– Да, сэр.

– Вы согласны с этим мнением? Мистер Слатски заерзал на стуле, ему было явно не по себе.

– Ну… это вроде как… трудно сказать. Они боролись, это точно.

– Что ж, позвольте мне уточнить. Вы видели своими глазами, чтобы мистер Макнейл хоть раз ударил мистера Кабрини?

– Нет, сэр.

– Вы видели, как мистер Кабрини бил мистера Макнейла?

–Да,сэр.

– А когда вы сами ударили мистера Макнейла своей дубинкой, было ли у вас намерение его убить?

– Нет! Нет, я просто хотел остановить драку. Сказать вам по всей правде, я вовсе не хотел бить его по голове. Я только собирался его оглушить. Вроде как отвлечь его внимание.

– Итак, по вашему мнению, обвиняемый не представлял угрозы для жизни мистера Кабрини или вообще для чьей бы то ни было жизни? Я вас правильно понял?

– Ваша честь, я протестую.

– Я поддерживаю протест. Вы своего уже добились, мистер Осгуд.

– Благодарю вас, ваша честь. Больше вопросов нет. Обвинение вызвало Филипа в качестве свидетеля.

– Состояние духа, – шепнул мистер Осгуд Майклу, пока Филипа приводили к присяге. – Вот о чем его будут спрашивать. Чтобы доказать умысел.

– Чей?

– Ваш.

Филип явно нервничал. Он неохотно и скупо отвечал на вопросы мистера Меррика. Он был «враждебно настроенным свидетелем», как объяснил мистер Осгуд, и Майкл убедился, что это именно так.

И еще мистер Осгуд успел объяснить ему, что такое «лжесвидетельство». За это тоже полагалась тюрьма. Майкл сидел на краешке стула, ожидая, что прокурор Меррик вот-вот задаст Филипу вопрос о первых пяти днях, прошедших после «инцидента». Он знал, что, если прокурор это сделает, Филип непременно солжет, чтобы оградить Сидни.

На этот случай у Майкла все было готово. Не успеет Филип раскрыть рот, как он встанет и скажет присяжным: «Я признаю себя виновным во всех преступлениях, и вам незачем продолжать этот суд. Я это сделал, я виноват».

К счастью, мистер Меррик так и не задал рокового вопроса.

– Итак, вы утверждаете, что в тот день в зоопарке мистер Макнейл был «расстроен»? В этом смысл ваших показаний?

– Да, – промямлил Филип.

– А в поезде по дороге домой он ничего не сказал? Вообще ничего? Ни слова до тех самых пор, пока не извинился, чтобы пойти в туалет? И после этого вы его больше не видели, пока его не арестовали?

– Составной вопрос, ваша честь, – запротестовал мистер Осгуд.

Но не успел судья вынести свое суждение, как Филип холодно ответил:

–Да, да и да.

– Благодарю вас…

– Но я тоже был расстроен. И Сэм тоже. Мы…

– Спасибо, больше вопросов нет.

– Свидетель ваш, – сказал судья Толмен.

– Чем вы были расстроены? – спросил мистер Осгуд.

Лицо Филипа изменилось, его гнев улетучился. Отвечая на вопрос, он посмотрел прямо на Майкла.

– Тем же, чем и он. Тем, что увидел животных, запертых в клетках. У Май… У мистера Макнейла есть такое свойство: когда познакомишься с ним поближе, через некоторое время начинаешь смотреть на вещи его глазами. И очень многое понимаешь. Через какое-то время то, что всегда принимал как должное, начинает казаться странным. Неправильным. А в данном случае чем-то просто варварским.

– Ваша честь, я протестую.

– Я позволю свидетелю ответить на этот вопрос. Продолжайте, мистер Винтер. Слегка смутившись, Филип опустил глаза.

– Я мог бы привести вам сотню примеров.

– Придерживайтесь инцидента в зоопарке, – мягко посоветовал мистер Осгуд.

– Хорошо. За свою жизнь я был в зоопарке… не знаю сколько раз. Не меньше дюжины. Но в тот день с. Майклом я впервые… хотя он ничего такого не сказал, мне впервые пришло в голову, что ловить диких животных и сажать их в клетки, чтобы мы могли на них поглазеть… что это не самое убедительное проявление нашего гуманизма. Наоборот, это можно назвать непростительной жестокостью.

– Ваша честь, я протестую и требую, чтобы это безответственное высказывание было вычеркнуто из протокола как не имеющее отношения к делу.

– Хорошо, поддерживаю. Присяжные не должны принимать во внимание этот последний ответ. У вас есть еще вопросы, советник?

– Нет, ваша честь, полагаю, этого достаточно. И мистер Осгуд с торжествующей улыбкой вернулся к столу.

* * *

Вест засвидетельствовал, что Майкл ему угрожал.

– «Я убью тебя», – вот что он сказал. Это были его подлинные слова.

Майкл отвернулся от остренькой беличьей мордочки Веста с рыжеватой бородкой и посмотрел на симпатичного присяжного во втором ряду. Поверил ли он Весту? Присяжный сидел, прижав палец к щеке, губы у него были поджаты, глаза встревожены.

Мистер Меррик сел, а мистер Осгуд встал.

– Что, по вашему мнению, мистер Вест, могло побудить мистера Макнейла отпустить столь страшную угрозу по вашему адресу?

– Ровным счетом ничего, сэр. Она возникла на пустом месте.

