Мелисса Джейкобс - Один-ноль в пользу женщин

Некоторое время все молчат, а потом холл взрывается от смеха.

– Ты знала, что он нарисовал тебя? – спрашивает меня Грейс.

– Это Лекси на картине? – удивляется Эстер. – У меня нет с собой очков.

– Ты был любовником моей дочери? – обращается к Джеку отец.

– Когда это произошло? – спрашивает меня мама.

– А он еврей? – интересуется Рут.

Схватив Джека за руку, я тяну его за собой через весь дом в сад. У оркестра перерыв, так что на освещенном лампочками дворе никого нет, кроме нас. Захлопнув за собой дверь, я поворачиваюсь к Джеку. И мы одновременно начинаем говорить.

– Она мне не подружка, – говорит он.

– Я хотела попробовать еще раз, – говорю я.

И мы улыбаемся друг другу.

– Если ты дашь мне еще один шанс, то я сделаю то же самое, – говорит он.

– Мы должны просто начать сначала.

– И как?

– Подожди, – говорю я, – постой здесь.

Джек подчиняется мне, и я быстро перехожу на другую сторону двора. А потом, словно неторопливо прогуливаясь, подхожу и делаю вокруг него большой круг. Он стоит, положив руки в карманы, и смотрит на меня так, словно я сошла с ума. А потом, будто случайно заметив Джека я оглядываю его, смущенно улыбаюсь и направлюсь в его сторону. Протянув руку, я говорю:

– Привет, меня зовут Лекси Джеймс.

Подняв левую бровь, он тоже протягивает мне руку.

– Я Джек Маккей.

– Какой романтичный день, – бормочет Грейс, пытаясь прожевать кусок торта.

Праздник закончился. Жан-Франсуа провожает родственников в отель. Доктор Майкл уехал на ночной обход – последний, потому что завтра они с Грейс отправляются в свадебное путешествие. Адвокат Майкл отвозит совет старших подружек в пансион. Поскольку посадка и высадка старушек из машины могут занять некоторое время, семья Роуз решила дождаться его возвращения у меня.

Совет подружек собрался в моей спальне – единственной чистой комнате, оставшейся в доме. Дэвид и малыш Сай, раздетые до трусиков, крепко спят на горе пушистых полотенец. Мы переоделись в те вещи, которые я уже успела распаковать: футболки, брюки для занятий йогой и пижамные штаны. Взяв одну из моих футболок, Лола обнаружила, что она когда-то принадлежала ей. Я очень рада, что она сегодня с нами. Не знаю, станет ли это началом новых отношений или нет. Я буду жить сегодняшним днем.

Свадебное платье висит на двери в ванную, а платья подружек невесты развешаны по всей спальне. Они смотрят на нас со стен как зрители; наблюдают за нами настоящими, какими мы были когда-то или какими можем быть. Я, Элли, Грейс, Миа и Лола сидим на моей кровати, в центре – остатки свадебного торта, в который мы с удовольствием втыкаем вилки. Пластиковые вилки. А мои старые? Они так долго простояли в посудомойке, что заржавели и я их выбросила. С большим удовольствием.

– Да, – вздыхаю я, – по крайней мере один вечер все были счастливы. Даже я.

– Меня сейчас стошнит, – сообщает Элли.

– Не нужно критиковать Лекси, когда она впадает в сентиментальное настроение, – недовольно замечает Миа.

– Нет, я серьезно. – Элли вскакивает с кровати и бежит в ванную.

– Мы должны помочь ей? – спрашиваю я подруг.

– Ей нужна помощь? – удивляется Лола. – Грейс, ты у нас медсестра. Иди туда.

– Я в порядке. – Элли возвращается в комнату. – Уже прошло. – Она ложится на кровать и смотрит в потолок – Это самый большой минус беременности.

– Хочешь немного сладкого? – спрашиваю я, размахивая у нее перед носом вилкой с куском торта с шоколадной крошкой и белой шоколадной глазурью. Ну и что, что ее тошнит, разве можно отказаться от вкусного тортика? Элли открывает рот, и кусок исчезает в нем. Облизнувшись, она говорит:

– Не знаю, как мне удастся перенести полет. Мы с Жаном-Франсуа летим в Париж через три дня.

– А я на следующей неделе еду в рекламный тур с книгой, – говорит Лола. – В понедельник. По двенадцати городам. Меня не будет почти целый месяц. – Лола тычет вилкой в сторону Грейс. – А вы с Майклом где проводите медовый месяц?

– На острове Сент-Томас, – бормочет Грейс и, проглотив торт, улыбается: – Две недели в раю. Не могу дождаться. – И, повернувшись ко мне, спрашивает: – А что ждет тебя с Джеком?

Я улыбаюсь подругам:

– Точно не знаю. Мы решили начать все заново, и не спешить. Обдумаем, поработаем. Время есть. Торопиться некуда.

– Как тебе удалось его уговорить? – спрашивает Элли.

– Я спросила, хочет ли он серьезных отношений.

Мои подруги хихикают.

– У меня есть новости, – вставляет Миа.

– Сейчас угадаю, – откликаюсь я. – Тебе нужно в туалет. Из-за вас с Элли мне придется вызывать слесаря.

Миа швыряет мне в голову кусок торта, и он падает на подушку.

