Николь Джордан - Огонь желания

Лондон

Март 1814 года

Страстный поцелуй застал его врасплох. Понадобилось собрать всю волю в кулак, когда любовница повисла на нем. Розамунд так жадно впилась в губы, словно собиралась съесть его.

За несколько минут до этого он, Кристофер, виконт Торн, в сопровождении слуги вошел в дом на Сент-Джонс-Вуд. Слуга провел его наверх в гостиную, которую, изрядно потратившись, виконт недавно обставил для Розамунд. Он едва успел скинуть плащ, как с приветственным возгласом она кинулась к нему.

– Наконец-то! – Розамунд с жаром приникла к его губам.

Торну была не вполне понятна причина такого проявления страсти. Что касалось поцелуя, то он был жадным, призывным и полным настойчивого желания.

Осторожно освободившись от объятий, Торн отстранился и посмотрел на женщину, которая в течение двух последних месяцев была его любовницей. Розамунд была невероятно хороша – изящная, с прозрачной кожей и огромными голубыми глазами. Несмотря на небольшой рост, у нее была потрясающая фигура. Небрежно разметавшиеся белокурые локоны и распахнувшийся на груди полупрозрачный пеньюар, открывавший взору зрелые груди с розовыми сосками, – все было рассчитано на то, чтобы разжечь желание даже в самом бесстрастном представителе сильного пола.

– Милая, твой пыл льстит мне, – заметил Торн, – но торопиться ни к чему. У нас целая ночь впереди.

– Я знаю и не хочу терять ни минуты.

Схватив за руку, Розамунд повела Торна в примыкавшую к гостиной спальню. Там от горящих свечей струился золотистый свет, разливаясь в надушенном пространстве комнаты. На тусклом шелке простыней огромной кровати мерцали отблески огня из камина.

Торн позволил, чтобы Розамунд подвела его к кровати и устроила полулежа-полусидя на высоком матраце. Затем грациозным движением она сбросила пеньюар с плеч, который, скользнув по бедрам, очутился на полу, и ее соблазнительное тело предстало во всей красе. У Торна загорелись глаза. Он почувствовал, как стало тесно в паху.

Когда Розамунд опустилась перед ним на колени, он решил, что она тут же примется за него, пока он полностью одет. Отдавшись во власть ее рук, он снисходительно наблюдал, как она расстегивала его атласные бальные бриджи. Наконец возбужденный член виконта вырвался на свободу.

Теплые пальчики Розамунд сомкнулись у основания члена, и Торн почувствовал, как напряглись все мышцы его тела.

Погладив любовницу по белокурым волосам, он закрыл глаза, сосредоточившись на удовольствии, подступавшем изнутри. Вобрав член Торна в рот, Розамунд с энтузиазмом принялась его ласкать. Сдерживаясь, чтобы не застонать, Торн подчинился многоопытному искусству куртизанки доставлять наслаждение.

Прошло какое-то время, прежде чем Торн сообразил, что звуки, которые издавала Розамунд, совсем не походили на стоны. Это были приглушенные рыдания.

Она рыдала, и отнюдь не от страсти.

В замешательстве Торн открыл глаза и посмотрел вниз, туда, где между его раздвинутых бедер находилась красавица. Женщины часто рыдали от восторга в его объятиях, но в данном случае дело было явно в чем-то другом. Взявшись за запястья Розамунд, чтобы остановить ее, виконт поднял любовницу на ноги. Слезы оставили следы на ее бледных щеках, а огромные голубые глаза были полны неутешного горя.

– Что случилось, дорогая? – спросил он.

– Простите, милорд. Я так расстроена. – Розамунд смахнула слезы. – Не могла не разрыдаться от мысли, что я никогда больше не буду целовать вас, что мы никогда больше не будем любить друг друга.

– Что? – пробормотал Торн.

Ему показалось, будто он ослышался.

– Это наша последняя ночь вместе, – горестно произнесла Розамунд.

– Почему ты так решила?

– Ваш отец рассказал, что на днях вы делаете предложение.

Упоминания об отце было достаточно, чтобы охладить пыл Торна. Герцог Редклифф приложил много усилий, чтобы не выпускать его из поля зрения, а в последние годы начал строить планы и плести интриги, рассчитывая удачно женить сына.

– Вы никогда не говорили мне, что собираетесь жениться, – надувшись, добавила Розамунд.

– Потому что у меня и в мыслях не было связывать себя брачными узами, – ответил Торн.

– Ваш отец утверждает прямо противоположное. Вы единственный сын и наследник герцога, поэтому ему страстно хочется, чтобы у вас была жена с родословной, а потом и свой собственный сын, которому перейдет титул. Более того, он хочет, чтобы вам ничто не усложняло поиски подходящей невесты, а богатая молодая леди, которую он выбрал для вас, имеет серьезные возражения насчет того, что вы не скрываете своих любовниц. По крайней мере он так сказал.

– Будь уверена, я никогда не женюсь на той, которую выберет для меня отец.

– Но мы все равно должны расстаться, – всхлипнула Розамунд. – Я уже согласилась на условия вашего отца.

– Какие условия?

