– Я ничего не хочу. – Я перестал ожидать чего-то очень давно.

Ее брови изогнулись.

– Что это значит?

– Не это ли я делаю лучше всего? Не думать? Насрать на все? Почему меня должно волновать, что со мной будет? Ведь не похоже, что кого-то другого волнует.

Ее челюсть сжалась.

– А как же выпускной?

Я почти остановился. Она была права. Если меня поймают, любые планы провести ночь с ней будут разрушены. Да кого я обманываю? Это все равно никогда не случится с нами. Зачем продолжать этот фарс? Стараясь выглядеть безразличным, я огрызнулся:

– Я был глуп, думая, что могу быть похожим на других. Все равно никогда не хотел идти на танцы.

Рокки выглядела так, будто ее ударили в живот.

– Ты серьезно собираешься быть таким?

– Таким как я? Да. – Я слишком далеко зашел, чтобы вернуться.

– Хорошо. Думаю, просто нужно убедиться, что нас не поймают.

– Нас? – Я разинул рот. – Почему ты считаешь, что пойдешь со мной?

– Разве я не так поступаю всегда? – она сорвалась.

Я на мгновение сжал губы и покачал головой.

– Если ты действительно хочешь помочь, то мне нужно, чтобы ты оставила меня в покое.

Пожалуйста.

– Ну, этого не произойдет.

Конечно нет.

Она скрестила руки на груди. Несмотря на мое состояние, я не мог не восхищаться тем, как они упирались в ее вязаный воротник. Гормоны и одиночество были смертельной комбинацией.

Зная, что я проиграл бой, я вздохнул.

– Ты права. Так куда ты предлагаешь пойти?

– Куда угодно, куда хочешь ты.


– Ну, ты определенно превзошел самого себя. – Рокки вздохнула и прислонилась к цементной стене, которая продолжала вибрировать от проезжающих над нами машин. Стены туннеля были исписаны граффити и тем, что выглядело как высушенная рвота, но моего лучшего друга-сорванца, казалось, это не заботило. Я съежился, наблюдая, как ее хвост прижимается к коричневым пятнам. – Итак, мы здесь... что теперь?

Не отвечая, я полез в карман и вытащил полупустую пачку сигарет. Почти на автомате зажал сигарету между двумя пальцами и вытащил зажигалку из кармана рубашки.

Роки поморщила нос.

– Серьезно? Это то, что ты собирался сделать? Даже спортзал более привлекателен, чем сидеть здесь и смотреть, как ты куришь.

– Что в этом плохого? – Я вдохнул дыма, смакуя его остроту, которая дразнила горло.

– Та-а-к, давай посмотрим. – Она подняла пальцы и начала отсчитывать: – Рак легких, желтые зубы, неприятный запах изо рта...

– Надеюсь, ты перечисляешь их в порядке убывания важности, – я хихикнул.

– Я говорю это серьезно! Кроме того, я думала, ты ненавидишь, когда твоя мать делает это.

И вот я снова стал лицемером. Отодвинув чувство беспокойства, я протянул коробку.

– Хочешь?

Она закатила глаза.

– Я лучше умру. И, судя по твоему полному отсутствию отвращения, ты тоже.

– Быть мертвым намного лучше, чем в этой жизни, – пробормотал я.

– Не смей так говорить! – ее глаза расширились, и в них появился страх.

– Успокойся. – Я сделал еще одну затяжку и позволил себе улыбнуться уголками губ. – Я не собираюсь... ну, ты поняла.

Она молча кивнула и с гримасой посмотрела себе под ноги. Ее белые кроссовки стали еще грязнее от нашего похода в туннель, но, пожалуй, это добавило особенности опрятным ботинкам.

– Джесси... что ты собираешься делать со своей жизнью? Знаешь, ты не можешь продолжать заниматься этим дерьмом.

– Каким таким дерьмом?

– Убегать, делать глупости, когда у тебя депрессия. Стоит уже перестать винить всех и взять ответственность за свою жизнь.

Я моргнул от удивления. Челюсть ослабла, и сигарета чуть не выпала изо рта.

– Прости за жестокие слова... – ее голос затих, и она быстро покачала головой. – Я просто не хочу видеть, как ты страдаешь. Невозможно вечно убегать от своих домашних проблем.

Я махнул рукой на разбитые бутылки и брошенные банки внизу моста.

– Теперь это мой новый дом.

Рокки вздохнула и вытянула ноги, натыкаясь на мои. Знакомый разряд электричества прошел по телу. Удивительно, но я был не в духе и отошел. Небо теперь было полностью пасмурно, закрыто дождевыми облаками, которые обещали ливень увядшей траве в трещинах тротуара. Это был унылый день, под стать моему и без того дерьмовому настроению.

Я кашлянул и глубоко вздохнул.

– Знаешь, тебе повезло.

– Почему это?

Я слегка наклонил голову к ней и заметил, что Рокки дрожит. Недолго думая, я снял куртку и накинул на ее плечи, стараясь как можно меньше дотрагиваться до нее. Я посмотрел с грустью, чувствуя странное чувство ностальгии.

В другой жизни мы скорей всего были бы вместе. Смогу ли я этого дождаться? Как же хочется снова ощутить ее прикосновение.

