— Отчего же он так долго хранил у себя те никчемные сувениры? — встрепенулся Джек.

— Он объяснил, что безделушки были очень дороги сердцу моей кузины, но почему — это выше его разумения. Он предположил, что, если девушка так неохотно оставила их в залог, можно надеяться, она когда-нибудь явится расплатиться за постой. В итоге этот скупердяй предложил мне выкупить их за бешеные деньги.

— Он преуспел? — спросила Джессика, словно ее заинтриговали эти россказни.

— Я расплатился с ним и за те сувениры, и за любимую шаль моей юной кузины, которую я отсылал ей из Индии, — одна пересылка чего стоила! Я взял этот трофей у жены хозяина, которая, понятно, не желала расставаться с таким сокровищем.

— Как вы были потрясены, увидев на ее плечах подарок, что послали своей подопечной, и затем вас постигло, должно быть, горькое разочарование, вы не смогли продвинуться в ваших поисках, лорд Калверкоум, — тихо сказала она, и Джек подавил в себе острое желание шепнуть ей, чтобы не очень-то поддавалась на его уловки.

— Действительно, потрясает, — эхом отозвался он и глянул на Алекса, надеясь, что мошенник поймет, он не так доверчив, как мягкосердечная Джессика.

— Как я ни крутился, — продолжал Алекс, — ничего больше не нашел с тех пор, и тогда мне пришло в голову, что его светлость может иметь какие-то сведения, проливающие свет на причину исчезновения его кузена, тот, похоже, пропал в одно время с моей своевольной родственницей.

Джек услышал в тоне Алекса нотки искреннего отчаяния и даже досаду на свою беспомощность.

— Насколько понял, они исчезли одновременно, и этот новый для меня факт вселяет надежду на лучшее, — холодно проговорил Джек, в свою очередь досадуя, что так и не узнал, где обретается Рич последние три года, пусть даже не в одиночестве.

— Тогда рад стараться, — насмешливо отчеканил Алекс, и Джек глубоко вздохнул, чтобы не вспылить.

— Если вы искренне настроены найти обоих, насколько понимаю, дорогих нам родственников, рекомендую крепко подумать над этим, Калверкоум, пока вы бежите в вашу берлогу в валлийских дебрях, чтобы зализывать раны. Понятно, поодиночке мы недалеко продвинемся, остается только сотрудничать и доверять, нравится нам это или нет.

— У меня всегда есть выбор, — сурово сказал Алекс, и Джек подумал, что этот набычившийся кретин, верно, настрадался в тайной миссии в Индии от своего генерала.

— Да, к примеру, можно избрать поведение добропорядочного джентльмена и помочь Джеку расколоть иной крепкий орешек, — вмешалась Джессика. — Я слышу, к нам возвращается мисс Сиборн, так что решайте, лорд Калверкоум: или вы принимаете приглашение Джека, или уезжаете. Насколько помню, от Эшбертона до замка Пенбрун ехать примерно полдня, даже меньше. Если вы не прочь отвлечься в нашей компании, Джек, несомненно, радушно примет вас, — расшаркалась она, словно уже приобрела статус жены Джека.

Он решил не заострять на том внимания и молча кивнул в знак согласия.

— Что ж, Калверкоум, вам, в отличие от нас, не придется сегодня выспаться, если желаете оказаться в своих скалистых пределах, пока весь мир еще не пробудился, — бодро благословил он Апекса. Джек не желал зла этому человеку, который недвусмысленно дал понять, что не склонен доверять ему.

— Н-да, поеду, пожалуй, пока мисс Сиборн не достала меня своим осиным язычком, а то и кулаки пустит в ход. Доброй ночи вам, надеюсь, по возвращении узнаю о вашей помолвке. Возможно, и приму ваше приглашение, Джек, ради того, чтобы присутствовать на церемонии вашего бракосочетания с такой решительной женщиной, как мисс Пэндл. Мое шестое чувство подсказывает: вы — два сапога пара.

— Милорд, вы, боюсь, устанете дожидаться приглашения на торжество, поскольку я не намереваюсь венчаться с герцогом Деттингемом, — чинно произнесла Джессика, и раздраженный Джек не заставил себя долго ждать.

— Чепуха, — резко выдохнул он, принимая ее из рук Алекса, легкую как перышко. — Вы передумаете.

— Разумеется, нет, — вздохнула она, и Джек увидел, как Алекс ухмыльнулся их любовной перебранке.

Ничего, он, надо надеяться, будет смеяться иначе, когда сам попробует очаровать некую упрямицу и предложить ей стать его женой. Ему бы очень хотелось посмотреть на это.

— Ваша откровенная кузина уже достаточно близко, Деттингем, я начинаю беспокоиться. Поеду-ка я, пока она не принялась пристрастно пытать меня. В случае чего, мисс Джессика Пэндл, обороняйтесь с Джеком спина к спине, надеюсь, он не будет возражать, — попрощался Алекс и исчез в ночи.

Даже тренированное ухо Джека не уловило, в какую сторону он направился.

Джек невольно подивился этому и припомнил их былые приятельские отношения, они вполне могут выдержать проверку временем, потом очнулся и радостно вспомнил о том, что держит на руках ветреную леди — то еще яблоко раздора.

— Джек, на самом деле он думает о вас лучше, чем кажется. Он просто оберегает вас, — прошептала Джессика, пока Персефона не успела подойти достаточно близко, иначе непременно возразила бы.

— Он ушел? — требовательно спросила Персефона.

— Ну да, уже перевалил за холмы, — ответил Джек.

