Он тяжело вздохнул и, стиснув зубы, улегся поудобней. К счастью, снотворное начинало действовать. Маркус представил себе Катрин, хлопочущую над раненым Эль Гранде. Он гадал, о чем она сейчас думает. Ему страстно захотелось почувствовать прикосновение ее чутких, нежных пальцев, услышать тихий, мелодичный голос.

Ах, если б ничего этого не было: ни войны, ни Эль Гранде с его партизанами. А главное – Каталины.

«Но если б ничего этого не было, Дэвиду давным-давно удалось бы убить меня», – подумал Маркус и провалился в сон.

Наступила ночь. Эль Гранде, бледный и неподвижный, лежал в кровати в доме Катрин. Рядом в кресле устроилась Эми. Она сидела так уже несколько часов, пока Катрин отсыпалась.

Стоило ей взглянуть на осунувшееся лицо, которое она так любила, как слезы неудержимо струились по ее щекам. Эми уже отказалась от платков и утирала слезы полотенцем. Она тихо разговаривала с ним, словно он мог слышать ее, изливала ему свою душу, умоляла не оставлять ее. Ничего не помогало. Роберт умирал. Она знала, что он умирает.

Продолжая плакать, она встала, сделала несколько шагов по комнате, потом остановилась и взглянула на Эль Гранде.

– Как мог ты сделать со мной такое, Роберт? – заговорила она. – Я не искала любви. Не звала тебя в мою жизнь, ты сам ворвался в нее. А теперь собираешься покинуть меня? О, как это похоже на мужчин, права я была, что не верила тебе!

Слезы вновь хлынули из ее глаз.

– Я рассказала сестре, что мы любим друг друга. Она не поверила, а теперь и вовсе не поверит, потому что некому будет подтвердить мои слова.

Эль Гранде лежал все так же тихо и неподвижно.

– О, ты, наверно, счастлив, что уходишь к этому своему богу. Ты, наверно, простишь меня, если я скажу, что не слишком уважаю его. Он никогда не был мне другом, а теперь и вовсе стал моим врагом. – Она подняла глаза к потолку. – Ты слышишь меня, Боже? Я никогда не приду в твои объятия после того, что ты сделал с Робертом. Почему ты позволил этому случиться? Если тебе нужна жертва, почему не возьмешь меня?

Тут рыдания снова прервали ее горячую речь.

– Посмотри на меня, Роберт! – заговорила она вновь. – Я просто утонула в слезах, никак не могу остановиться. На что это похоже – чтобы Эми Спенсер так рыдала? Знаю, что ты думаешь. – Эми подошла к кровати и посмотрела на Роберта. – Ты думаешь, что переделал меня, и теперь, довольный, уходишь к своему богу, потому что считаешь, что спас мою душу. Так знай же, ты заблуждаешься. Если ты сейчас оставишь меня, я снова стану прежней Эми Спенсер.

Роберт по-прежнему не подавал признаков жизни.

– Нет, мне просто хочется ругаться, как извозчик. Черт бы тебя подрал! Подлец! Скотина! Ну, как тебе нравится? Я умею ругаться и похлеще.

Молчание послужило ей ответом.

– Я погрязну в грехе, устрою у себя в доме на стоящий бедлам! Пойду в театр, усядусь в ложе и позволю этим жутким похотливым типам тискать меня. Этого ты хочешь?

Приступ гнева вновь сменился отчаянием, она опустилась возле кровати на колени и взяла его ледяную руку в свои горячие ладони.

– О Роберт, я сделаю все, что ты захочешь, только вернись ко мне. Я переменюсь, стану совершенно другой. Мы поженимся и уедем в Испанию, нарожаем детей, мое сердце всегда будет открыто для тебя.

Она уронила голову.

– Знаю, я не заслужила чуда. О Боже, только один раз сотвори чудо, и я стану такою, какой хочешь!

– Эми? – В дверях стояла Катрин. – Посмотри, у него шевельнулись губы.

Эми склонилась над Робертом, пытаясь разобрать, что он говорит.

– Никогда не меняйся. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Эми села на пол.

– Так ты слышал? Все это время ты слушал меня?

Эль Гранде слабо улыбнулся:

– Бог простит меня, но я не хотел пропустить ни слова.

Эми вскочила, ругаясь на чем свет стоит, но, поймав взгляд Катрин, засмеялась. Она смеялась и плакала одновременно.

31

Катрин в десятый раз переставила на серебряном подносе графин шерри и бокалы. Вот-вот должен был прийти Маркус, и она не находила себе места, поджидая его.

С последней их встречи прошло две недели, две долгие недели ожидания, когда она гадала, почему он не приходит. Катрин знала, что он идет на поправку. Пени заглядывал к ним каждый день, чтобы известить о состоянии Маркуса и справиться, как идут дела у них.

Она подняла голову навстречу вошедшим Эль Гранде и Эмили, и ее сердце радостно сжалось. Если кто и заслуживает счастья, то это они. Катрин удивилась собственной наивности, заставившей ее считать, что Эль Гранде для того лишь встречается с ее сестрой, чтобы наставить на путь истинный, а Эми неправильно истолковывает его поведение, говоря, что он ее любит. И когда открылась правда их отношений, это просто поразило ее.

