— Сегодня нужно ненадолго забежать на работу. Как ты смотришь на мысль составить мне компанию? А после можно на речку поехать: возьмем ласты, маску, заодно Пашку прихватим — пусть пацан плавать учится.

— Потрясающе! — воскликнула Ольга иронично. — Неужели я удостоилась чести лицезреть твою секретную работу?

— Не злись, — Олег чмокнул ее в лоб, — просто не было повода. А что работа? Это со стороны МЧС окружено романтическим ореолом: как же — налетели, с помпой спасли — все на конях и в белом. А на деле, — он с неудовольствием повел плечами, — грязь, рутина. Одинаковые идиоты, на похожих машинах, разбивающиеся в лепешки с одинаковым результатом, распухшие двухнедельные утопленники, от которых несет так, что пробивает любой воздушный фильтр, обгоревшие пропойцы, поджигающие сами себя, заснув с сигаретой в кровати. Да все не перечислить. С какой бы скоростью не летела машина вызова и как бы ювелирно не спасли, все равно окажется, что ехали слишком медленно, а работали спустя рукава. И никого не волнует, что половина автопарка на ладан дышит, а другую Самсон — наш механик, ночами латает, вместо того, чтобы идти домой.

Олег зажег сигарету, нервно затянулся. Ольга подошла, погладила по щеке.

— Не заводись, я же в шутку. Просто, очень хочется посмотреть, как там у вас. Ты ведь уже месяц грозишься показать, а я любопытная. Мне, если что-то сильно интересно, обязательно надо узнать, а то разорвет. Правда-правда! — она закивала. — На мелкие кусочки.

Олег затушил сигарету, сказал с усмешкой:

— Ладно, лиса, собирайся, поехали, покажу тебе сокровищницу царя Соломона. Но если будет скучно, в меня не плевать — сама напросилась, — последние слова он говорил в одиночестве — Оля унеслась переодеваться.

Через четверть часа они вышли из дома. Покрытая засохшей корочкой глины, словно заправская свинья, машина встретила раскаленной волной воздуха, пахнувшей из раскрытого салона, словно из доменной печи.

Олег виновато развел руками, сознался:

— Автомойку не дождался. Такая очередь была — даже стоять не стал.

Ольга легкомысленно отмахнулась:

— Я не поборница чистоты любой ценой, к тому же — танки грязи не боятся.

Они сели в машину. Удушливая жара мгновенно обхватила липкими щупальцами, забила спертым воздухом легкие, солеными струйками пота прокатилась по спине. Не сговариваясь, оба опустили стекла, потянуло прохладой, дышать сразу стало легче. Выруливая на улицу, едва не сбили собаку, неожиданно выскочившую из кустов на дорогу. Олег успел нажать на тормоз в самый последний момент, избавив лохматого черного пса от гибели, в сердцах рванул руль.

Сзади загудели. Ольга вздрогнула, обернулась. Сигналя, мимо пронеслась колонна увешанных разноцветными ленточками машин. В первой, увенчанной двумя соединенными золотыми кольцами, промелькнуло женское личико в обрамлении белоснежной фаты. Кортеж умчался вперед, но над ровной линией машин еще долго трепетали воздушные шарики, постепенно уменьшаясь, словно рой уносящихся в туманную даль разноцветных мух.

Ольга посмотрела вслед, сказала с затаенной грустью:

— Наверное, это так приятно, одетой в белую фату, под звуки праздничного марша, вступать в новую жизнь.

Олег повернул голову, взглянул загадочно.

— Все когда-то происходит впервые, порой, даже раньше, чем ожидаем.

Впереди возник знакомый дом. Олег перестроился в соседний ряд, притормозил, перестроился снова. Подъехали к повороту во двор. Олег гуднул загораживающей проезд желтой «Волге» с шашечками на дверях. Из переднего окна такси выглянуло мятое лицо. Олег сделал нетерпеливый жест. Лицо поморщилось, пожевало губами, сплюнуло на асфальт и исчезло. Громко чихнув мотором, «Волга» сдвинулась, отъехала на несколько метров.

Свернули во двор. На лавочке у подъезда сидели девчонки, увидев Ольгу, зашушукались, возбужденно замахали руками. Помахав в ответ, Ольга показала язык, сказала со смешком:

— К вечеру весь двор будет знать, что незнакомые мужчины на крутых машинах подвозят меня до самого подъезда. То-то разговоров будет!

Подъехав к нужному подъезду, Олег сдал назад, ловко втиснувшись между стареньким «Мерседесом» и ярко-красной «девяткой», заглушил мотор.

— Что ж, иди, я подожду.

— Ну уж нет, — Ольга упрямо сдвинула брови. — Там он подождет, тут подождет, а я одна, как дура, с этажа на этаж бегай.

— Почему, как дура? — сбитый с толку, Олег недоуменно посмотрел на подругу.

— Потому. В конце концов, у меня парень, или шофер, что привозит, увозит, а между делом дремлет в кабине, да в моторе ковыряется?

Олег закивал, сказал поспешно:

— Ладно-ладно, конечно пойдем, раз все так сложно. Просто, я подумал, может тебе перед своими неудобно, все же знакомы самую малость, я в тот раз толком и не понял, какое впечатление произвел.

— А не важно, какое впечатление: хорошее — усилишь, плохое — улучшишь, — в ее глазах блеснули хитрые искорки. — Большой дядька, а такие простые вещи объяснять приходится.

