— Это называется креативный подход к традициям и обычаям… провались они! — гнула свое Рыж, пока Арсений, не мешкая, запрыгнул за руль.

— Лиска! — позвал меня Кирилл и все же обошел машину, подойдя вплотную. Неожиданно сквозь веселье в его глазах я заметила печаль. Я спрошу его об этом. Позже. — Все идет так, как хочешь ты?

— Да, Кирюш, именно так! — не в силах перестать улыбаться ответила я.

— Ну и ладно. Иди сюда! — раскрыл он объятья, и я наклонилась, чтобы прижаться к нему. Как ни странно, на этот раз от Арсения не последовало ни единого слова возражения. — Лиска, ты только будь счастлива. С этого момента и насовсем. Ладно?

Горло сжалось, и я молча закивала, шмыгая носом. Почему такое чувство, что мы не на пару дней прощаемся, а очень надолго? Словно нечто очень важное в моей жизни заканчивается, уступая месту абсолютно новому. Похоже, эта свадебная атмосфера все же обладает странным воздействием.

— Ну, давайте, елки-иголки, стартуйте! — замахала на нас руками Рыж. — Там внутри все, небось, не дураки, догадаются, где искать. Трындуйте уже отсюдова — плодиться и размножаться!

— Кринников! — крикнул Кир сквозь совсем нетихий звук заведенного двигателя. — Ты смотри… не облажайся!

— Аронов! — Арсений, вместо того чтобы привычно огрызнуться, протянул ему руку сквозь открытое окно. — Спасибо тебе за все… брат. За нее спасибо. И это… слышь, там голуби в подсобке. В клетке. Ты уж выпусти птичек!

— О Господи! — засмеявшись, закатил глаза Кирилл. — Да выпущу и гостей с родней на себя возьму. Валите уже! Кому вообще нужны какие-то молодожены, когда у них есть я!

— Малыш, держись покрепче. Сейчас потрясет чуток! — сказал Арсений и нажал на газ.

УАЗик, взревев, рванул с места, и если у меня и был вопрос со странным выбором транспорта, то он тут же отпал. Мы и не подумали выехать на подъездную дорожку и оттуда на асфальт, а рванули прямиком по каменистому пляжу. Отечественный внедорожник подбрасывало и мотыляло на особенно крупных валунах, но он с честью преодолевал все препятствия. Мне было жутко любопытно, куда же Арсений меня везет, но рот открывать было как-то страшновато. Я имела все шансы прикусить язык на очередной кочке. Зато моему мужу это, похоже, нисколько не мешало.

— Ты в порядке? Все хорошо? Потерпи еще чуточку, — повторял он каждые две минуты, встревоженно косясь на меня.

К счастью, наше экстремальное путешествие завершилось раньше, чем я ощутила себя тщательно взбитым десертом. Объехав прямо по линии прибоя очередную скалу, Арсений затормозил у небольшого, явно частного пирса, у которого мирно покачивались несколько катеров. Выпрыгнув из машины, он оббежал ее и открыл дверь.

— Ну, вот мы и на месте, — пробормотал он, почему-то хмурясь, и снова подхватил меня.

— Брачная ночь на яхте? — обняла я его и потянулась поцеловать. — Кринников, я тебя обожаю!

— Конечно обожаешь, Васюнь! — ухмыльнулся, но от поцелуя уклонился. — И, строго говоря, это не яхта, а приличных размеров катер, но там есть каюта с большой кроватью, душ, а самое главное — я могу управлять им в одиночку. Так что очень скоро мы окажемся в таком месте, где реально нет ни одной живой души кроме нас с тобой.

Легко перепрыгнув на палубу, он поставил меня и хотел развернуться, но я ухватила его за рукав.

— Ты меня вообще целовать не собираешься? — не то чтобы я обижалась… хотя было немного.

Арсений закатил глаза и тяжко вздохнул.

— Я собираюсь тебя столько целовать, сколько ты только сможешь вынести, а еще делать массу всяких непристойных, но безумно приятных вещей! — почти страдальчески ответил он. — Но если позволю себе начать прямо сейчас, то мы не то что никуда не поплывем, а и до каюты не доберемся. Поэтому будь моей хорошей девочкой и пойди осмотрись, а я заберу из машины все необходимое.

Спрыгнув обратно на деревянный настил, он не пошел — понесся, а мне только и осталось, что стоять и глупо улыбаться. И не хочу я ничего тут осматривать. На него буду любоваться.

— Мне, может, переодеться стоит? — спросила, когда он вернулся, нагруженный сумками, свалил все прямо на палубе и, буркнув «потом разберемся», направился к штурвалу.

— Васюнь, тебе не переодеться надо, а раздеться, — подмигнул Арсений так порочно, что у меня моментально живот свело от желания ощутить его на мне и во мне. Я шагнула ближе, но мой упрямый муж остановил меня жестом. — Так, малыш, стой, где стоишь, а лучше присядь во-о-он там! — указал он мне на лавку у борта.

Едва я примостилась, мотор глухо загудел, и мы развернулись, направляясь в море на приличной скорости. Погода была идеальной. Безоблачное небо, небольшие волны и почти не болтало. Посмотрев всего лишь пару минут по сторонам, я вернула все свое внимание моему новоиспеченному мужу. Но Арсений упорно глядел строго вперед, хмурясь с самым что ни на есть строгим видом. Вот, значит, как?

