Отключив телевизор, Оля направилась в кухню. Несколько больших кусков говядины, выложенных из холодильника, уже растаяли, и в кухне стоял вкусный мясной запах. Печальные мысли незаметно испарились, сменившись кулинарным настроением. Ольга отщипнула маленький кусочек сырого мяса, с чувством прожевала, ощущая на языке бодрящую свежесть, и принялась за работу.

Почистив лук и нарезав мясо небольшими кусками, Оля приступила к процессу. Мясорубка с чавканьем заглатывала мясные куски, размалывала в жидкую кашицу. Лук с хрустом крошился в металлическом чреве, смешиваясь с мясом, выходил наружу бугристыми нитями ароматного фарша. В тарелку то и дело плескало розовым, а по квартире распространился острый луковый аромат, отчего в носу запершило, а на глаза навернулись злые слезы.

Посолив и поперчив получившееся мясное пюре, Ольга сняла с подоконника металлическую кастрюльку, где чудовищным грибом поднимающегося теста. Вытряхнув вязкую каплю на стол, Оля разделила ее на несколько равных частей, вооружившись скалкой, принялась раскатывать пористую массу в тонкие пластины, время от времени щедро посыпая мукой.

В замочной скважине повернулся ключ, под тяжелыми ботинками скрипнули половицы. Из прихожей раздался заинтересованный голос:

— Никак, мясом пахнет? — Отец заглянул, окинул взглядом кухню, сказал уважительно: — Хозяйничаешь? Молодец!

Улыбнувшись, Ольга поспешила закончить работу, превратив оставшийся фарш и небольшой комок теста в два десятка аккуратных шариков, после чего сгрузила грязную посуду в раковину, и поставила на плиту кастрюльку с водой.

Вновь повернулся ключ. Громко хлопнув дверью, в прихожей возникла мать, а минутой позже, в квартиру с шумом ввалился Павел.

Через четверть часа все собрались за столом. Пока отец нарезал крупными кусками хлеб, Ольга поставила перед каждым тарелку с горкой дымящихся пельменей, выжидательно обвела взглядом сидящих.

— Что-нибудь еще?

— Ничего, спасибо. — Мать принюхалась, скептически оглядела пельмени. — Ну что ж, попробуем, что ты наготовила.

Отец вытащил из холодильника баночку сметаны. Зачерпнув ложкой, стряхнул в тарелку белый густой шарик, который, словно снег под горячими лучами солнца, сразу же начал деформироваться, поплыл желтыми маслянистыми ручейками. Опустив глаза в тарелку, отец поинтересовался:

— Это только мне кажется, или Олег к нам действительно давно не заходил?

Ольга едва заметно вздрогнула, но, пересилив себя, аккуратно поставила кастрюлю на плиту, присела за стол, спросила замедленно:

— Так уж давно?

— Мы сегодня на эту тему уже говорили, — произнесла мать.

— Правда? — отец заинтересованно поднял глаза, — очень интересно.

— Ничего интересного, — Ирина Степановна отмахнулась, — обычные дела: не слюбилось, не сложилось — разошлись, как в море корабли. Да ты не переживай, Ольга у нас шустрая, уже кого-то себе нашла. На ходу подметки рвет. — Она усмехнулась.

Пашка покосился на сестру, заметив, как та изменилась в лице, сказал примирительно:

— Мам, может не надо? Олька сама расскажет, когда посчитает нужным.

— Дождешься от нее, — откликнулась мать. — Нет, к таким вещам я, конечно, не призываю, но одной любовью сыт не будешь, а у Ольги последнее время деньги завелись, гардероб, вижу, сменила. А ведь на учебе денег не платят, — она усмехнулась, — скорее, наоборот.

— Вот, значит, как, — Сергей Петрович взглянул на дочь.

— Да ты не волнуйся, — Ирина Степановна усмехнулась, — наша дочь не пропадет, а уж когда на работу устроится, так и вовсе.

Натянуто улыбаясь, Ольга поспешно доела пельмени. Вымыв свою и Пашкину тарелки, засобиралась.

Отец повернул голову, спросил удивленно:

— Уже уходишь?

Оля коротко ответила:

— Да, поздно уже, а мне еще учить.

Отец проводил ее задумчивым взглядом, на его лице отразилось сомнение.

ГЛАВА 2

Посещение родителей оставило тягостное впечатление. Выйдя из подъезда, Оля остановилась, несколько раз глубоко вдохнула. Колючий морозный воздух проник в легкие, охлаждая организм и прогоняя лихорадочное чувство смятения. Доход не мог долго оставаться незамеченным, и оставалось лишь радоваться, что в размышлениях мать не пошла дальше, ограничившись социально приемлемой формой появления денег у молодых девушек. Сердце предательски екнуло, едва Ольга попыталась представить, что могло случиться, узнай родители правду.

Вернувшись на базу, Оля столкнулась с Совой, поинтересовалась с подъемом:

— Вернулись?

— Как видишь, — ответила Сова меланхолично.

В коридоре возникла новенькая, мельком глянула в зеркало, поморщилась, дотронувшись до щеки, сказала с досадой:

— Не любят в милиции нашего брата.

