Мэделин Мартин - Огненное сердце

Лотти вздохнула и провела рукой по шелковому подолу изумрудного платья.

– Подумай о том, почему ты здесь, Чарльз. Почему ты мне помогаешь.

– Я не понимаю…

Его прервал появившийся дворецкий, доложивший о прибытии леди Элеоноры.

– Пригласите ее, – кивнула слуге Лотти и повернулась к Чарльзу: – Девушке нужен муж, а ты сбиваешь ее с толку.

Во рту Чарльза появилась горечь, но герцог сохранил лицо. Он ведь так и не ответил леди Элеоноре, согласен или нет на ее условие о браке, а размышления заняли немало времени.

Все же сложно представить, что такая девушка не будет востребована на рынке невест.

– Я прекрасно помню о том, какова цель ее прихода сюда.

– Отлично. – Лотти кивнула и широко улыбнулась. – Я позволю тебе остаться с леди Элеонорой наедине, сможете отпраздновать ее успех. Разумеется, если она принесла тетрадь.

Чарльз не успел ответить – в комнату вошла леди Элеонора. Такой он ее еще не видел. Зеленые глаза светились, естественный румянец на щеках говорил о прекрасном здоровье. Она уже была без плаща, маски и ужасного парика, скрывавшего убранные в простой пучок рыжие волосы.

– Ах, Лотти, – заговорила она с порога. – Благодарю за ваши советы, они поистине бесценны.

Шарлотта вскрикнула от восторга и заключила Элеонору в объятия.

– Я так рада! – воскликнула она. – Слышала, вы были великолепны. Уже получили приглашения?

Если леди Элеонора и была удивлена поведением Лотти, то умело скрыла это. Более того, в ответ обняла женщину и весело рассмеялась. Чарльз нашел ее смех красивым и приятным на слух.

– Но вечер быстро закончился, – с досадой произнесла леди Элеонора.

Лотти фыркнула и положила руку ей на плечо.

– Это не важно, моя дорогая.

– Не могу сказать, что у нас было много визитеров, но матушка сказала, что граф Девонингтон пригласил меня на ужин в Воксхолл. Еще я получила несколько букетов.

Леди Элеонора перевела взгляд на Чарльза и улыбнулась так, будто напоминала о тайне, известной лишь им двоим. Это было правдой, ему было хорошо известно, как тяготит ее общество графа, но это его не радовало, а лишь усиливало внутреннее раздражение.

– Как ваши ноги? В порядке? – спросила Лотти и усмехнулась.

Элеонора кокетливо прищурилась:

– Не настолько, чтобы позволить себе в ближайшее время танец с Девонингтоном. Мне повезло получить от матушки разрешение не присутствовать сегодня на вечере в клубе «Олмак», иначе ситуация могла бы повториться. Я кое-что принесла вам, – обратилась она к Чарльзу и протянула сумку, которую держала до сего момента за спиной.

Чарльз подошел и принял долгожданный подарок.

– Один дневник, – добавила леди Элеонора. – Как и обещала.

Держа сумку за кожаные ручки, он раскрыл ее и увидел тетрадь в потрепанной обложке. Радость наполнила его душу, леди Элеонора не обманула.

– Вы ведь помните наш договор? – спросила она и посмотрела с хитринкой, явно имея в виду второе условие.

Он был готов согласиться, ведь последний бал-маскарад показал, что недостатка в женихах у леди Элеоноры не будет, значит, ему никогда не придется жениться на ней.

– Разумеется, помню, – ответил Чарльз, с неохотой отрывая взгляд от обложки, и достал из внутреннего кармана металлический трафарет. Его острые края причиняли дискомфорт, но герцог мог быть спокоен, только если все время держал трафарет под рукой.

Леди Элеонора подошла ближе и сразу почувствовала аромат, преследовавший ее со вчерашнего бала.

– Попробуем? – Чарльз протянул трафарет.

– Хочу вам признаться, – улыбнулась леди Элеонора, – что не удержалась и прочитала несколько страниц. Надо сказать, было увлекательно.

Металлический лист с прорезями застыл в руках всего в нескольких дюймах от ее груди, скрытой под зеленым шелком – цвет, приносящий удачу.

– Не желаете полистать?

– Да, конечно. – Чарльз открыл первую страницу и вгляделся в выведенные аккуратным почерком строчки.

– Это писал не мой отец, – сказала Элеонора и приложила трафарет.

– И не мой.

В квадратных прорезях они увидели буквы:

– Никакого смысла, – покачала головой Элеонора. – Даже если переставить буквы.

– То же самое было и с дневниками отца.

– Но хотя бы к паре страниц трафарет должен подойти.

– Как занимательно, – произнесла стоявшая поодаль Лотти.

Леди Элеонора предпочла бы сейчас остаться с Чарльзом наедине, чтобы получить ответ на волновавший ее вопрос. Он сам хотел того же и одновременно страшился. Мысли об Элеоноре посещали его все чаще после знаменательного бала-маскарада. Он против воли вспоминал их поцелуй, прикосновения…

К тому же пора дать ответ, которого она так ждала.

Чарльз провел рукой по гладкой обложке. Тайна, которую он должен узнать, зашифрована на одной из страниц этой или похожей тетради. Ему необходимо получить все дневники, а значит, придется согласиться на условие их владелицы. Бог не оставит его, не вынудит сдержать слово. И поможет унять страсть.

