— Знаете, раз уж вы сами меня об этом спросили… Да, вы действительно могли бы мне кое в чем помочь.

— Так говорите же…

— Но ведь вы — мужчина. И вообще… — Себ усмехнулся:

— Кажется, мы с вами начинаем друг друга понимать, Люси.

Набравшись смелости, она выпалила:

— Я думаю, вы можете подсказать мне, как лучше всего действовать, чтобы вернуть Чарли. У меня возникла такая мысль после сегодняшнего случая с Мерри.

Себастьян снова вздохнул и отвел глаза. Отступив на несколько шагов, возразил:

— Не уверен, что могу быть вашим помощником в этом деле. Видите ли, я недостаточно хорошо знаю Чарли.

Люси почувствовала, что между ними словно пробежал холодок. Ей совсем не хотелось, чтобы Себ ушел от нее раздосадованным, и она сказала:

— Значит, вы не можете дать мне совет? — Он пожал плечами:

— Если вам действительно интересно знать мое мнение, то я на вашем месте не стал бы бегать за Чарли, умоляя его вернуться.

— Но тогда он совсем обо мне забудет, — возразила Люси.

— Да, возможно, — согласился Себастьян. — Но я вовсе не имел в виду, что вам не нужно с ним видеться. Я только хотел сказать, что каждый раз, когда вы с ним будете встречаться, вам лучше притворяться, что у вас все хорошо и без него ваши дела пошли на лад.

Немного поразмыслив над словами Себа, Люси поняла, что перед ней открывается масса возможностей.

— Вы правы, — кивнула она. — Нужно заставить его думать, что я совсем не хочу его вернуть, так ведь?

— Да, примерно так. Только, пожалуйста, не вините меня, если эта тактика не сработает.

— Ах, Себастьян! Я никогда не буду вас ни в чем винить. Вы так мне помогли! — Повинуясь искреннему порыву, она протянула руку и коснулась его щеки. — Вы так добры!

Он взял девушку за руку и поцеловал кончики ее пальцев.

— Думаю, пора пожелать друг другу спокойной ночи. До завтра, Люси. Завтра можете прийти на работу к пяти.

На следующий день Люси провалялась в постели до полудня: У нее ныло и болело все тело, и ей казалось, что она насквозь пропиталась тошнотворными запахами пива и табачного дыма. Люси не могла отказать себе в удовольствии, которого раньше была лишена, еще раз приняла душ и отмылась от назойливых ароматов. Решив на этот раз угодить Себастьяну, она надела блузку без воротника, немного просвечивающую юбку в серебристо-серых и розовых тонах, талию перехватила широким поясом из красного бархата. Кроме того, распустила волосы, как советовал Себ, и перехватила несколько прядей на затылке яркой атласной лентой в тон поясу.

Подготовившись таким образом к рабочему дню и надеясь произвести на Чарли надлежащий эффект, Люси набросилась на завтрак, состоявший из яичницы с ветчиной и блинчиков. Затем вышла на улицу и направилась к «Пекарне Чарли». Переступив порог заведения, она с жизнерадостной улыбкой воскликнула:

— Доброе утро, Чарли! Вернее, добрый день!

— Люсиль?.. — Он вытер руки о фартук. — Ты сегодня выглядишь… как-то по-другому.

То же самое можно было сказать и про него — Чарли вновь обрел свой «мальчишеский» вид.

— Это, наверное, оттого, что я распустила волосы. — Люси снова улыбнулась. — Я ведь обычно носила их собранными на затылке, помнишь?

Он в смущении пожал плечами:

— Да, возможно, поэтому. Где ты была? Я ужасно волновался за тебя.

— Волновался? — Люси изобразила удивление. — С чего бы это?

Избегая смотреть ей в глаза, Чарли сказал:

— Когда ты вчера ушла… Знаешь, мне показалось, что ты… э-э… ужасно расстроилась. Я пошел тебя разыскивать, но нигде не нашел.

Она деланно рассмеялась:

— Должно быть, ты не знал, где меня искать. Я сняла прелестный номер в гостинице «Палас». Так чего же ты хотел?

— Что значит «чего хотел»?

— Зачем ты меня искал? — Чарли снова опустил глаза.

— Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке и тебе хватит денег, чтобы прожить в городе, пока не пойдет поезд на Восток.

— О Господи, Чарли! У меня есть свои собственные деньги! — Люси ликовала. Она действительно зарабатывала деньги! Впервые в жизни. Теперь она могла сама себя содержать.

Чарли молчал, и Люси вновь заговорила:

— Именно поэтому я и пришла сюда. Хочу купить один из твоих замечательных горячих круассанов. Я так по ним соскучилась!

Люси надеялась, что Чарли поймет: соскучилась по его выпечке, а не по нему самому. Казалось, Чарли именно так и понял ее слова. Он нагнулся к витрине, достал одну из булочек и завернул ее в оберточную бумагу.

— Сколько я тебе должна? — спросила Люси, взяв круассан.

— Нисколько, — пробурчал Чарли. — Я не могу брать с тебя деньги, Люсиль.

