Но не успела она выйти за пределы церковного двора, как охотник нагнал ее.
— Уделите мне пару минут, вдова Рейд. — Сказано это было таким тоном, что и близко не походило на просьбу.
Видно, кто-то насплетничал ему про нее.
— Мне нужно домой.
— Зачем? Вас кто-то ждет?
Она сбавила шаг. Надо как-то развеять его подозрения, но так, чтобы не лгать напрямую.
— Домашние дела.
— Не станете же вы работать в воскресенье?
Попалась. Работать в седьмой день недели было запрещено. Истинная христианка, вернувшись из церкви, должна посвятить остаток дня чтению Писания и размышлениям над услышанной проповедью.
Она остановилась и взглянула на него. Суровые глаза, строгая складка рта, несгибаемая спина. Ни намека на лоск и вальяжность, присущие тем, кто успел пожить в большом городе. В облике этого человека не было ничего мягкого — за исключением завитков непослушных черных волос, которые, раздуваемые ветром, небрежно играли друг с другом.
— Зачем вас пригласили в деревню? — спросила она, зная ответ. Все его знали. Но лучше — безопаснее — перевести разговор на него.
— Говорят, здесь завелось зло.
— Говорят, зло водится всюду.
Он цепко взглянул на нее, и она сжала губы, мысленно отчитав себя за то, что заговорила о мире за пределами этой деревни — о жизни, которую она оставила позади.
— Я приехал выяснить, что стоит за этими разговорами.
— Каким образом? Как вы собираетесь это сделать? — И этот ответ она знала, даже чересчур хорошо. Жертву травили, истязали, лишали сна, пока она в полубреду не соглашалась взять на себя любую вину.
Нужно присмотреться к нему повнимательнее, поискать в его ответах какие-нибудь зацепки, которые помогут защитить ее мать.
— У меня был хороший учитель. Один из лучших. Джеймс Скоби.
При звуке этого имени ее кровь обратилась в лед. Скоби. Мучитель, чьи пытки свели ее мать с ума.
***
Александр заметил, как она оцепенела, едва он произнес это имя.
— Вы его знаете?
— Его знают все.
Сомнительно, чтобы от простого знакомства с именем в этих необыкновенных глазах мог поселиться такой страх. Страх — и что-то еще.
Гнев.
Огромные, широко расставленные глаза, казалось, заполонили все ее лицо. Полные губы манили, искушали прикоснуться к ним поцелуем. Какого цвета ее волосы, спрятанные под чепцом?
Он стряхнул наваждение, навеянное ее взглядом.
— Однако не все боятся его, как, судя по всему, боитесь вы.
Опять. Новая вспышка гнева. Промелькнула, точно рыбья чешуя в ручье, и исчезла — так быстро, что он задумался, не померещилось ли ему.
— Как не убояться последствий, если окажется, что среди нас и впрямь живет ведьма?
Разумное оправдание, не придерешься. Это заставило его еще раз напомнить себе о цели. О том, что он должен сохранять ясность мышления и держать ситуацию под контролем, иначе лукавый завладеет его эмоциями, разожжет в нем похоть, гнев, жадность, все семь грехов — и использует их против него. Искушение, одолевающее его, когда он смотрел на нее… Что это — простая мужская слабость или происки Сатаны, который таким образом пытается отвлечь его от его миссии?
— Значит, вам уже доводилось видеть ведьм? — Что еще она расскажет?
— Я видела, как за ними охотятся.
Видела и осталась цела — значит, сама она не ведьма.
Или ее не поймали.
— Где? — негромко спросил он.
Пауза. Потом вздох.
— Не здесь. — И шепотом: — Пока что.
Александр всмотрелся в ее странные глаза, пытаясь проникнуть в таящиеся за ними секреты, но она запрятала их слишком далеко.
— Мне нужно идти. — Коротко кивнув, она опустила голову и ушла до того, как он успел спросить, почему она так торопится.
Не потому ли, что дома ее кто-то ждет?
Глава 3.
Еще на подходе к коттеджу она услышала крики.
Боже милостивый… Маргрет сорвалась на бег. Вдруг ее кто-то услышал? Ее же могут принять за…
— Мама, я здесь! — Она врезалась в дверь, плечом распахивая ее настежь, до штырька упора на неровном дощатом полу.
Мать истошно кричала, отбиваясь от видимых ей одной демонов и швыряясь тарелками и мисками в пустое пространство перед собой. Маргрет обхватила ее со спины, удерживая от очередного броска.
Почувствовав на себе ее руки, та облегченно обмякла.
— Ш-ш-ш, — прошептала Маргрет. — Все хорошо. Я дома. Ты в безопасности.
— Где ты была? — В жалобном вопросе сквозил страх.
Маргрет ослабила руки, но не отпустила ее. Прежде нужно увериться, что буря прошла.
— Мама, сегодня воскресенье. По воскресеньям я всегда хожу в церковь.