– Нет-нет, – кричу я, – это же дорогие простыни. Плотность ткани триста пятьдесят, разве вы не знали?

– Миа, выкладывай свои новости, – требует Грейс.

– Мы с Майклом узнали пол нашего малыша, – говорит Миа.

– И кто же? – хором кричим мы.

– Девочка, – шепотом сообщает она.

Грейс и Лола обнимают и целуют Мию. Элли кладет руки ей на живот. А я? Я вытираю слезы, понимая, что скоро она будет с нами. Первая из нового поколения совета подружек.

Вас ждет сюрприз от издательства «Эйвон»!

Вас ждет первое, второе и десерт от Мелиссы Джейкобс!

Конференция лидеров женских студенческих сообществ. Университет штата Пенсильвания, сентябрь 2003 года

«Я поняла, что вся наша жизнь – это постоянный выбор. И я не раз его делала. В вашей жизни все еще впереди. Нужно будет решать, где работать, где жить, кого любить, когда заводить детей и заводить ли их вообще. Когда-то вы сделаете правильный выбор, когда-то ошибетесь. Но вы свободные, независимые и самостоятельные и можете делать то, что считаете правильным для себя.

Многие поколения до вас и до меня боролись за то, чтобы мы могли распоряжаться собственной жизнью. Это привилегия, которой лишены женщины многих стран мира.

Я хочу сказать, что у вас есть право выбора. Вы можете решить, что делать, а от чего отказаться. И то, что мы способны на все, еще не значит, что нам стоит за все это браться.

Приняв решение, следуйте ему до конца. Перед вами открыто много дорог. Выбирайте свою».

Когда-то я работала консультантом по связям с общественностью. И довольно успешно. Но если вы в чем-то преуспели, это не значит, что рождены именно для этого. Нельзя сказать, что я чувствовала себя несчастной – скорее не полностью реализованной.

Кем вы хотели быть, когда вырастете? Сколько себя помню, я мечтала о том, чтобы стать писателем. В детстве я рассказывала выдуманные истории родителям, брату и бабушке с дедушкой. У каждой моей куклы была своя жизнь, а неодушевленные предметы обладали индивидуальностью.

Сначала я завела дневник. Он был в твердой обложке с нарисованной розой на длинном стебле. Когда из жизни ушел мой отец, мама подарила мне блокнот, чтобы я могла писать о своих чувствах. Мне тогда было восемь.

Блокнот с розой стал моим проводником в мир творчества и к моему отцу. Теперь я знаю, что он тоже когда-то мечтал стать писателем. А тогда я верила, что он может читать мой дневник, и описывала свою жизнь во всех подробностях. Цвета, предметы, вкусы, запахи. Я не понимала тогда, что это были первые шаги к любимому мною теперь литературному приему – повествованию от первого лица.

Прошло двадцать лет. Как консультант по связям с общественностью, я жила очень неплохо, можно даже сказать – на широкую ногу. Однажды утром после неудачного первого свидания я написала о нем своей подруге Лее. Она смеялась и плакала, читая мое электронное письмо, а потом опубликовала его в своем журнале «Квизин». Грег, Марта и Боб дали мне возможность писать для «Инсайд» и «Джуиш экспонент». Мори поручал мне статьи для журнала «Эс-джей».

Первые четыре месяца 2001 года я жила, как доктор Джекилл и мисс Хайд. В течение дня занималась связями с общественностью, а ночью писала, экспериментируя с ритмом, подходами и героями.

12 сентября я решила уйти с работы и посвятить все свое время сочинительству. Ведь жизнь коротка, а мечта – очень серьезна.

Конечно, это было не так просто. Я была связана контрактами, договорами и обязательствами, и на переустройство жизни ушел почти целый год. К июню 2002-го я смогла заниматься только своим творчеством. В сентябре у меня кончились деньги, и я оказалась перед выбором: возвращаться на службу, чтобы по-прежнему жить на широкую ногу, или продолжить писать и влачить жалкое существование.

Если бы не мама, мне пришлось бы вернуться. И если отец вдохновил меня на то, чтобы стать писателем, мама помогла осуществить эту мечту.

Она разрешила мне переехать в подвал ее дома. Вела себя так, словно не было ничего странного в том, что ее незамужняя дочь тридцати с лишним лет живет и работает в темном холодном подвале. Именно там появился на свет совет подружек. Пока я писала, мама помогала мне не сойти с ума – в переносном смысле этого слова.

Закончив книгу, я начала предлагать ее литературным агентам и познакомилась с моим гуру – Бетси Эмстер. Она научила меня писать лучше, а потом превратила в автора. В декабре 2003 года мисс Бетси заключила договор с «Эйвон букс».

Как вы думаете, кто первый узнал об этом? Моя мамочка.

В феврале 2004 года я отправилась в нью-йоркскую штаб-квартиру компании «Харпер-Коллинз», подразделением которой является «Эйвон букс». Был холодный ветреный день. Я торопливо шла по Пятьдесят третьей улице на встречу с дамами из «Эйвон»: своим редактором – «принцессой» Селиной, исполнительным директором и поклонницей вещей марки «Босс» Люсией и веселой и умной Пэм – агентом по связям с общественностью. Я опаздывала и очень волновалась, пытаясь найти нужный мне дом. А потом я ее увидела. Большую красную вывеску «Харпер-Коллинз паблишерс». И расхохоталась.