Триша Вольф - Оковы прошлого

Перевод: TatiusK

Сверка: helenaposad

Бета-коррект: sunshine135, CritiK

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Eva_Ber

- В любви всегда есть какое-то безумство. Но в безумстве всегда есть благоразумие.

Фридрих Ницше

Три дня после спасения

Качка

Эйвери

Я по-прежнему чувствую качку.

Я проснулась ночью, в кромешной темноте. Несмотря на свободное пространство вокруг, прошедшее время и осознание ситуации, я ощущала качку. Словно я все еще была заперта в трюме той лодки. Паника нарастала, будто снежный ком. Я билась и кричала до тех пор, пока не увидела, что нахожусь в больничной палате.

Но это не принесло мне успокоения, я чувствовала, что все еще нахожусь в том аду, и продолжала кричать. В плену здравый смысл не позволял мне проявлять эту эмоцию, ведь именно этого тот монстр жаждал получить от меня больше всего. Теперь же крик безостановочно вырывался наружу. Это было сравнимо с прорывом плотины, поток которой разрушил все мои защитные барьеры.

Я была близка к безумию, но, почувствовав тепло его руки, вернулась в реальность. Я задержала сбивчивое дыхание и, прежде чем взглянуть на него, постаралась унять дрожь в теле.

Куинн спал в кресле, подложив свернутое пальто под голову. Его рука лежала на больничной койке, крепко обхваченная моей ладонью. Мои крики не разбудили его, и мне стало интересно, не являются ли они плодом моего воображения. Может быть, я по-прежнему вижу кошмарный сон, от которого не могу проснуться.

В таком случае Куинн всего лишь моя галлюцинация. Сон внутри другого сна, дарующий мне мимолетное чувство покоя, прежде чем я снова провалюсь во тьму. Никто не смог бы продолжать спокойно спать, слыша мои крики, разрывающие горло, похожие на надрывный кашель во время болезни.

Но он может. С тех пор как я пролила первую слезу, столкнувшись со смущающим страхом остаться одной в больничной палате, он был со мной каждую ночь.

Я придвинулась к нему поближе, переплетая наши пальцы. От него веяло ароматами кожи и одеколона, типичными для полицейского. Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь моментом покоя, который мог подарить мне только он.

Что будет после того, как меня завтра выпишут? Когда тишина в моем доме сгустится надо мной, а жизнь будет охвачена пустотой. Как я справлюсь? Раньше я никогда не боялась оставаться одна.

Я не знаю, как быть жертвой.

Более того, я не хочу бояться того монстра. Он мертв. Я видела его труп своими собственными глазами, но даже сейчас у меня все еще сосет под ложечкой. Мрачные воспоминания нашептывали мне, что мой мучитель следует за мной повсюду. Может ли человек умереть от страха? Изредка, ночами, мне кажется, что сердце готово разорваться на части, и я позволяю панике взять надо мной верх.

Куинн пошевелился, и я отпустила его руку, испугавшись, что если он проснется, то оттолкнет меня.

В палате раздался тихий стук, отчего из моих легких вырвался новый крик. В проеме распахнувшейся двери стоял человек, и я знала, что это Саймон… Этот гребаный больной ублюдок был все еще жив.

- Эйвери, все хорошо.

В палату вошла Сэди. Её голос был мягок, а взгляд устремлен на тускло горящий монитор.

- Боже.

Я прижала руку к груди. Мной овладел стыд.

- Просто… когда я просыпаюсь, мне бывает трудно.

- Я знаю, - сказала Сэди.

Её взгляд перешел с меня на Куинна, прежде чем она присела на край кровати.

- Порой я по-прежнему просыпаюсь из-за собственных криков.

Мои глаза заволокло гневом, а грудь охватило пламя. Я не понимала, на кого злилась… или почему… но, услышав, что за все это время – за все эти годы – у Сэди ничего не изменилось, мне захотелось наброситься на кого-нибудь.

- Зачем ты пришла? – спросила я язвительным тоном.

В тот же миг сожаление усилило пламя в моей груди. Боже, это бесконечный бег по одному и тому же кругу.

- Прости…

- Не стоит. – Сэди встала и протянула мне свои руки. – Эта злость тебе понадобится.

От смущения я сдвинула брови, но взяла её руку.

- Для чего?

С ее помощью я встала с кровати. Каждый мускул и каждая косточка моего тела напоминали мне о днях, когда меня пытали. Пока Сэди помогала мне дойти до коридора, я оглянулась посмотреть на Куинна.

- С ним все будет хорошо, он может спать даже в разгар урагана, – заверила меня Сэди. – Как-то я пыталась разбудить его, когда он уснул за рабочим столом, - она покачала головой, – но у него слишком крепкий сон.

- Может, именно поэтому он выдернул короткую соломинку, чтобы сидеть здесь со мной.

Я присела на скамью для ожиданий.

- Он - единственный, кто способен провести со мной всю ночь, несмотря на мои крики.