Чтение дневников было занятием куда более интересным, чем поиск нужной страницы с трафаретом. Лотти, несмотря на недавнее заявление, нашла занятие скучным, извинилась и покинула гостиную.

Элеонора почувствовала, как сердце забилось быстрее, ведь они с Чарльзом остались наедине. Теперь она непременно заставит его ответить.

– Можем пропускать страницы с изображениями…

Он был совсем рядом, его теплое дыхание ласкало шею, будило волнующие воспоминания, от которых по телу бежали мурашки, будто шампанское с пузырьками стекало по коже.

– Отличная мысль.

Конечно, ведь им нужны только буквы, а их там нет. К тому же Элеонора боялась наткнуться на фривольные картинки, а такие были, она их видела, но ни за что бы не призналась Чарльзу.

Она попыталась перевернуть страницу с нарисованной башней, но зацепилась краем перчатки и перелистнула сразу несколько.

– Вам лучше их снять, – заметил Чарльз.

Взял из ее рук тетрадь и отложил в сторону вместе с трафаретом. Затем потянулся к ее руке, и Элеонора замерла. Расстегнув пуговицу, он скользнул пальцами по запястью и потянул ткань на себя. Когда же ее кожа стала такой чувствительной, что легкое прикосновение кажется возбуждающе интимным?

– Лорд Чарльз… – прошептала она.

– Просто Чарльз. – Он говорил тихо, медленно и удивительно спокойно. – Называйте меня Чарльз, Элеонора.

Во рту у нее мгновенно пересохло, и она поняла, что не сможет больше произнести ни слова. Не в силах отвести взгляд от его глаз, она кивнула. Перчатки были сняты, и ее руки лежали в его ладонях. Пальцы его были длинными, в нескольких местах кожа огрубела. Они сидели, наслаждаясь прикосновениями, и молчали.

Чувствуя, как учащается пульс, Элеонора подумала, заметит ли это Чарльз. Кончиками пальцев он нежно гладил ее руки, словно изучая. Невыносимо было желание закрыть глаза и отдаться восхитительным ощущениям. В каждом движении было столько чувственности, что она смутилась и покраснела.

– Не стоит этого делать, – пролепетала Элеонора.

– Это недопустимо, – закончил он, откашлявшись. – Вы правы, прошу меня простить.

Переложив перчатки на столик, он вложил ей в руки дневник. Ее кожа горела, пальцы дрожали так сильно, что она боялась не удержать тетрадь.

– Вам есть что мне сказать? – Голос тоже дрогнул, и она мысленно отругала себя за слабость. – Я имею в виду мое условие.

– Чарльз. Вы так и не назвали меня по имени, – нежно произнес он.

«Господь всемогущий, неужели он ждет, когда я упаду в обморок от переполняющих меня чувств», – подумала она про себя.

– Ответьте, пожалуйста, Чарльз, – попросила она и вдруг удивилась тому, какое удовольствие испытывает, произнося его имя.

– Да, Элеонора. – Он опустил глаза, будто погрузился в чтение. – Мой ответ – да.

Он взял трафарет, давая понять, что они могут продолжать. От нее не укрылось, как предательски подпрыгнул несколько раз металлический прямоугольник, выдавая нервное состояние герцога.

Элеоноре неожиданно стало легче от осознания того, что Чарльз испытывает схожие с ее переживаниями чувства, что и ему сдержанность дается с трудом.

Он перелистывал страницы и перекладывал трафарет, склоняясь при этом так близко к ней, что касался плечом. Она ощущала тепло его тела сквозь платье, испытывала ни с чем не сравнимое волнение, когда Чарльз касался обнаженной кожи ее руки, трепеща до самых кончиков пальцев. Элеонора страстно желала прижаться к нему всем телом, она смотрела на страницы, но ничего не видела и лишь вдыхала его экзотический аромат, полностью погруженная в свои ощущения. Хочется верить, что Чарльз, в отличие от нее, способен сосредоточиться и со всей серьезностью отдаваться работе.

Временами он искоса посматривал на нее, взглядывая на ее губы, словно хотел поцеловать ее, как тогда, на маскараде.

На одной из страниц Элеонора увидела рисунок женщины, единственной одеждой которой был кусок ткани, похожей на палантин. Обернутый вокруг стана, он являл собой некое подобие юбки с высоким корсажем. Полупрозрачная ткань не прикрывала, а скорее привлекала внимание к груди. Рука ее была поднята вверх, средний и большой пальцы сомкнуты, женщина смотрела прямо на них бездонными глазами, обрамленными завидной густоты темными ресницами.

Она была красива, но наряд Элеонора сочла возмутительным. В дневниках отца не было ничего похожего. Она отпрянула, задохнувшись от негодования, и посмотрела на Чарльза с недоумением.

– Подобные рисунки не для глаз леди. Их в дневниках немало, – произнес он.

Элеонора сглотнула ком.

– Кто это? Куртизанка?

– Гавази. Уличная танцовщица.

– Она почти раздета.

Ужас, охвативший Элеонору, сменился любопытством. Она потянулась, взяла тетрадь и по-новому разглядела рисунок. Молодая леди была не настолько наивна, чтобы не понимать, каким еще способом, кроме танцев, красавица зарабатывает на жизнь. Поражало, что на лице не было и тени стыда, женщина явно гордилась собой. Элеонора оглядела свои руки. Как смешно ощущать неловкость, только сняв перчатки, когда перед тобой полуобнаженная прелестница, вполне довольная своим видом.