– Да?

У меня потемнело в глазах. Откровенность не всегда была моей сильной стороной.

– Когда твой отец дал мне работу, он заставил пообещать не тянуть тебя вниз снова. Он сказал мне, что ты была хорошей девочкой и осталась такой после моего ухода. Наверно, в тот момент я понял, что был тем, кто втянул тебя во все неприятности, в которые мы попали. В каком-то дурацком уголке моего сознания возникла мысль: если я докажу, что в тебе была эта плохая девочка все это время, тогда, возможно, я был не таким уж плохим в конце концов. Я не был единственным, кто виноват.

– Ну, это немного эгоистично.

– Что я должен был сделать, Рокки? – требовательно спросил я.

– Я не знаю, может тебе не стоило бросать гениталии мне в лицо? – она зашипела в ответ.

Я в ужасе огляделся, уверенный, что кто-то из моих поваров или посудомоек услышал ее.

– Можешь потише? Ты же понимаешь, что мы на моей работе?

– А те резиновые фаллоимитаторы не были продемонстрированы на моей? – Она закатила глаза и усмехнулась. – Перестань применять ко мне двойные стандарты.

Я вздохнул, глядя на повара, который явно подслушивал.

– Мне очень жаль. Видимо, я просто увлекся в тот момент.

– Забавно, я помню, как сказала эту фразу кому-то, и мне не поверили.

– Насчет этого...

– Мы можем не говорить об этом прямо сейчас? Мы можем просто сосредоточиться на том, почему ты прикалывался надо мной?

Я все еще не мог поверить, что она не поняла, хотя действительно не мог винить ее за то, что она все еще злилась на весь этот разгром секс-игрушек.

– Потому что нам было весело! Потому что это было похоже на старые времена! Потому что, несмотря на то, что ты была в ужасе, я видел намек на счастье в твоих глазах каждый раз, когда мы трепали друг другу нервы. Тебе понравилось так же, как и мне. Ты выглядела счастливее, чем, когда Итан был рядом. – Я сглотнул, желая задать один вопрос, выскочивший на передний план. Не уверен, что хочу знать ответ, но он был мне необходим, как вода жаждущему. – Ты любишь его?

Она ошеломленно уставилась на меня.

– Что?

– Ты любишь его?

Она вздрогнула.

– Я не знаю. Слишком рано для этого, тебе не кажется?

Я знал, что испытываю судьбу, но мне нужно было назвать это так, как я это видел.

– Ты же знаешь, что он не хорош для тебя, да?

– Почему нет?

Неужели она говорит серьезно?

– Ты не слушала, что я говорил тебе? – Я ждал ответа, но, не получив его, раздраженно застонал. – Ладно. Хочешь экскурсию?

– Подожди, что? – она посмотрела на меня так, словно у меня выросло две головы.

– По моему ресторану. Этот разговор немного тяжелый. Думаю, нам нужен перерыв.


Глава 28


Я не был уверен, бросила ли судьба шанс или все еще наказывала меня. Каким-то образом в течение нескольких минут, пока мы ходили по ресторану, сильная метель ударила по Бэтл-Фоллс. И когда я говорю «сильная», представьте себе отвратительного снеговика, спасающегося от мороза. Это было так ужасно.

Пока я боролся с гормонами, страхом, счастьем и шоком при мысли о том, что Рокки придется ночевать у меня, она блаженно смотрела на рисунок, висевший в глубине ресторана. Это была картина, ее картина, которую я украл из художественного класса. Я повесил эскиз в своем ресторане не только потому, что он напоминал мне о Рокки, но и чтобы не забыть об опасности безрассудства. Иногда делать что-то, чтобы произвести впечатление на кого-то, может обернуться против вас. Самоконтроль не всегда был моей сильной стороной, и эта картина говорила мне об этом. По иронии судьбы, я столкнулся с самым большим испытанием моей импульсивности. Рокки останется у меня... Нужно быть осторожным.

– Ты готова?

– К чему? – Она быстро отвела взгляд от рисунка, резко повернувшись в мою сторону.

– Думаю, мой ресторан – это не единственное, что мы посетим сегодня, – осмелился пошутить я. – Давай возьмем пиццу и поедем ко мне домой.

– К тебе домой, – повторила она глухим голосом.

– Ты мое эхо? – Меня учили держать лицо, но я чертовски нервничал.

Рокки больше ничего не сказала и просто пошла к выходу.

Дерьмо. Сегодня будет испытание.


Знакомы ли вам моменты в жизни, когда воздух вокруг настолько сгущается от неловкости, что можно практически разрезать напряжение ножом для масла? Эти моменты не способствовали нашему «уютному ужину с пиццей».

Я не торопился, откусывая каждый кусок медленно и осторожно, как будто смаковал каждый ломтик пепперони. Я тянул время, изо всех сил стараясь отвлечься от темы, которая неизбежно должна была всплыть – приготовления ко сну. Я не был глуп и знал, что Рокки, вероятно, не хочет иметь со мной ничего общего после всех кругов ада, игр с ее разумом и эмоциями со средней школы. И все же я был мужчиной и не мог сдержать инстинкты, которые рвались изнутри каждый раз, когда я смотрел в ее большие карие глаза.