— Чтобы Господь благословил нас, — припомнила та ее обычное оправдание, по-детски шмыгая носом. Потом утерла слезы, и на ее лицо вернулась доверчивая улыбка.
— Правильно. Чтобы Господь благословил нас.
Маргрет перевела дыхание и разжала руки, отчаянно желая, чтобы эти слова воплотились в жизнь, чтобы демонов можно было прогонять так же легко, как в те времена, когда ее отец заглядывал под кровать и объявлял, что никто там не прячется и можно спокойно ложиться спать. Но вопреки ее молитвам Господь послал им не спокойную жизнь, а охотника на ведьм, да еще обученного Джеймсом Скоби.
— А теперь посиди здесь и не вставай, пока я не подмету. — Она помогла матери сесть на скамью, потом осторожно перешагнула через осколки битой посуды и дотянулась до метлы. — Мама, а где Генриетта? Ты видишь ее?
Мать кивнула и выставила палец в сторону камина, где в углу валялась старая кукла, несомненно заброшенная туда при первом же появлении невидимых демонов. На ее раскрашенном деревянном лице появилась новая трещина.
Она подала игрушку матери, и та, заулыбавшись, сняла с куклы рваное платье — только затем, чтобы начать надевать его снова.
Маргрет отвернулась. Выметая осколки, она заметила среди грубых коричневых черепков белый кусочек фарфора с изображением голубого цветка. Она подобрала его, не обращая внимания на острые края.
Последняя делфтская тарелка.
Она бросила осколок обратно в груду мусора и закусила губу.
Из целого сервиза осталась только вазочка высотою с ладонь.
Маргрет сняла ее с полки и спрятала вручную расписанный пионами фарфор в ящик комода, подальше от глаз матери.
Той, прежней жизни больше не было — как и последних глиняных мисок, осознала она. Из чего им теперь есть?
— Вот! — Мать продемонстрировала переодетую куклу. — Генриетта с тобой здоровается.
Она кивнула, пробормотав ответное приветствие. Когда-то давно это была ее игрушка, подарок матери, а теперь с нею играла сама мать.
— Я хочу есть.
— Погоди немного, сейчас я соберу ужин.
Она, правда, не представляла, как ужинать без посуды. Игра. Она превратит это в игру. А вот и каша! Ну-ка, открывай рот! — скажет она, пока будет кормить мать прямо из котелка. К счастью, та уже не помнила о временах, когда они трапезничали при ярком свете свечей, подцепляя серебряными вилками куски сочного, жирного гусака.
Но сама Маргрет помнила.
И порой, лежа ночью без сна, стискивала зубы, чтобы не закричать, не завыть, не заплакать от воспоминаний о жизни, которую у них украли.
***
Александр поселился на верхнем этаже дома преподобного Диксона, в тесной и обшарпанной комнатке, где когда-то жили его сыновья. В графской башне удобств было больше, но граф разумно предположил, что ему будет лучше остановиться в жилище, расположенном в самом сердце деревни. Отсюда было проще наблюдать за ее жителями — и за самим священником.
Устроившись у окна, Александр мог следить за людьми, оставаясь при том незамеченным, и он — точно сидя на запрещенном ныне театральном спектакле — с жадностью внимал всему, что происходило на улице, выискивая за обыденными деревенскими делами подозрительные детали и рассматривая всех приходящих и уходящих.
К вечеру понедельника в деревню вернулась вдова Рейд. Он не ожидал увидеть ее так скоро, учитывая то, как она спешила отделаться от него в прошлый раз. Она заглянула в лавку плотника и вскорости вышла, унося в корзине, насколько он смог рассмотреть, две миски, две тарелки и две чашки.
Александр провожал ее взглядом, пока она не перешла мост и не исчезла за деревьями за поворотом дороги. Она определенно кого-то прячет. Но кого?
И почему?
***
Когда она вернулась, коттедж был пуст.
— Мама?
Ее не оказалось ни в кровати, где она спала, когда Маргрет уходила, ни наверху, ни внизу, ни внутри, ни снаружи. Нигде.
На дороге Маргрет никого не встретила. Значит, мать не пошла в деревню, чтобы с проклятиями и плачем бросаться на прохожих. А если и пошла, то кружным путем.
Она вернулась к входной двери. Заходящее солнце, огонь небесного очага, окрасило тучи в багряные, розовые и золотистые тона. В сгущающихся сумерках Маргрет посмотрела в направлении Кирктона, потом окинула тревожным взглядом поля и наконец ступила на дорогу, молясь о том, чтобы мать не забрела слишком далеко. Где она? Пошла на север, в сторону Джедборо? Блуждает в полях? Побежала навстречу опасности за приграничные холмы? А вдруг она упала в ручей и утонула?
"Охотник на ведьм" отзывы
Отзывы читателей о книге "Охотник на ведьм". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Охотник на ведьм" друзьям в соцсетях.