— Ну и хорошо, слишком уж нервный, было бы неловко принимать его, пока мы развлекаем ваших гостий.

— Верно, — признал он, размышляя о том, что желал бы искать Рича вместе с Алексом, ибо больше некому довериться, но Персефоне сообщать об этом не стоит. — А мы не можем заняться поисками Рича, пока у нас полный дом гостей. Думаю, поэтому лорд Калверкоум и направился сейчас в свои валлийские поместья, у него там дела.

— Эгоист несчастный, мог бы и здесь поискать Рича, пока мы заняты, — пробормотала Персефона.

Джек почувствовал, как после этого комментария Джессика затряслась от беззвучного смеха, и шикнул на нее, чтобы попридержала радость до того момента, когда они останутся наедине.

— Перси, ничего не говори тете Мелиссе, — предупредил он. — Я не желаю, чтобы она снова расстраивалась из-за Рича. Если она узнает, что он сбежал с семнадцатилетней девчонкой — спокойствия ей не прибавится.

— Я вовсе не собираюсь тревожить ее слухами и теми баснями, что плел здесь лорд Калверкоум, — обиделась Персефона.

— Прости, Перси. Конечно, вас обеих не приглашали на встречу с Алексом, однако он мог бы рассказать и больше о том, где сейчас Рич и как он поживает. Вы, верно, увидели меня по пути и решили прикрыть мои тылы. Надо же мне было так легкомысленно надеяться, что наша встреча останется для всех тайной!

— Рич мне брат, Джек, поэтому я буду вмешиваться всегда, нравится вам это или нет, даже не надейтесь отстранить меня от поисков, — предупредила Персефона, и ее сдержанный тон произвел должное впечатление. — Прошу, не делайте скидки на мой слабый пол, когда займетесь поисками Рича.

— Оставь надежды, нельзя недооценивать непоколебимое упрямство женщины, способной сокрушить Валлийские горы, я уже отчаялся приковать одну такую к себе пожизненными кандалами, — усмехнулся он, надеясь, что его гримаса осталась незамеченной.

— Тогда разбирайтесь с этим сами. Джессике через неделю надо ехать домой, как и всем вашим герцогиням, — уведомила кузина и оставила их наедине в предрассветных сумерках, пожелав им на прощание не попасться на глаза служанкам.

— Провокаторша, — мрачно пробормотала Джессика.

— Голубушка, — поправил Джек, заставив ее догадываться, что таким образом он подкорректировал образ Персефоны.

Наконец-то он остался наедине с Джессикой среди эклектических садов Эшбертона, продуманно располагавших к романтическим прогулкам в лунные летние ночи. Стыдно пренебрегать таким чувственным наслаждением, размышлял он.

— Полночные моционы по пересеченной местности могут завершиться кошмаром, вам известно об этом? — поддразнил он, чувствуя, что отважная с виду Джессика втайне побаивается сумрачных зарослей. «К счастью, она не одна, — думал он ухмыляясь — благо ей не видно, как потекли при этом голодные слюнки».

— Конечно, — отозвалась Джессика. — Как знать, с кем еще нам доведется встретиться в темноте?

Джек понял ее оговорку, она мечтала не о заблудших графах или заклятых подругах, но с бесстрашным любопытством наслаждалась тихой романтической ночью, окутавшей их после захода луны особенно плотной и волнительной ароматной тьмой. Он не осмелился указать ей на забывчивость, опасаясь настроить ее на воинственный лад. «Ночь действительно волшебна, словно создана для любви, и недостойно разрушать это очарование», — думал он с покаянной нежностью.

— Когда нам снова захочется погулять вдвоем в темноте, мы предварительно убедимся, что в окрестностях нет заблудших графов и любопытных кузин, — прошептал он. — Если бы мы уже заявили о нашей помолвке, они любезно оставили бы нас в покое.

— Мы не делали таких заявлений, но даже это не помогло бы. Как раз наоборот, думаю, сойдутся две половины дворянства Великобритании — сородичи вашего клана и легион родственников по братьям и сестрам, — и ополчатся на нас en masse, — упрекнула Джессика, словно они уже обручены и вся вина за эту битву легла на его плечи.

— Похоже, вы продумали вашу стратегию гораздо глубже, чем можно судить о том по вашей тактике, — нежно подколол Джек.

— Обдумала и решила, что поздно признавать это ошибкой вашей прихоти, когда праздник закончится и званые гости благополучно разъедутся. Ясно, вам надоело это сонное веселье, но не стоит ради разнообразия преследовать меня со своим смешным предложением, Джек Сиборн, — бодро добавила она, и его неприятно поразило столь трезвое размышление.

— Можно подумать, я пытаюсь, — проворчал он.

— Насколько понимаю, вам свойственно добиваться своего любыми путями.

— Значит, вы просто не знаете моего характера. Сегодняшней ночью, к примеру, мне не удалось получить все, что возможно, из этого фарса. Я разве что преуспел соблазнить вас уйти в глухую защиту и, разумеется, не собирался перебудить всех домочадцев и призвать их в свидетели нашей скандальной ситуации. Однако ваш тон наводит на размышления, остается лишь воспользоваться ночной темнотой, нырнуть туда, куда вы меня направляете, и предоставить вам возможность изобретать иные пути мщения. Да, как только мы доберемся до дому, я разбужу вашу камеристку. И, как знать, кого еще мне удастся взбудоражить в таком настроении? Но она, по крайней мере, поможет уложить вас в кровать, где вам и надлежало оставаться, если бы ваше удалое беспутство не заставило вас бегать за мной по пятам всю ночь.