Она опять сделала шаг назад, потом еще один. Незнакомец последовал за ней, но не угрожающе, а спокойно, словно ожидал от нее именно этих движений.

– Почему вы ненавидите меня? Кто вы? – спросила Хелена.

– Неужели вы меня не узнаете? Право, мне обидно. Но, пожалуй, – он усмехнулся, – я чувствую, что мне стоит гордиться своим талантом маскироваться, хоть это и суетное чувство. Уверен, что вы также гордились своим.

– Кто вы? – Хелена упорно двигалась в сторону двери.

– Я понял ... Вы предлагаете мне игру. Что ж, в играх я обычно выигрываю. Даю вам подсказку: «Дорогая мисс Нэш, не будете ли вы добры передать мне вазочку с конфетами? Обожаю сладкое!»

– Мистер Таустер, – прошептала Хелена.

Он засмеялся и стянул маску, обнажая лысую макушку и добродушное лицо викария, только сейчас оно вовсе не казалось таким добродушным. Хелену поразила его неожиданная выразительность, резкость черт и даже красота, которую она совсем не замечала раньше, когда викарий ходил с поджатыми губами и опущенными в пол или беспокойно бегающими глазами.

– Да, преподобный мистер Таустер к вашим услугам. Забавно, не правда ли? Впрочем, я не надеюсь, что вы оцените мою иронию. Нет? Ну да ладно. Знаете, – он наклонился к Хелене, – на самом деле я ведь терпеть не могу сладкое.

– Но ваша фигура, ваш голос!

– Подушки и имитация.

– Не понимаю.

– Разумеется, что вы не понимаете. Но я вам все объясню, потому что вы мне действительно нравитесь. И потом ... я думаю, что умирать, когда не знаешь правду, очень обидно. Я не хотел бы, чтобы подобное случилось со мной. А ведь в Библии говорится, что с другими надо поступать так же, как ...

Хелена уже стояла у самых дверей и сделала первый шаг во двор. Он продолжал преследовать ее все с той же видимой беззаботностью.

– Объясните мне.

– Объясню, если вы перестанете убегать. Это слишком интересная история, чтобы рассказывать ее, когда вы бежите от меня.

Хелена продолжала двигаться вспять. На улице было темнее, чем в конюшне, но совершенно пусто.

– Постараюсь объяснить иначе, – продолжал викарий. Стальная нотка прозвучала в его голосе с едва заметным акцентом.

«Француз?» – подумала Хелена.

– Если вы не остановитесь, мне придется убить вас сейчас же. – Хелена замерла на месте, чувствуя, как сердце колотится, мешая дышать. – Так-то лучше. На чем мы остановились? Ах да ... на том, почему я вас ненавижу. Потому что в вас течет кровь этого проклятого полковника Нэша. Если бы он не заявился тогда в тюрьму Лемон и не стал бы строить из себя героя, чтобы спасти ... вы сами знаете, кого он спасал, – глаза викария блеснули, – то мне не пришлось бы сейчас прилагать столько усилий для того, чтобы они умерли.

Несмотря на испытываемый ужас, Хелена не могла не обратить внимания на смысл сказанного.

– Почему вы хотите их убить?

– Я никогда не убью их. – Его голос больше не был игривым. Он смотрел на Хелену неприязненно и осуждающе, словно она произнесла какое-то богохульство. – Я люблю их. Люблю как братьев, как сыновей. Хотя они так до конца и не признали меня своим, – ухмыльнулся он. – Я их не убью. Нет. Это означало бы, что они победили ... что я хуже их! Это было бы грехом. Но я ведь могу устроить так, что они погибнут без моего участия. Я уже придумал очень красивую смерть для Рэма.

– Какую? – спросила Хелена, чувствуя, как все поплыло перед глазами.

Викарий был явно доволен вопросом.

– Я знал о клятве, которую он дал вашей семье. И знал, что вы одиноки в этом мире. Вас некому защитить. Поэтому я придумал для вас некую опасность, потом предложил вам найти кого-нибудь, кто сможет вас выручить, затем предоставил событиям развиваться своим ходом. Конечно, мне пришлось поработать над тем, чтобы опасность оказалась нешуточной. – Он скромно улыбнулся, – и немало поработать.

– Я не понимаю.

– Конечно, не понимаете. Мой план основывался именно на том, что никто не должен узнать о моем участии. Я познакомился с Демарком, когда прибыл в Лондон. И сразу же заметил его склонность к безумию. Сознание виконта было жестоко расстроено давней историей с юношеской влюбленностью в некую Сару Суит. Он пришел ко мне за отпущением грехов, а я предложил ему вас.

– Так это вы внушили ему безумную идею, будто я ему принадлежу? – Хелене было трудно поверить, что один человек может столь цинично использовать другого.

– О да! Это я заставил его поверить, что вы без ума от него. Потом сообщил, что вы его «предали», и отправил вслед за вами в Воксхолл, но намекнул, что вы отправились туда, чтобы встретиться с любовником. Конечно, он не был идеальным оружием. Такое вообще очень трудно найти. А Рэм правильно перечислил все его недостатки: никакого артистизма, воображения, стиля. Поэтому иногда мне приходилось вмешиваться и помогать. Как вы думаете, кто напал на вас во время маскарада в Уайтфраерсе? Демарк? – Он поморщился. – Разве возможно представить себе Демарка в карнавальном костюме? А розы? Красивая идея, согласны? Спасибо леди Тилпот, которая вручила мне ключ от дома ...