— Нет, я настаиваю! — Чувствуя приятную дрожь, Люси бросила на прилавок четвертак, которого бы с лихвой хватило на несколько булочек. — Благодарю тебя, Чарли. Может, еще столкуемся как-нибудь на улице.

Он хотел что-то сказать, но Люси тут же повернулась и выскользнула за дверь. До этой встречи она опасалась, что не сумеет совладать со своими эмоциями, когда снова увидит Чарли. Но оказалось, что она нашла в себе силы остаться на высоте, и это окрылило ее. Бодро шагая по мостовой, Люси готова была запрыгать на одной ножке. В какой-то момент она вдруг поняла, что стоит перед магазином «Сено и зерно Аллисон», — словно ноги сами привели ее сюда. Люси посмотрела на круассан, который держала в руке, и тут ее осенило.

— Добрый день, миссис Аллисон, — сказала она, переступив порог.

Хейзел подняла от стола голову и осведомилась:

— Каким ветром вас сюда занесло? До среды вы мне не понадобитесь.

Люси положила на стойку свой маленький подарок.

— Я хотела угостить вас горячим круассаном из «Пекарни Чарли».

Дама тут же вскочила со стула.

— О, я их просто обожаю! — воскликнула она.

А Люси в тот же момент почувствовала, что разлюбила круассаны — внезапно и навсегда. Глядя на булочку, Хейзел спросила:

— Но чем я это заслужила? — Не дожидаясь ответа, она откусила кусочек.

Люси улыбнулась и ответила:

— Я купила булочку на тот случай, если моя орфография окажется не такой идеальной, как я утверждала.

Хейзел рассмеялась с полным ртом:

— А вы не промах, доложу я вам! Значит, это угощение — единственная причина вашего появления?

— В общем-то… да, — кивнула Люси. И тут же добавила: — Скажите, я могу забрать в «Жемчужные врата» несколько газет? Те, которые продавались там вчера, уже раскупили.

— Неужели? — удивилась Хейзел. — А вы принимали участие в игре в покер?

— Боже мой, конечно, нет! Просто я там работаю.

— Вы работаете у Себа?

Девушка кивнула, и Хейзел воскликнула:

— Вам повезло, дорогая!

«Похоже, что в Себастьяна Коула влюблены все женщины города», — подумала Люси.

Хейзел же тем временем продолжала:

— Рада слышать, что у вас есть еще одна работа. Видите ли, я не знаю, как долго продержится наша газета. С тех пор как несколько месяцев назад стала выходить «Эмансипейшен трибюн», мы едва сводим концы с концами.

Люси успела прочесть обе газеты, поэтому слова Хейзел ее не удивили.

— С ежедневным изданием конкурировать нелегко, — заметила она.

— Да, верно. К тому же за ними стоят серьезный капитал из Денвера и еще, кажется, телеграфная компания. Почти все важные новости я собираю из «Трибюн» и печатаю краткий обзор в своей газете. Для того чтобы удержаться на плаву, надо придумать что-то совершенно новое. То, чего у них нет.

Люси хотелось сказать, что, по ее мнению, «Растлер» и так хороша и ничего менять не следует. Но не смогла покривить душой. Помимо нескольких заметок и статей на местные темы, в газете Хейзел не было ничего примечательного.

— А может, вам расширить раздел местных новостей? — предложила Люси. — По-моему, люди любят читать о самих себе.

Хейзел издала зычный смешок и пошла к своему письменному столу. Вернулась же, держа в руках небольшую стопку записок.

— Вот, смотрите… Это образец того, что я обычно получаю от местных жителей. Как вы думаете, большой нас ждет успех, если мы будем писать вот об этом? — Она едва заметно усмехнулась и, взяв одно из писем, принялась читать: — «Дорогая миссис редакторша! Мне кажется, мой муж тайком от меня ходит в непристойные дома и таверны и пристрастился к спиртному. Я слышала, что можно проверить, на самом деле он стал пьяницей или нет. Говорят, для этого надо порезать ему руку и поднести спичку к крови, которая потечет из раны. Каким должно быть пламя, чтобы доказать, что он действительно самый настоящий пьянчуга?»— Хейзел подняла глаза на Люси. — Если бы я напечатала такое в моей газете и взяла бы на себя смелость откровенно высказать свое мнение, мне бы срочно пришлось бежать из города.

Хотя затронутая в письме проблема была понятна Люси, этот крик души ее развеселил.

— Какой ужас, — говорила она сквозь смех. — Вероятно, бедная женщина находится на грани нервного срыва.

Хейзел на мгновение задумалась, потом сказала:

— А вообще-то весьма забавно. Я, пожалуй, это опубликую. Возможно, сделаю для писем отдельную колонку, но на них, наверное, придется отвечать самой.

— Вам не пришлось бы этим заниматься, если бы у вас работали журналисты, как в «Трибюн». Они писали бы статьи для вашей газеты. И ответственность за то, что печатается в этой колонке, нес бы кто-то другой, а не вы.

Хейзел снова задумалась.

— Отличная мысль! — воскликнула она неожиданно. — Но только какой болван станет писать об этом?

Люси пожала плечами:

— Мое дело предложить…

Хейзел внимательно посмотрела на девушку и вдруг спросила:

— Вы, кажется, упоминали, что были лучшей в школе?