Мелисса Джейкобс - Один-ноль в пользу женщин

В ответ из интеркома раздается голос:

– Скажи ей, что хватит быть стервой.

– Гм… Лекси? К вам пришла мисс Элли Арчер.

– Ты забываешь, что я журналист, – приветствует меня Элли, когда я выхожу в холл, чтобы встретить ее. – Если мне нужно узнать, что происходит, я обращаюсь к первоисточнику. – Она ухмыляется и показывает мне язык. Я закатываю глаза, хотя на самом деле рада ее видеть.

Элли, как обычно, одета в стиле «потертый шик»: джинсы, черные ботинки, длинное черное шерстяное пальто, вокруг шеи длинный узкий шарф красного цвета. На голове толстая вязаная шапка, закрывающая половину ее лица, на котором нет ни малейших следов макияжа.

– Выглядишь потрясающе, – говорю я ей.

Элли не обращает внимания на мой саркастический тон и произносит:

– Я принесла тебе подарок. – И протягивает пластиковый пакет из «Уауа» – местной сети круглосуточных магазинов.

– Ух ты, спасибо. Пойдем на крышу?

Элли поднимается за мной по лестнице на крышу небоскреба. Формально там нельзя находиться.

Но я подкупила главу службы эксплуатации здания, и он дал мне ключ, чтобы я могла курить на крыше, а не на улице у входа вместе с другими никотиноманами. И хотя курить я бросила, крыша все равно остается для меня настоящим оазисом.

– Вот это да! – ахает Элли, когда мы поднимаемся на самый верх. – Какой вид!

– Да! – Я присаживаюсь на «трон» из кирпичей, которые валяются здесь давным-давно, кутаюсь в пальто и достаю из пакета баночку «Доктора Пеппера» и упаковку моих любимых пирожных. – Как здорово, Элли. Спасибо… – Опускаю голову, чтобы подруга не видела моих слез.

Но она все равно не смотрит на меня.

– А вон мост Бена Франклина, – показывает Элли. Можно подумать, что я никогда в жизни не проезжала по нему. И пока она разглядывает достопримечательности, которыми я уже многократно любовалась отсюда, я открываю воду и упаковку с пирожными.

Услышав хлопок банки, Элли подходит и садится на кирпичи рядом со мной. Я откусываю одно пирожное, а другое протягиваю подруге.

– Себе я тоже купила! – по-детски улыбается Элли. Из кармана пальто она достает другую пачку, с шоколадом и арахисовым маслом.

Мы наслаждаемся вкусом лакомства, которым балуем себя только в критических ситуациях. Облизывая пальцы, Элли спрашивает:

– Хочешь поговорить?

– Нет.

Через несколько секунд, откашлявшись, я выкладываю ей то, что сегодня с утра мучает меня:

– Надеюсь, Рон в порядке. У него сегодня тоже очень тяжелый день.

– Да, – бормочет Элли.

– Неприятно думать о том, какую боль я ему причинила.

Элли обнимает меня, я кладу голову ей на плечо. И мы сидим молча, глядя на город внизу.

Позже, вернувшись в офис, я уточняю последние детали рекламной кампании «Будуара» – национальной торговой сети, открывающей бутик на Уолнат-стрит. Здесь можно будет купить элитное мужское и женское белье, простыни из шелка и атласа, подушки, свечи, лосьоны для тела и изящные сексуальные игрушки. Такие салоны уже открыты в Чикаго, Далласе, Майами, Сан-Франциско и Атланте.

«Голд груп» организует презентацию шестого по счету бутика, которая состоится в День святого Валентина. Для всех салонов мы разработали проект «В постели» с ироничным рекламным слоганом «Все, что вам нужно, – это любовь». Хозяева «Будуара» согласились перечислить пятьдесят процентов выручки этого дня в отделения Федерации планирования семьи в каждом городе. Это была моя идея – надо признать, одна из лучших.

Проектом занимается Мария Саймонс, наш старший менеджер по работе с клиентами. Она организует двенадцатичасовой марафон поцелуев.