– Редклифф предложил мне свое покровительство, – призналась она. – Он пообещал, что поможет оставить за мной главную роль в опере, если я порву с вами.

– Мой отец перекупил тебя?

Брови Торна взметнулись вверх. Он пока не решил, как поступить – рассмеяться или выругаться. Еще никогда отец не вмешивался в его любовные дела настолько откровенно. Но на этот раз вторжение в его личную жизнь было просто дьявольским. Отец подкупил его любовницу! И все для того, чтобы побыстрее женить его на богатой кандидатке с отличной родословной.

Торн сдержался, чтобы не разразиться проклятиями, при этом пообещав себе, что выскажет отцу все, что о нем думает.

– Я согласилась больше ради вас, чем ради себя, – сказала Розамунд.

– Избавь меня от объяснений, дорогая, – протянул в ответ Торн.

Розамунд помолчала, затем добавила:

– На самом деле я буду жутко скучать по вам, милорд. Другого такого потрясающего любовника не найти.

– Исключительно признателен, что ты так считаешь.

Розамунд подняла на него глаза:

– Вы сердитесь на меня?

Застегивая бриджи, Торн взвешивал свои чувства. Надо признаться, что его гордость была уязвлена тем, что любовница предпочла ему свою оперную карьеру. И вне сомнения, весьма болезненным было то, что отец переиграл его.

Естественно, можно было бы предложить Розамунд более высокую ставку. Но ему не нужна любовница, преданность которой так легко перекупить.

Издевательская улыбка тронула губы Торна. Прелести Розамунд всегда предназначались для того, кто больше заплатит…

Что ж, надо признать, отец выиграл этот раунд. Жаль, конечно, терять Розамунд, она великолепная любовница, но он постарается справиться со своим разочарованием.

Выдавив из себя улыбку, Торн провел пальцем по нижней губке Розамунд.

– Нет, я не сержусь на тебя, дорогая. У меня на сердце рана, это несомненно, но я также понимаю, почему ты предпочла мне свою карьеру.

– Я верну драгоценности и экипаж, если захотите. Мы ведь были вместе меньше двух месяцев.

– Можешь оставить их себе.

– О, милорд, вы так великодушны! – Розамунд снова попыталась поцеловать его, но Торн схватил ее за плечи, удерживая. – Обещаю, что съеду отсюда на следующей неделе, – проявила благородство любовница.

– Нет нужды торопиться. В данный момент у меня нет никого на примете, кто мог бы заменить тебя.

– В любом случае мне лучше жить поближе к опере.

– Как хочешь… – ответил Торн с кривой улыбкой.

– Благодарю вас, милорд, за то, что вы были таким понимающим… Но пожалуйста, почему бы вам не остаться на ночь? У меня будет шанс все сделать так, чтобы эта ночь надолго осталась у вас в памяти.

С неохотой посмотрев на ее роскошное обнаженное тело, Торн покачал головой:

– Думаю, это ни к чему, дорогая.

Однако Розамунд вновь повисла на нем, приклеившись к губам. Наконец Торн осторожно освободился от ее объятий и, не обращая внимания на вновь начавшиеся рыдания бывшей любовницы, спустился вниз, забрал плащ и вышел на улицу.

Грум распахнул перед ним дверцу кареты.

– Домой, милорд? – уточнил он.

Вопрос напомнил Торну, что ему только что дала отставку любовница. Такого с ним еще никогда не случалось. Обычно любая женщина, которую он хотел, принадлежала ему.

– Нет, не домой. Отвези меня к мадам Венере.

Полный греховных утех, клуб Венеры на Маунт-стрит был наполовину игорным домом, а наполовину – высококлассным борделем. Здесь, в зависимости от настроения, Торн мог обрести компанию утонченных девиц или отличную компанию партнеров для игры в фараона или кости. Многие друзья виконта постоянно бывали в заведении мадам Венеры, все – ядовитая поросль хороших кровей, как бы охарактеризовал их отец.

Один из ближайших друзей Торна – Натаниель Лансфорд, который как и Кристофер принадлежал к «хранителям» – членам тайного Общества хранителей меча, предлагал сегодня поздним вечером наведаться в клуб к Венере. Однако Торн отклонил предложение, из-за того что намеревался провести ночь в шелковых объятиях Розамунд, теперь же он надумал изменить свое решение.

Нахмурившись, виконт сел в карету и приготовился к получасовой поездке…

Наконец они остановились перед заведением мадам Венеры. Окна огромного особняка мягко светились, и Торн двинулся вверх по ступеням парадного входа. Когда здоровый тупой лакей распахнул перед ним дверь, ему стали слышны отголоски оживленного разговора довольных гостей.

Центром клубной жизни была огромная элегантная гостиная. Один конец ее занимал низкий помост для эротических представлений и для оркестра, который негромко играл, услаждая клиентов. Остальная часть помещения была занята роскошными диванами и карточными столами. На этом же этаже располагались салоны поменьше, предназначенные для серьезных игроков, а наверху – уединенные спальни, в которых гости могли бы укрыться с выбранными партнершами, одной или, как чаше случалось, с несколькими.