– «На пустом месте». Вы не сказали и не сделали ничего такого, что могло бы спровоцировать его на подобное высказывание?

– Я безусловно ничего подобного не делал.

– Понятно. Позвольте вас спросить, каковы были ваши отношения с дочерью профессора Винтера?

– Возражаю, – возмутился Меррик. – Представляет ли советник, куда нас может завести подобная линия защиты, ваша честь?

Судья Толмен сложил руки домиком и посмотрел поверх них на зал.

– Я как раз собирался задать тот же самый вопрос.

– Ваша честь, если вы сочтете нужным проявить терпение, я полагаю, что существенность и уместность данного вопроса очень скоро станут очевидными.

Судья на минуту задумался.

– Хорошо, я позволяю. Отвечайте на вопрос, мистер Вест.

Весту очень не хотелось отвечать. Он долго ерзал на стуле и хмурился, глядя в пол.

– Она была моим другом, – пробормотал он наконец. Мистер Осгуд подошел поближе.

– Она была вашим другом, – задумчиво повторил он. – А вы когда-нибудь предлагали миссис Дарроу вступить с вами в брак? – осведомился адвокат самым любезным тоном. – Прошу вас, ответьте на вопрос. Вы когда-нибудь просили Сидни Дарроу, дочь профессора, у которого вы служите ассистентом, стать вашей женой? Вест бросил на него взгляд, полный ненависти.

– Да.

– И ваше предложение было принято?

– Нет, – ответил он сквозь зубы.

– Благодарю вас. А теперь скажите мне, мистер Вест, имел ли место в вашей жизни случай, когда вы произнесли по адресу мистера Макнейла следующие слова: «Если ты тронешь меня хоть пальцем, я засажу тебя обратно в клетку»?

После долгой паузы Вест угрюмо ответил:

– Возможно.

– И что же могло вызвать с вашей стороны подобную реплику?

– Я не помню.

– Вы помните случай, когда во время разговора вы насильно задержали миссис Дарроу против ее воли, схватив ее за руку?

– Нет, такого никогда не было.

– А когда мистер Макнейл вмешался, вы ему пригрозили?

–Нет.

– Именно тогда он сказал, что убьет вас – если вы попытаетесь засадить его обратно в клетку?

– Я ничего подобного не помню.

– Нет? Мистер Филип Винтер был свидетелем данного инцидента. Может быть, нам следует снова вызвать его для дачи показаний?

Мистер Меррик выразил протест. Стороны вступили в спор, судья вынес решение.

– Что-то подобное могло иметь место, – в конце концов признал Вест. – Но это было давно, всех подробностей я не помню.

Судья разрешил ему покинуть свидетельское кресло, а мистер Осгуд опять вернулся к столу с улыбкой.

* * *

Предпоследним свидетелем обвинения был 0'Фэллон.

– Он был как животное. Поначалу его приходилось держать в клетке, потому что он все время норовил кого-нибудь укусить. Я ни на минуту не расставался со своей дубинкой, когда его охранял: каждый раз проверял, при мне ли она. Для самозащиты. И я старался никогда не поворачиваться к нему спиной.

– Чем это было вызвано? – спросил мистер Меррик.

– Да он на меня страх наводил! Вечно молчит, слова от него не услышишь, и взгляд у него был такой, будто он медведь, а меня приготовили ему на обед. Между прочим, им пришлось чуть ли не морить его голодом, чтобы заставить есть вареное мясо: он предпочитал сырое. Я видел, как он ест жуков. Пришлось учить его пользоваться туалетом. Он продолжал спать на полу, даже когда ему дали кровать. Ложился, свернувшись на груде одеял, как собака. Нет, он хуже, чем животное. Присяжный, за которым следил Майкл, зажал себе рот ладонью, его плечи были напряжены, в глазах светилась тревога. Майклу хотелось обернуться и взглянуть на лицо Сидни. Но он не повернул головы, страшась того, что мог бы увидеть.

Ненависть к 0'Фэллону поднималась к его горлу подобно тошноте. Он вспоминал каждый удар, каждый пьяный пинок и грязное ругательство, как будто все это было вчера. Возможно, 0'Фэллон прав: он действительно дикарь. Но он не животное. Животные не убивают себе подобных, а его одолевала неистовая кровавая жажда убить 0'Фэллона.

– Итак, сэр, вы засвидетельствовали, что не доверяли подсудимому и боялись его. Имел ли место случай, когда ваши страхи обрели реальное подтверждение? –А? – Он когда-нибудь нападал на вас? – Да. В тот самый вечер, когда профессор Винтер меня уволил. Об этом писали в газетах.

– Расскажите нам своими собственными словами, что случилось в тот вечер.

– Конечно. Я принес ему ужин, но еда ему пришлась не по вкусу, и он попытался меня убить. Бросился на меня, как сумасшедший, брызгал слюной, рычал и щелкал зубами. Ну я подумал, все, конец мне пришел. Он вырвал у меня из рук дубинку, так что же мне оставалось делать? Я взялся за пистолет. Хорошо, что я был вооружен, а то не говорить бы мне сегодня с вами,

– Вы выстрелили в обвиняемого во время столкновения?

– Да, сэр. Я хотел его только припугнуть, вот и прицелился в руку. Так мне же еще и досталось! Профессор сказал, что будто бы это я на него напал – вы можете себе такое представить? – и уволил меня тут же на месте.