– Покажи Гетвина шан Лора, – приказал вампир.

Зеркало мигнуло и отразило спальню с высоким потолком. Там, на черных шелковых простынях лежал черный же мужчина. Присмотревшись, девушка поняла: цвет кожи – действие проклятия. Черты лица заострились; в уголках губ запеклась темная кровь. Судорога обнажила клыки. Вампир.

Князя рода шан Лор одели в пурпурные одежды, только рубашку оставили белой. Эвиса смутно припомнила – это часть погребального обряда.

Мертв.

Склонив голову набок, нахмурившись, девушка всмотрелась в застывшее лицо. Значит, вот кто говорил с ней! Аристократ до мозга костей. Орлиный нос, тонкие губы, пронзительные голубые глаза. Смерть оставила их широко открытыми. Интересно, что последним видел лорд шан Лор, что отпечаталось в зрачке?

Некромантка вплотную приблизилась к зеркалу и протянула руку. Эвиса не удивилась, когда кисть свободно вошла в амальгаму, будто в мед.

– Эва! – забеспокоился Ибрис.

Он оттащил девушку и зашипел о благоразумии.

– Ты похож на заботливую мамочку! – усмехнулась некромантка и, отстранив вампира, вновь подошла к старинной раме. – Мы всего лишь переспали, не надо стоить планов.

– Ты моя! – упрямо мотнул головой неспящий и, мгновенно оказавшись рядом, ухватил за руку. – И я буду строить, может, – он сделал паузу и собрался с духом, – даже женюсь.

Эвиса рассмеялась и, обернувшись, легко поцеловала раздраженного клыкастого кавалера в щеку.

– Какое – женюсь? Не делай глупостей, Ибрис! Поверь, женитьба – серьезный шаг. И не мешай: мне нужно подчистить следы.

Вампир недовольно засопел, но отпустил.

Девушка спрятала торжество в уголках губ. Значит, вот как им можно манипулировать! Кто бы мог подумать, любит нежности. Ничего, Эвиса умеет целоваться, всегда настоит на своем.

Некромантка вторично погрузила ладонь в зеркало и попросила спутника подстраховать.

Времени мало, в любой момент в спальню могут войти, нужно успеть уничтожить душу князя. Она способна причинить много бед, и, пусть дурно лишать живое существо посмертия, придется пойти на крохотное преступление.

Зажмурившись, Эвиса прыгнула в комнату и обернулась, ища глазами зеркало. Оно не материализовалось, девушка видела перед собой воздух. Сначала некромантка запаниковала, но затем нащупала место перехода. Эвиса запомнила его и стремительно шагнула к ложу почившего князя.

В спальне пахло благовониями. Увы, по утилитарной причине: тело лорда источало миазмы разложения. Девушка наморщила нос и только. Некроманты привычны к вони.

Эвиса еще раз полюбовалась точеными чертами.

Молодой князь, тянет на старшего брата Ибриса, которого девушка никогда не встречала. В зрачках – ужас. Никто не хочет умирать, даже если живет почти вечность.

Некромантка замерла над изголовьем и накрыла ладонью глаза покойника. Короткое заклинание – и легкое покалывание возвестило, воспоминание осталось на коже Эвисе. Она метнула его в стену, чтобы материализовать. Привлечь чужое внимание не боялась: глаза не могли запечатлеть звук.

Обыденно! Эвиса испытала разочарование. Даже собственное проклятие не сплел: слишком поздно начал. Вот оно, еще не успело развеяться.

Последним воспоминанием Гетвина шан Лора в этом мире стали собственная кровь на простынях.

Итак, князя нашли, переодели, на закате похоронят.

Эвиса бесцеремонно потрогала оскаленные смертью клыки и, вытащив нож, вонзила в сердце покойнику – чтобы без сюрпризов. Тот не дернулся. Окончательно мертв.

Некромантка залезла на постель, решив использовать черную простыню в качестве холста. Мел на ней смотрелся эффектно, учитывая, что в кармане завалялся обычный, белый. Девушка спиной ощущала осуждающий взгляд Ибриса. Казалось, вампир хотел проделать в ней дыру. Обернувшись, Эвиса развела руками и мысленно посоветовала отвернуться. Дальше она сосредоточилась на обряде.

Привычная пентаграмма послушно, по мановению руки, вспыхнула синим пламенем.

Некромантка не собиралась допрашивать душу, обошлась без порезов. Свечи использовала те, которые нашла в комнате. Нарубила ножом, чтобы хватило, и распределила по контуру рисунка.

Усевшись, скрестив ноги, Эвиса потянулась к потустороннему миру. Он ответил тем же, наводнив голову десятками смутных видений.

Залетали над головой духи, встревоженные словами призыва. Они четко, отрывисто срывались с губ.

Глаза Эвисы горели азартом. Казалось, она сама вышла из тела.

Удар ножа в вершину пятиугольника – и с потолка камнем упал на кровать очередной призрак. Девушка не дала ему уйти, скрутив серебряной нитью. Дух смотрел с ненавистью. Чувствуется, при жизни Гетвин шан Лор обладал дурным характером.

– Доброе утро! – Вежливость Эвисы граничила с оскорблением. – Надеюсь, вам теперь лучше.

– Кто ты? – Голос призрака оказался низким, с легкой хрипотцой.

Искуситель во всей красе! Совсем иначе он общался с Эвисой, изображая другого вампира – и тембр, и интонации.