Они так подходили друг другу. Жизнь сурово обошлась с ними, и Эль Гранде был прав, когда говорил, что они оба искали и долго не могли найти себя. Он говорил и другое – что не хочет начинать все сначала. Он любил Эми такой, какая есть, и если она начнет вести другую жизнь, то уже не будет той женщиной, которая завладела его сердцем.

– Мы пойдем прогуляемся, – сказал Эль Гранде.

– Не хотите дождаться Маркуса? – спросила Катрин, не в силах скрыть волнения при мысли о том, что они с Маркусом впервые останутся наедине с той страшной ночи на пустоши.

– Мы не надолго, – ответил Эль Гранде. – Попроси его подождать нас. Уверен, что вам найдется о чем поговорить без свидетелей.

– Конечно, найдется, – сказала она бодрясь.

Нелегко было вынести эти две недели, когда она ждала от Маркуса какого-нибудь знака, свидетельствовавшего, что он смягчился. Одного слова было бы достаточно, чтобы Катрин помчалась к нему, но такого слова не приходило. Вместо этого Пени постоянно повторял, что Маркус хочет, чтобы она оставалась у себя, пока все между ними решится. Он сам придет к ней, когда будет готов. Неделю назад Катрин узнала, что он уже встал на ноги. Тогда почему он ждал так долго, чтобы прийти к ней? Катрин казалось, что она знает причину, и готовилась принять неизбежное.

Эми чмокнула ее в щеку.

– Запомни, любовь моя, не закрывай своего сердца, и, думаю, Маркус удивит тебя.

Они вышли рука об руку, и Катрин смотрела им вслед из окна гостиной, пока они не исчезли из виду. Эль Гранде опирался на трость и на руку Эми. В ней трудно было признать прежнюю Эми Спенсер. Сейчас Эми походила на юную девушку, чьи глаза сияли любовью. Любопытно, что, кажется, никто не узнавал в ней известную лондонскую куртизанку. Та, как известно, проводила зиму в Италии.

Местные жители, со слов Катрин, видели в Эми ее подругу, которая вывезла за город своего жениха для поправки здоровья после несчастного случая с перевернувшейся каретой. Даже Эмили, заметившая некоторое сходство подруги Катрин с Эми Спенсер, поверила этой легенде. Возможно, в Лондоне, где Эми всем примелькалась, было бы по-другому, но в этом сонном местечке хорошо знали Катрин, верили ей и не задавали лишних вопросов.

Катрин тряхнула головой, отгоняя неприятную мысль, что Эми и Эль Гранде собираются в конце недели уезжать в Испанию, и вернулась в кабинет.

Несколько минут спустя дверь отворилась, и миссис Макнолли впустила Маркуса. Он пришел не один, с ним был майор Карузерс. Но Катрин смотрела только на Маркуса, тревога и надежда ежесекундно сменяли в ней друг друга.

Он был бледен, осунулся, под глазами темнели круги. Ей хотелось броситься к нему, но исходивший от него холодок заставил ее быть сдержанно-вежливой.

Обменявшись любезными приветствиями, они сели и, прихлебывая шерри, заговорили о событиях той ночи, когда Дэвид пытался убить их. Майор Карузерс был самым разговорчивым из них и не давал беседе окончательно угаснуть. Он был ужасно доволен, что его предположения оказались так близки к истине. Ошибка же его заключалась в том, что он не связал воедино разрозненные факты. Увидев наконец, что собеседников мало интересуют его умозаключения, Карузерс тоже замолчал.

Маркус достал свернутые в трубку бумаги, пожелтевшие от времени.

– Вот это я нашел вчера утром, – сказал он. – После похорон Дэвида его адвокат принес мне ключ от чемоданчика, который Дэвид хранил в банке на Пэлл-Мэлл. Внутри я обнаружил эти письма моего отца к отцу Дэвида, которые подтверждают, что Дэвид был моим наследником.

Пени уже рассказал Катрин историю его мачехи, но она удивилась, что Маркус считает нужным говорить все это в присутствии майора Карузерса.

Заметив взгляд, который она бросила на майора, Маркус сказал:

– Майор Карузерс знает обо всем и принимает во мне участие.

– Только затем, – сдержанно кивнул Карузерс, – чтобы все уладить в министерстве обороны. Официальная версия такова: Дэвид Литтон убит случайными грабителями. Что же до англичан, бывших когда-то в лагере Эль Гранде, то признано, что их смерть произошла в результате несчастного случая. Единственное, о чем доложили министру, и единственное, что интересовало его, – это убийство Дэвидом Литтоном Фредди Барнса, причиной которого явилась ссора на любовной почве. Министр, конечно же, не хочет, чтобы это было предано огласке. Барнс, видите ли, был его двоюродным братом.

Катрин, не заглядывая в письма, разглаживала их на столе.

– Что значит «ссора на любовной почве»? – спросила она.

Маркус взглянул на нее и спокойно сказал:

– Дэвид и Фредди были любовниками.

– Любовниками?! Но Дэвид казался таким… да, никогда бы не подумала.

– Дэвид вел себя так, что никто из нас не догадывался, каков он на самом деле.

– Но как вы узнали об этом?

– В чемоданчике были и письма Дэвиду от Фредди. Бедный Фредди! Он не знал, что Дэвид доводится мне двоюродным братом. Он полагал, что Дэвид – дезертир. Вот почему он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что Дэвид был у Эль Гранде. Фредди казалось, что таким образом он защищает его. Не знаю, почему Дэвид не убил Фредди сразу.