Проглотив эту горечь, я прошептал:

– Тебя ждут разные места.

Без меня.

– Единственное место, которое меня ждет – это «Новинки Росси», – ответила она с мягким смехом.

Я покачал головой.

– Мы оба знаем, что это неправда. Ты уедешь и станешь известным художником. А я останусь здесь, конечно. Мои оценки, прошлое... ни один колледж меня не примет.

– А как же местный колледж?

Я чуть не засмеялся, но ее сжатые губы остановили меня.

– Ты о чем? Ты правда думаешь, что у меня есть на это деньги?

Рокки опустила глаза.

– Грустно думать, что я буду так далеко от тебя. Ты же знаешь, я подаю документы в Грейстоун и все такое.

– Университет Грейстоун. Будущий дом Ракель Росси.

Даже произносить название университета противно. Колледж был около пяти часов езды отсюда. И хотя я знал, что это была ее мечта – поступить туда – теперь, когда это должно было совсем скоро произойти, я эгоистично молился, чтобы она не поехала. Я был ужасным человеком.

– Не называй меня Ракель, – огрызнулась она.

Я прикусил нижнюю губу и вдохнул полной грудью.

– Извини... Ты поступишь.

– Думаешь?

К сожалению, да.

Я кивнул головой.

– Я знаю это.

Машины продолжали проезжать над нами, громыхая и сотрясая бетон. В детстве я сидел и смотрел, как автомобили пролетают мимо, представляя разные семьи, которые в них едут. Обычные семьи – родители, счастливые дети и, возможно, еще собака. Я представлял места, куда они могут ехать. Может быть, они просто отправились в торговый центр, или, может, затеяли путешествие, чтобы посетить родственников.

Семья.

Такое странное понятие, которое я мог только воображать.

– Почему твой отец позвонил? – робко спросила Рокки.

Я тайком взглянул на нее, не совсем уверенный, хочу ли говорить об этом. Я знал, что не смогу лгать ей. Удивительно, но слова сложились довольно легко.

– Мой отец снова женится. Даже не знал, что он встречается с кем-то.

Она попыталась сохранить невозмутимое лицо, но потерпела неудачу. Нижняя губа выдвинулась вперед, а брови поднялись.

– О, Джесси... мне так жаль.

– Почему? – я фыркнул. – Не похоже, что он мог когда-то вернуться.

– Я знаю, но...

– Но что?

Она пожала плечами.

– Ты можешь отрицать, но часть тебя всегда хотела этого.

– Неа, – ответил я преувеличенно равнодушно.

– Да, я верю тебе, – она отмахнулась от меня.

Я застонал и тихо ударился затылком о стену.

– Он также попросил меня быть его шафером. Какого хрена?

– Ну, ты должен признать, что это было немного приятно.

– Я не должен ничего признавать, и это не было приятно. Он просто хочет, чтобы я взял на себя обязательство, чего я не собираюсь делать. – Моя кровь закипела, и, хотя я знал, что просто вымещаю свой гнев, не мог удержаться. Как будто каждая эмоция, которую я так старался заглушить, внезапно вернулась с удвоенной силой. У отца была сверхъестественная способность испортить мне жизнь, был он рядом со мной или нет.

– Почему нет?

Я смотрел на нее, как будто она только что сказала, что Элвис вернулся, чтобы спеть в Старинной Опере11.

– А почему я должен хотеть этого?

Рокки открыла рот, чтобы ответить, но ее голос прозвучал как-то глухо. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что голос не принадлежит ей.

– Эй, ребята! Что вы там делаете? – Тяжелые шаги приближались.

У меня было достаточно проблем с законом, и я точно знал, кому они принадлежат.

– Черт! – Вскочил на ноги, я недооценил высоту бетонного потолка и врезался в него головой. – Ай!

– Ты в порядке? – ахнула Рокки, осторожно спускаясь по уклону.

– Не беспокойся обо мне! Просто беги!

Если бы я был один, то уже сбежал бы. Меня бы никто не догнал. К сожалению, Рокки не была такой изворотливой. Я в ужасе наблюдал, как ее нога попала в маленькую трещину на асфальте. Она упала на землю, ободрав колени и руки.

– Черт! Рокки, вставай и беги! – вскрикнул я.

Однако, ничего не вышло. Полицейский, который выглядел старше нас всего лет на пять, появился рядом и схватил ее за руку. Фуражка была повернута в сторону, открывая растрепанные волосы и вспотевшее лицо. Да, если бы я был один, то смог бы убежать от него. Джесси Тайлер и закон не ладили.

Он осторожно подхватил Рокки и помог ей встать на ноги. Взглянув на меня, он предупредил:

– Тебе лучше остановиться, малыш. У тебя большие неприятности.

– Джесси, ты еще можешь убежать, – прошипела Рокки.

Я не мог ее бросить, и, видимо, полицейский тоже это почувствовал. Он посмотрел на окровавленные джинсы Рокки и с укором покачал головой.

– Мы отправимся в тюрьму? – прошептала Рокки.

Выражение ужаса на ее лице. О! Мое сердце разрывалось от боли. Я сразу же пожалел о каждом решении, которое принял тем утром – пойти в туннель, позволить Рокки пойти со мной, пропустить школу... проснуться.