она стояла на вершине пологого холма, ниже разделенное широким газоном лежало искусственное озеро, солнце рассыпалось мерцающими алмазами на его поверхности. Дальше по берегу стояла ротонда в причудливом греческом стиле с ионическими колоннами, поддерживающими купол. За озером зеленели луга и лес. Облака похожие на лохматых овечек плыли над лугами. Легкий ветерок, несущий запах навоза и свежей земли, накинул прядь волос на глаза.

Она села на траву, подложив под себя ноги. В идиллической обстановке, запахи, шум и буйство цвета, которыми обладала Калькутта, казались особенно далекими. Ее сердце затосковало.

Если бы Джордж не ушел из жизни, погибнув на той охоте на тигра, она была бы там. Дома.

Дом, это слово вызвало из памяти шорох ветерка в кокосовых пальмах, шелест муссонных дождей по крыше, и тяжелый, опьяняющий аромат жасмина, белого цветка, который индусы называют — жасминовая гардения-. Счастливые воспоминания, несмотря на фарс, которым оказался ее брак. Ее воспоминания об Англии были куда менее приятные, но у нее появятся новые.

От озера донесся звук детских голосов. Кит увидела две фигурки детей, девочки и маленького мальчика, которые носились галопом вдоль берега озера на деревянных палках, изображающих лошадей. Позади них степенно шла пухлая, скромно одетая женщина.

Кит подняла руку, защищаясь от яркого света солнца, дети бежали, крича и смеясь. Девчушке казалось было около пяти, смуглые кудри связаны голубой лентой, которая соответствовала оттенку ее муслинового платья. Мальчик был, как Кит догадалась, на год моложе своей сестры. Он взъерошил свои золотисто-каштановые волосы, его пухлые черты напоминали герцога, на этом сходство заканчивалось. Травянистые пятна остались на коленках его брюк, и он где-то потерял пуговицу от пиджака.

Вдова упоминала своих правнуков, но Кит еще не встречалась с ними. Она не могла сопротивляться их беззаботности, поднялась на ноги и пошла вниз по склону, маша им, чтобы они приблизились.