В третий раз нажав на кнопку дверного звонка и не получив ответа, Ольга озадачено произнесла:

— Ничего не понимаю. Должны быть дома… Разве на дачу к тете Зое уехали. Хотя, папа не любитель, да и Пашка тоже, но мама недавно грозилась всех вывести, а с ней спорить… — она махнула рукой. — Ладно, воспользуемся отмычками.

Пошарив в сумочке, Ольга вынула блестящий стеклянный шарик, за которым, прикрепленная цепочкой, вытянулась увесистая связка ключей, выбрала нужный, отворила дверь, пропуская спутника первым. Грохнуло, посыпалось невидимое в полутьме железо, Олег сдавленно выругался. Оля щелкнула включателем. На полу, в живописном беспорядке, расположились непонятные платы вперемешку с пустыми консервными банками.

Олег пробормотал с досадой:

— Теряю навыки. В армии нас учили не бродить по незнакомым затемненным помещениям. Впредь без металлоискателя сюда не сунусь.

— Откуда здесь все это? — Ольга развела руками.

Скрипнули половицы. Из-за косяка высунулась лохматая голова, повела глазами.

— Ха-ха, подорвались, растяпы!

— Пашка, это ты натворил!? — Оля негодующе взглянула на брата.

— А бить не будешь?

Ольга нехорошо ухмыльнулась:

— Я-то не буду, не барское это дело, слуг пороть, а вот он, — Оля кивнула на Олега, что с любопытством прислушивался к беседе, — запросто. Его в армии учили, как бить непослушных детей, чтобы синяков не оставалось.

Пашка покосился на Олега, шмыгнул носом.

— Тогда предупреждаю, буду отступать через окно.

— Ты на кого мину ставил, братан? — Олег наклонился, взял одну из деталей, повертел в руках. — Какая-то странная модификация — компьютерные платы с консервными банками.

Павел вышел из комнаты, сгребая в кучу разбросанный хлам, с охотой объяснил:

— Это я решил старые кишки от компа выкинуть, почти половину комнаты занимают, а консервами обедал. Вы как это все раскидать умудрились? Я же пакет специально поставил подальше от двери, чтобы не задел кто, — он пытливо уставился на гостей. — Поди, специально?

— Это не ко мне. Олега пытай, он у нас подрывник.

Ольга направилась в кухню, краем уха прислушиваясь, как радостно заверещал брат, кинувшись выспрашивать, сколько и чего нужно для взрыва школы, чтобы ремонта хватило хотя бы на недельку — другую. На кухне обнаружилась здоровенная кастрюля борща, и доверху набитая жареной рыбой сковородка. Осталось неясным, зачем при таком изобилии брат питался консервами. Пожав плечами, она пошла в ванную, а оттуда в комнату, где Пашка уже во всю что-то объяснял Олегу, тыкая в экран пальцем и нетерпеливо притопывая ногой.

— Он тебя уже приобщил? — поинтересовалась Оля, задумчиво осматривая комнату, на предмет — что еще из нужного не забрала в прошлый раз.

Не отрываясь от экрана, Олег буркнул что-то неразборчивое. Ольга отвлеклась от мыслей, с удивлением взглянула на обоих, ребенка и взрослого, что с одинаковым энтузиазмом впились взглядами в монитор, словно обнаружили там нечто невероятно привлекательное. Заинтересовавшись, она подошла ближе, заглянула поверх голов. За гладкой матовой поверхностью, словно за волшебным окном, открылся сказочный мир.

Блистающие шпили витых колонн с трепещущими кисточками прапорцев устремляются в бездонное небо. Величественные, покрытые витиеватым узором башни вырастают из массивных стен, широким кольцом опоясывающих великолепный дворец. Из дворца, через открытые врата, выплескиваются блестящие на солнце, закованные в латы рыцари. Самые дальние, что только выехали, видны совсем чуть-чуть, намеченные лишь схематичными точками, но чем ближе, тем больше деталей: многочисленные складки одежды, выгравированные на панцирях витиеватые вензеля, а у тех, что приблизились почти в упор, можно различить даже старые шрамы, то здесь, то там пересекающие красивые лица.

Покачав головой, Ольга на цыпочках отошла назад, не найдя сил оторвать любимых людей от этой чудесной, хоть и нарисованной, сказки. Выйдя из комнаты, она притворила за собой дверь, перешла в соседнюю. Щелкнув пультом телевизора, подошла к столику, где хранились мамины украшения и притирки, оглядела придирчиво. За прошедшие недели на столике появились несколько новых бутылочек, а из открытой коробочки с бижутерией свешивалась серебряная цепочка с желтым полумесяцем.

В телевизоре замельтешило, раздался радостный хохот. На залитой разноцветными огнями сцене двое избивают друг-друга надувными молотами, беспрестанно падая и кривляясь, публика отвечает взрывами смеха. Через пару минут, когда на ногах остался лишь один из противников, на сцену вышел толстый ведущий, скрывая что-то в руке за спиной. Обратившись к победителю с поздравительной речью, он подошел ближе, а когда закончил, неожиданно выхватил из-за спины сочный торт и с размаху влепил участнику в лицо. Зал взвыл в пароксизме хохота, а ведущий вторил залу со сцены, сотрясаясь всем телом, словно гигантское желе.