В прихожую заглянула Рыжая, саркастически усмехнулась:

— Ну отчего ж, очень даже любят, только странною любовью.

Из комнаты донесся приглушенный голос Мары:

— Да обычная у них любовь. Разве что бесплатная.

Вместе прошли в зал. Сидя за столиком, Мара разбирала кучку мятых купюр, на мгновение подняла голову, кивнула Ольге, тут же вновь уронила взгляд. Пышка оторвалась от телевизора, восторженно произнесла:

— Зато какие мужчины! В форме, при погонах…

— Особенно тот, маленький. — Желчно усмехнулась Рыжая.

— Из спальни вышла Белка, спросила сонно:

— Это, на которого Дмитрий Владимирович кричал, когда приехал?

Сова произнесла безразлично:

— Да он там на всех кричал, я бы даже сказала — орал не своим голосом.

— Еще бы, — Рыжая довольно оскалилась, — рабов сгребли — процесс остановился.

Разложив банкноты, Мара послюнила палец, произнесла покровительственно:

— Ладно тебе, небось, сама спешила попрощаться. А упущенное наверстаем, не впервой.

Хлопнула входная дверь, из прихожей раздался бодрый голос разводящей:

— Пятеро со мной, остальные марш на выбор! Совсем обленились, сидят — задницы у батареи греют, а клиенты у подъезда околачиваются.

Девушки задвигались, шумно начали собираться. Мара, так и не закончив процедуру, сгребла деньги, произнесла с досадой:

— Что-то разводящая нынче шибко разговорчивая, не к добру.

Ольга подхватилась вместе со всеми, вынув из шкафа платье, примерилась. Рука коснулась кулона, пальцы обхватили камень. Почему-то сильно захотелось снять украшение. Переодевшись, Оля взглянула в зеркало, с этим платьем кулон смотрелся настолько гармонично, что, скрепя сердце, решила оставить. Отогнав неприятное чувство, она вышла в коридор, где, перебрасываясь шутками, уже во всю толпились девушки.

Седая указала пальцем.

— Ты, ты, и ты, — палец уперся в Ольгу, — со мной, остальным уже сказала.

Спустившись вниз, Оля краем глаза заметила маявшихся неподалеку парней, что, ожидая, едва не приплясывали от нетерпения. Микроавтобус стоял тут же. Отодвинув дверцу, Ольга прошла в конец машины. Следом за ней, почти сразу, зашли Розалин с разводящей. Седая зашла последней, скомандовала:

— Трогай.

Вячеслав выезжал подчеркнуто аккуратно, памятуя об особенностях изменчивой дороги, так что Рыжая под конец не выдержала, сказала резко:

— Славян, геморрой бережешь, плетешься как телега?

Розалин покосилась, спросила насмешливо:

— Торопишься отработать потерянное время?

Седая сказала примирительно:

— Не дергай его. Мы тут с утра едва головы не поразбивали на какой-то яме, да и время терпит.

Рыжая высокомерно промолчала. Вместо нее высказалась Мара:

— Пребывание в милиции плохо сказывается на нервной системе, было бы не лишним расслабиться.

Рози заинтересованно спросила:

— Что там с вами делали, что такие нервные? Какой-то особо извращенный секс, с применением подручных средств?

Мара поморщилась.

— Ничего из того, о чем ты мечтаешь, но обстановка там гнилая.

Беседа постепенно сошла на нет. В молчании проехали центр, углубились в технологический район. Глядя на серые громады зданий, зияющих пустыми окнами, Ольга невольно поежилась. По всей видимости, дискомфорт ощутила не она одна, Розалин поинтересовалась с нервным смешком:

— Едем обслуживать завод?

Разводящая кивнула в сторону далеких огней.

— Там небольшой жилой массив из нескольких домов.

Вскоре огни надвинулись, распались на отдельные окна, обозначив в наступившей тьме контуры трех пятиэтажек. Проехав пустырь, Слава остановил у подъезда. Разводящая вышла из машины.

Мара протерла ладонью заиндевевшее стекло, сказала глухо:

— Не хотела бы я тут жить.

Рыжая повернула голову, спросила с поддевкой:

— А что так.

Мара пожала плечами.

— Страшно. Ведь тут, помимо этих трех домиков, на несколько километров ничего, кроме полуразвалившихся заводских цехов. Будут убивать, куда бежать-то?

Рыжая снисходительно усмехнулась.

— Так в цеха и беги, там не то что тебя, роту спецназа не отыщешь. Темно, конечно, но вполне безопасно.

Вячеслав кашлянул, сказал вполголоса:

— Темно, но небезопасно.

И что же там такого? — поинтересовалась Рыжая. — Зомби?

— Собаки, — кратко бросил Слава. — Все заинтересованно посмотрели на водителя. Видя, что привлек внимание, он объяснил: — На территории завода всегда живут собаки. Даже если их специально не заводят, все равно живут. Привыкли возле людей, да и поживиться есть чем: кто остатки ужина выкинет, кто накормит, к тому же можно поймать крысу, или случайную кошку.

— Кошки-то там откуда? — ахнула Рози.

Слава пожал плечами.