В другом мире я смотрел бы в эти глаза, в то время как ее ноги обвивали мою талию, а руки обнимали шею. Я наклонялся вперед и прижимался поцелуями к ее ключицам, пробираясь вниз к ее груди, а затем дальше к ее...

«Черт! Что я делаю?»

В горле внезапно пересохло, и я практически закричал:

– Ты хочешь еще что-нибудь выпить?

– Что, прости? – Рокки подпрыгнула.

Дерьмо. Конечно, я напугал ее.

Ломая голову над ответом, я услышал, как говорю:

– У меня здесь только вода. Я забыл спросить, хочешь ли ты пива или чего-то еще.

– Я не пью такое.

Хорошая девочка.

– Забавно, я тоже.

Я потянулся за салфеткой и потер кожу. Я полагал, что любой мгновенный укол боли может привести в чувство тело, так что я мог бы немного успокоиться. Видит Бог, мне не нужно было, чтобы ужин был еще более неловким, чем он уже есть. Нехотя, я спросил:

– Ты устала?

Даже от этих слов у меня пересохло во рту, как от калифорнийской засухи. Я быстро потянулся и схватил свою воду, не торопясь и смакуя каждую каплю жидкости, наслаждаясь тем, как она увлажняет горло. Глоток за глотком она успокаивала меня. Наконец, почувствовав себя снова самим собой – не говоря уже о том, что мой стояк наконец-то ушел – я взглянул на Рокки, которая выглядела неподвижной, как статуя. Ее губы были сжаты в тонкую линию, а глаза... они смотрели так, словно у меня выросли две головы. Я нахмурился, гадая, не заболела ли она из-за поездки.

Она моргнула несколько раз и быстро спросила:

– Где я могу поспать?

Ох, она просто устала.

Как по команде, ее прекрасные глаза начали опускаться. Она повернулась к дивану и указала на него.

– Я могу спать здесь.

Как бы мне ни хотелось запереться в своей комнате и облегчаться всю ночь, я знал, что выше этого.

– Нет. Какой же я друг, если не предложу тебе свою кровать?

Слово «друг» причиняло мне бесконечную боль. Я хватался за соломинку и знал это. Она не была другом, никогда не была и никогда не будет... она была любовью всей моей жизни. Как бы я ни отрицал это и ни отталкивал ее, она всегда будет занимать это место в моем сердце.

Она покраснела, и на мгновение мне показалось, что она может читать мои мысли. Рассмеявшись, она покачала головой.

– Нет, все в порядке. Я не против спать на диване. Поверь мне, я спала и на худшем.

Мои брови нахмурились. Хуже? Она не заслуживала ничего, кроме самого лучшего.

– Нет, я настаиваю. Это моя вина, что мы застряли здесь. И меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что тебе комфортно.

Я боялся, что мне придется тащить ее туда самому, но, если бы я это сделал, не было никакой гарантии вытащить оттуда себя. К счастью, она склонила голову и согласилась.

– Звучит здорово.

К тому времени, как я повел ее в спальню, ладони были скользкими от пота. Я практически бросил в нее пижаму, прежде чем выбежать из комнаты. Когда я добрался до гостиной, задыхался, как дикий зверь. Видеть ее там, в одном из своих самых уединенных мест... представлять ее лежащей на моей кровати в моей одежде. Это было уже слишком. Я отчаянно нуждался в холодном душе, но, конечно, единственная полноценная ванна была в моей комнате.

Ну вот, опять мой стояк. Кровь прилила к моему члену, и не успел я опомниться, как был уже в полной готовности.

– Дерьмо. Что мне теперь делать? – Я огляделся и осмотрел свою квартиру.

Это было скромное помещение с одной спальней и крошечной гостевой ванной рядом с бельевым шкафом. Конечно, если бы я был один или просто не заботился, у меня не было бы никаких сомнений в том, чтобы дрочить в крошечном пространстве. Однако, учитывая, что мои стены довольно тонкие, я не хотел рисковать, чтобы Рокки услышала это, пока она была в моей комнате.

Застонав, я втянул в себя раздражающие болью синие шары. Прежде чем я успел передумать, я плюхнулся на диван и включил телевизор, намереваясь забыть, где я сейчас и кто со мной.


– Джесси.

Глаза сами распахнулись при звуке моего имени, разбудив меня. Каким-то образом, несмотря на всю яростную похоть, я смог заснуть. Я моргнул несколько раз, позволяя зрению сфокусироваться. От телевизора исходило голубоватое сияние, но в остальном в комнате царила кромешная тьма. Я понятия не имел, который час, судя по рекламному ролику, было, вероятно, раннее утро.

– Должно быть, я задремал, – пробормотал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Джесси.

Вот оно снова. Рокки нужна помощь? Я сбросил ноги с дивана и прислушался. Я не мог ошибиться, услышав свое имя дважды. Однако, когда далее ничего не последовало, кроме тишины, я неохотно смирился с тем, чтобы еще немного поспать.

– М-м-м-м... да... да.