– Твоя смерть, – ослепительно улыбнулась девушка и одним движением поднялась на ноги. Глаза ее сузились от гнева, пальцы сжали магический жезл. – Эвиса тер Шин.

– Живая! – Душа покойного князя застонала и схватилась за голову. Бестелесные руки прошли насквозь нее. – Сдохнешь! – в бешенстве пообещал призрак. – Всего одно слово!..

– Ни звука, сиятельный, – с гаденькой усмешкой возразила некромантка.

С кончика жезла сорвался кипенно-белый луч. Он разорвал духа на части, разметав остатки материи по пространству внутри пентаграммы. Князь не успел проклясть.

– Вот и познакомились! – Эвиса сотворила плотную силовую сеть и занялась очисткой комнаты от сгустков тонкой материи – по сути, душа и есть та самая материя. – Душевно поговорили, душевно расстались. Извините за испорченные планы на будущее. Уверена, ни в кого хорошего вы бы не переродились.

От призрака ничего не осталось. Некромантка с чистой совестью подпитала его энергией магические шары и погасила пентаграмму. Оставалась маленькая проблема – слишком приметный рисунок. Стереть не получится: мел всегда оставляет следы.

– Вот! – В руки Эвисы ткнулась чистая черная простыня. – Я подниму тело, ты перестелешь.

– Не противно? – Девушка изумленно воззрела на вампира.

На его глазах Эвиса жестоко расправилась с собратом, лишила самого дорогого – души, а Ибрис не только не сторонится, помогает.

– Тебе же не противно со мной спать, – парировал неспящий и поднял покойного князя. Беседовали приглушенным шепотом, чтобы не услышали домочадцы и слуги. – Тут либо миришься с чужими недостатками, либо…

Он не договорил, но Эвиса и так поняла. Поблагодарила глазами и поспешила перестелить постель. Испорченную простыню девушка забрала с собой.

Казалось, прыжок обратно в Старый форт длился целую вечность. Некромантка боялась, зеркало перенесет не туда, а то и вовсе откажется работать, но настойки не сбились.

– С местью покончено? – Ибрис выжидающе глянул на спутницу. Та кивнула. – Тогда пора подумать о ее последствиях.

– Верная мысль!

Оба вздрогнули и обернулись, приготовившись обороняться.

На пороге комнаты с зеркалами стоял голубоглазый брюнет. В руках он держал книгу, хотя по логике вещей больше подошел бы меч. Старинный гримуар дергался, силясь выскользнуть, но цепкие, унизанный перстнями пальцы не давали вырваться. Незнакомец смотрел с легким прищуром, оценивающе. Клыки чуть выступали из-под верхней губы, выдавая вампира. Воротник-стойка, щегольской приталенный сюртук, муаровый жилет, медальон с гравировкой дуба на крышке.

– Здравствуй, племянница!

Вампир сделал шаг навстречу Эвисе. Та отчего-то попятилась за спину Ибриса. Нет, дядя не выглядел пугающе, выказывал дружелюбие, но явно себе на уме. Девушка сразу заподозрила, они родственники, когда увидела. Те же черты, что у нее самой, только в мужском исполнении. Зато понятно, чем князь захудалого рода пленил сестру лорда шан Лена-старшего. Красота неспящего завораживала, казалось, он застыл в безвременье, хотя некромантка догадывалась, Ларсу шан Артену не одно столетие.

– Не надо, – покачал головой гость, когда Ибрис заступил ему дорогу. – Остынь, племянник, а то сработает магия. Она не терпит агрессии.

Вампир заскрежетал зубами.

Лорд шан Артен прав, он на своих землях, тут каждый камень за князя.

– Я не стану убивать дочку Аны, просто посмотрю, – голос главы клана лился сладкой патокой. – Столько лет прошло, уже простил.

– Значит, ненавидели? – К Эвисе вернулась былая смелость. Игнорируя взгляды любовника, она подошла к дяде и остановилась на расстоянии вытянутой руки. – Отец так и не сказал, что стало с мамой. Ее убили вы?

– Она сама, – отрезал лорд шан Артен, показав характер. – А ты с зубами, даром человечка.

Перехватив иначе книгу, он потянулся к ее лицу, видимо, желая потрогать, но девушка сделала шаг в сторону.

– Неправда, – Эвиса играла с огнем, – Марианна шан Артен умерла не своей смертью.

– Даже если Ана родила бастарда, это не повод ее убивать. Тебя – да, – с пугающей честностью ответил князь. – Однако ты жива, и я не понимаю, отчего так жаждешь закончить знакомство дуэлью.

Девушка кивнула, признавая его правоту.

– Держи! – В грудь Эвисы уперся фолиант без названия в переплете красной кожи. – История рода. Раз пришла, прочитай. Можешь не возвращать, – сделал щедрый подарок лорд, – всего лишь копия. А теперь стой, я хочу посмотреть.

Он скользнул к некромантке. Пальцы ухватили за подбородок, разворачивая лицом к себе. Вторая рука нагло ощупала, даже веки оттянула. Эвиса мужественно терпела, напоминая себе: они родственники.

– Внешность наша, – вынес вердикт князь и отпустил. – Остальное от человека, – он поморщился. – Любовница Ибриса? Приятно знать – лорд шан Артен по-змеиному улыбнулся хмурому племяннику, – что каждую ночь ему придется видеть черты, которые ненавидит. А, как, Ибрис, мечтаешь свернуть мне шею? Мечтаешь, вы все хотите, – глухо добавил князь, – чтобы вторично выдать замуж Лорейн. Но я переживу всех и добьюсь своего.