— Жарковато тут! — сказала я достаточно громко, чтобы быть уверенной, что он меня услышал, и приподняла шелк юбки, открывая ноги в тончайших чулках. — Думаю, это вообще лишнее! — я стала медленно стягивать сначала один, потом другой, наблюдая за реакцией моего мужчины лишь краем глаза. И, похоже, он сердился. А может нет!

— Василиса! — рыкнул он наконец, когда я чуть спустила тонкое кружево с плеча. — Спустись-ка ты вниз и дай своему мужу доставить тебя, куда надо, пока я еще могу соображать хоть немного! А потом я весь в твоем распоряжении, можешь хоть растерзать.

Нет, ну вы посмотрите, стойкий оловянный солдатик!

— Сам предложил! — подмигнула я и демонстративно облизнулась, направляясь в каюту. Господи, откуда только это во мне берется?

— Вы за это ох как поплатитесь, госпожа Кринникова! — рыкнул он и, тут же сменив тон, добавил: — За поручни покрепче держись, Васюнь!

Бегло оглядев каюту, я направилась в крохотную ванную и, закусив губу, замерла перед зеркалом. Ну, здравствуй, новая я, Василиса Кринникова! Какая ты и что тебя ждет? Волосы растрепаны ветром, щеки пылают от сдерживаемого желания, глаза блестят от предвкушения. Позади столько всего. Обиды, потери, слезы, боль, непонимание, упрямство, ошибки. Впереди? Только одна надежда сохранить все именно так, как сейчас, и сделать лучше. Много? Мало? Достаточно!

— Васюня? Я решил, что пошло оно все, мы уже достаточно далеко, — на пороге каюты появился Арсений и отшвырнул в сторону рубашку, которую стянул прямо через голову. От пиджака он, видимо, избавился где-то по дороге. М-м-м, жаль, мне так хотелось самостоятельно снять с него все до последней тряпки. Ну, какие наши годы, еще успеем! Увидев меня у зеркала над раковиной, моментально насторожился.

— Ты в порядке? Не плохо? Не тошнит?

— Да почему должно то?

— Мало ли! — тревога исчезла с его лица, сменяясь хитрым прищуром, и он, плюхнувшись на постель, поманил меня: — Ну, все, Васюня, иди-ка ты сюда. Настал твой час расплаты, он же счастливый момент и что там еще? А-а-а, не важно, просто иди ко мне!

А вот дулечки теперь так просто! Фыркнув, я вышла из ванной, но не помчалась в его раскрытые объятья, а, неспеша прокрутившись и став к нему спиной, стала медленно спускать с плеч платье, раскачиваясь и виляя бедрами. Ну и что, что опыта у меня нет! Мне это казалось грациозным и сексуальным, и это самое главное!

— Вот, значит, как! — пробормотал Арсений и спустя секунду прижался к моей уже обнаженной спине. — Дразнить изволим, госпожа Кринникова?

— Я не дразнюсь, а соблазняю! — ответила, охнув от обжигающего контакта нашей кожи. Одно прикосновение, и все во мне, абсолютно все, что и было мною, откликнулось и настроилось на него, принимая всего без остатка и умоляя о бесконечно большем.

— Думаешь, я нуждаюсь в соблазнении? — голос Арсения стал еще грубее и глуше, будто ему вообще с трудом удавалось говорить. — Невозможно быть более соблазненным в принципе, Васюня!

Прижавшись сильнее, он толкнулся в мою поясницу. Он был твердым… таким, что даже мне было почти больно от этого давления. Не представляю, каково же ему.

— Я такой с той самой минуты, как ты из дома вышла, малыш! — пробормотал он, задирая шелк юбки и целуя шею. — Поэтому я тебя всем святым заклинаю, пошли в постель, иначе наш первый раз в качестве мужа и жены будет прямо у этой стены.

— Как будто я против! — уперлась ладонями в стену, подаваясь навстречу. Мне и правда наплевать. Хочу его сейчас! Сию же секунду!

Схватив его за запястье, я прижала пальцы Арсения к своей насквозь мокрой промежности.

— Я такая тоже с того момента, как увидела тебя у машины, — еле смогла выговорить, потирая себя его пальцами.

— Да что же ты делаешь, заноза ты моя! — Секунда в невесомости, и вот я уже на спине на постели и Арсений сверху. Его губы на моих, захватывают, жгут, клеймят и подчиняют самым восхитительным из возможных способов. Наши руки не гладят — тискают, хватают, присваивают все, до чего только могут дотянуться. Тела горят, прижатые так плотно, как только вообще может быть. Мои ноги сцеплены на его пояснице, наши бедра просто не могут остановиться, все продолжая и продолжая этот невыносимый танец отчаянного предвкушения.

— Должно быть медленно… нежно… я хотел… — хрипит у моего рта Арсений, прерывая поцелуй лишь на краткие мгновенья, — … все правильно…

— Сейчас… сейчас… сейчас… — повторяю я вслед за своим сердцем, дергая его ремень и бесцеремонно проталкиваю руки под ткань, царапая кожу и стремясь избавиться любой ценой.

— Сейчас, — сдаваясь, шепчет Арсений. — Моя торопыжка… моя девочка сладкая.

Он отстраняется, чтобы окончательно освободить дорогу для слияния нашего безумия, и, потеряв лишь частично контакт, мы оба дрожим, как в лихорадке.

Быстрее-быстрее-быстрее!

— Потом… я сделаю все как надо, — обещает не столько мне, сколько себе Арсений, и голос у него скрипучий и измученный, как у умирающего от жажды.