Я попыталась улыбнуться, но боль от глубокого пореза на нижней губе не позволила мне этого сделать.

Молчание Сэди вынудило меня поднять на неё глаза. У нее было серьезное выражение лица, а губы стянуты в жесткую линию.

- Куинн здесь по собственному желанию. Я ничего не знала об этом, – сказала Сэди.

Я опустила взгляд на колени, на больничный браслет, обхватывающий мое запястье. Я начала его теребить, мои мысли окончательно спутались.

- Тогда почему он здесь?

- Спроси у него сама, – она села рядом со мной. - Я пришла совсем по другой причине. Я здесь не для того, чтобы тебе было комфортнее, Эйвери. Я не собираюсь врать о том, что терапия или время тебе помогут. Единственное, что тебе нужно, это быть сильной, чтобы сражаться со своими демонами.

- Черт, - выдохнула я и хрипло усмехнулась. - Не приукрашивай.

- Я и не приукрашиваю. – Мой взгляд встретился с ее невозмутимыми и пронзительными глазами, пробирающими до самых костей.

- Мы обсудим это лишь один раз. Не имеет значения, что ты решишь, но с этого момента наш разговор останется только между нами.

Я должна была чувствовать себя напуганной. Это была не та Сэди, которую я знала. Женщина, сидящая рядом со мной, была холодна и последовательна в своих суждениях, а то, что она нашептывала мне в темном больничном коридоре, должно было ввергнуть меня в настоящий ужас. Но, продолжая слушать о мужчине, сидящем в баре, и её планах на его счет… меня охватило неестественное спокойствие, унося страхи прочь. Голос Сэди проникал в мою душу и принес с собой чувство того, что я не одна, мне есть на кого положиться. Впервые, с того момента как меня спасли, освободив из адского чрева «Графини», я почувствовала, что могу дышать и не бояться своих криков.

Я заключила соглашение.

Это оказалось так же просто, как вскрыть труп, что я делала огромное количество раз. Тогда, всем страхам, панике, крикам – конец. Сэди дала мне ощущение контроля над моей жизнью, и я ухватилась за него, как утопающий за соломинку. Я желала этого так сильно, что готова была продать душу дьяволу.

И именно это я сделала.

Когда я вернулась в кровать, я уже не была женщиной, которую Куинн вызволил из той темницы. Я не исцелилась и даже не была к этому близка. Но я чувствовала, что стала сильнее. Особенно когда Куинн держал меня за руку. Я замерла.

Он ничего не должен узнать.

Предупреждение Сэди не просто разумно – это своеобразный тест.

Тест, который я провалю, если позволю себе привязаться к детективу, который держал меня за руку, пока я кричала, и защищал меня от всепоглощающей тьмы. Все должно оставаться в тайне. Этот план мог осуществиться только под покровом ночи, потому что днем наши желания могли быть сильнее здравого смысла.

Теперь у меня тоже есть секрет. Я просунула руку под его большую, грубую ладонь, свернувшись возле него, последний раз смакуя то чувство комфорта, которое дарил мне Куинн.

Арлингтон, штат Вирджиния. Город, обросший дурной славой. Нельзя сказать, что этот город был малоизвестен. Все-таки на одном берегу находится Пентагон и Национальное кладбище, а на другом - Вашингтон. Но это всегда был тихий и спокойный город, пользующийся популярностью у политиков, желающих устроить свою жизнь в пригороде.

Так было до недавнего времени.

Сейчас мой город стал позором для страны, бельмом на глазу. Уже прошел почти месяц, но пресса по-прежнему публикует статьи о серийных убийствах. В сети даже появился хэштег #Арлингтонский маньяк. Мертвый серийный убийца имеет свой собственный, мать его, хэштег.

Какого черта?

Каждый день, проходя через двери полицейского департамента Арлингтона, я стараюсь забыть об этом деле. Настало время двигаться дальше, но эти воспоминания съедают меня изнутри. Из-за них я испытываю постоянное отвращение к самому себе.

Единственное, что смягчает мое состояние, это необходимость жевать пищу только на правой стороне. Я все еще не привык к дырке, оставшейся после того, как мне вырвал зуб долбаный Саймон Уитмор. Он же Арлингтонский маньяк. Он же Кровавый граф. Не могу поверить, что какой-то фанатичный лаборант оказался сильнее меня. Как, черт возьми, изворотливый псих, вроде Саймона, смог водить нас за нос так долго?

С его слов, он был учеником Лайла Коннелли - подозреваемого по одному из первых дел, над которым я работал вместе с Сэди. Похоже, Саймон выучил пару уроков своего наставника. Я полностью положился на психологический портрет Коннелли, который предоставила Сэди, потому что сам не имел доступа к этому человеку. Если бы не это обстоятельство, я не смог бы смириться с тем, как все закончилось. Во время расследования я чувствовал, что упускаю нечто важное. Мне был нужен недостающий элемент, точный и понятный, чтобы благополучно закрыть дело.