– Вы сумасшедший!

Таустер на минуту задумался над ее словами.

– Нет, я умен. Я столкнул виконта и Рэма. Демарк должен был убить его сегодня. Я послал вам цветок, а Рэму передал, что вы ждете его в аллее. Но еще раньше я отправил Демарку записку о том, что именно там у вас с Рэмом состоится тайное свидание. Если бы не этот проклятый юнец Фигберт, который не вовремя подоспел со шпагой Рэма ... Но в ином случае вы бы не пришли сюда, верно? – Он тяжело вздохнул, а потом опять заговорил, точно вспомнив что-то приятное: – Но у меня всегда есть запасной план на случай, если не удастся первый. Знаете, ведь пока они живы, то я все время вынужден прятаться под какой-нибудь маской. Мальчики ни в коем случае не должны догадаться, что имеют дело со мной. Поэтому мне и пришлось убить старика Арну. Поэтому придется убить и вас. Жаль.

– О каком запасном плане вы говорили?

Убийца задумчиво поджал губы и сразу же стал похож на вечно чем-то озабоченного преподобного Таустера.

– Просто безобразие, что жители нашего города доходят до такой степени бедности и отчаяния. Взять хотя бы того мальчика, которого я послал к Рэму. Знаете ли вы, что он живет в комнате, где кроме него ночуют еще восемь человек? Ужасно, не правда ли?

– Зачем вы говорите мне об этом?

– Всего за полкроны он охотно согласился ослабить защитную насадку на шпаге, которой Веттори будет ... нет, уже сражается с Рэмом. Он согласился смазать острие неким средством, которое я ему вручил. Мальчик, разумеется, не знает, что это яд. Получив полкроны, он и не станет задавать лишних вопросов.

«Господи, нет!»

Хелена не сразу поняла, что рассказал ей преподобный Таустер. Ослабленный наконечник, жестокая и решительная финальная схватка, малейший укол ...

Она подхватила юбки и побежала. Викарий бросился за ней, и очень скоро Хелена поняла, что он бегает гораздо быстрее. Каждое мгновение она ожидала, что холодное жало рапиры вот-вот вонзится ей в спину, но вдруг заметила блестящий предмет, лежавший чуть в стороне. Это была шпага Демарка. С всхлипом она кинулась к ней, схватила за рукоятку и выпрямилась, повернувшись лицом к своему преследователю. Он бежал за ней по пятам без какого-нибудь видимого усилия, а на его лице было написано ... Господи! На его лице было написано облегчение.

– Благодарю вас, моя дорогая! Я даже и не надеялся на подобную удачу. Браво, детка! Браво!

Пальцы Хелены дрожали так сильно, что ей пришлось ухватиться за рукоятку обеими руками. Кончик шпаги дергался так, что выписывал невообразимые иероглифы в воздухе.

Таустер улыбнулся, ласково и сочувственно.

– Должен признаться, что мне все-таки трудно было бы убить вас, когда вы абсолютно беззащитны, хоть это и глупо. – Он медленно подошел к ней, затем встал в традиционную боевую стойку. – После вас, дорогая.

Еще раз всхлипнув, Хелена отчаянно взмахнула шпагой, пытаясь вспомнить, чему ее учил Рэм. Страх путал мысли и застилал глаза, руки вдруг стали слабыми и чужими.

Едва шевельнув рапирой, Таустер отбил ее беспомощный удар.

– Прошу вас, постарайтесь. Неужели вы совсем ничего не понимаете в фехтовании? – вздохнул Таустер.

«Единственное преимущество, которым вы владеете, – это неумение владеть шпагой. Противник может просто не принять вас всерьез» – так Рамзи говорил лорду Фигберту в ту памятную встречу в Воксхолле. Хелена почувствовала, что мысли перестают путаться, а руки уже не так стискивают шпагу. И ей он тоже говорил: «Единственное преимущество неопытного фехтовальщика во время поединка – его неопытность. Нападающий не ожидает встретить сопротивление».

Таустер смотрел на нее с явным разочарованием.

– Что ж, я не могу стоять здесь всю ночь и ждать, что на вас вдруг снизойдет озарение.

Он шагнул вперед ...

– Бастард! – Сделав глубокий выпад, Хелена наклонила корпус влево. Почти упав, она оперлась на левую руку, а правую с силой направила вперед. Вдруг она почувствовала, как клинок вонзается во что-то плотное, но податливое... С испуганным криком она выпустила оружие и быстро попятилась назад, оказавшись на четвереньках.

Таустер с недоумением смотрел на покачивающийся эфес шпаги, которая застряла в его груди.

– Клянусь небесами, – едва слышно произнес он, сделавшись очень бледным, – это же пасата сото. – Он поднял глаза на Хелену, успевшую отползти довольно далеко. – Будьте вы прокляты!

Сделав шаг в ее сторону, он покачнулся от невыносимой боли. Рапира выпала из его рук. Таустер из последних сил дернул клинок и страшно завопил. Его безумный взгляд опять нашел Хелену, лицо Таустера исказила ужасная улыбка.

– Скажите Рэму, что Дэнд шлет ему привет!

Хелена не стала ждать того, что случится дальше. Думая только о Рэме, она вскочила на ноги. Надо предупредить его! Надо остановить поединок, пока не поздно!