В центре каждого бутика поставят широкую, красиво оформленную кровать. Весь день разбит на пятнадцатиминутные интервалы, и уже состоялась регистрация пар, достигших восемнадцати лет, которые будут занимать кровать, сменяя друг друга. Все пятнадцать минут они должны будут целоваться – и ничего больше! В каждый из шести салонов Мария со своими помощниками пригласила местных звезд спорта, политиков, артистов эстрады и обычных людей. В том числе и нетрадиционной сексуальной ориентации.

Она считала, что я буду против привлечения этой части населения, к которой, кстати, она тоже принадлежит, но я не возражала. Мне достаточно знать, с кем сплю я сама, остальные меня не волнуют.

Что еще повлияло на мое решение? Геи обычно люди с достатком.

Нашим проектом заинтересовались средства массовой информации. Он стартует только через две недели, но национальные утренние и развлекательные шоу уже выразили желание освещать его.

С улыбкой просматриваю отчет Марии о том, как идет подготовка к проекту. Она просто молодец! Список участников впечатляет. И вдруг я вижу свое имя. «Лекси Джеймс и…» Перечеркиваю эту строку красной ручкой.

Я ухожу из офиса рано, в пять часов вечера, и, добравшись домой, обнаруживаю, что у вечернего портье скопилась для меня целая куча подарков. Отец прислал букет ярких цветов, который совсем не похож на свадебный. От мамы принесли пакет, полный ароматических свечей и соли для ванн. Лола оставила аккуратно упакованные угощения из своего ресторана с инструкцией, как подогреть еду. Грейс занесла свои диски с тремя первыми сезонами сериала «Баффи – истребительница вампиров».

Они так заботятся обо мне! Я оставляю «спасибо» на автоответчиках у мамы, отца и Лолы, а потом звоню Грейс, рассчитывая, что ее тоже нет дома. Но она поднимает трубку после первого же гудка.

– Ты супер, – говорю я подруге.

– Я не знала, какой фильм придется тебе по душе. У тебя подходящее настроение для «Баффи»? Если нет, то не смотри.

– Грейс, все отлично, – заверяю я ее.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, – раздраженно отвечаю я. В разговорах с ней я частенько бываю несдержанна – может быть, потому, что она для меня как младшая сестра. Грейс появилась в нашем студенческом сообществе, когда училась на первом курсе. А я к тому времени оканчивала третий. И мы подружились, несмотря на разницу в возрасте и испытания, через которые ей пришлось пройти.[3] Когда Грейс окончила университет, наши отношения стали еще ближе. Многие выпускники уезжают из города в поисках высокооплачиваемой работы, но мы с ней обе из Филадельфии и нам не нужно было никуда ехать.

Наша дружба выдержала испытание временем, и мы продолжаем общаться даже после моего выхода из движения «Я хочу выйти замуж и родить детей», активным участником которого Грейс по-прежнему является.

– Ты справишься с этим, – мягко говорит она, – и найдешь отличного парня. Того, кто идеально подходит тебе.

– Знаю, – резко бросаю я и мысленно себя одергиваю: «Веди себя прилично! Она хоть и неисправимый романтик, но не желает тебе ничего плохого!»

– Хорошо, дорогая, – мурлычет Грейс как ни в чем не бывало. – У меня сегодня ночная смена в госпитале, но если тебе что-нибудь понадобится, пришли мне сообщение.

– Спасибо, – тихо говорю я.

Повесив трубку, понимаю, что чувствую себя ужасно – еще хуже, чем в течение всего дня. А ведь сейчас только пять восемнадцать, и впереди весь вечер. Постойте, сейчас же время ужина в пансионе!

Примерно раз в две недели я бываю в пансионе для престарелых еврейской общины на Брод-стрит. Когда-то давно суд приговорил Сьюзен Голдберг, президента «Голд груп», к общественным работам на ежегодном сборе пожертвований для этого заведения. Само собой разумеется, она перепоручила это мне, и, как ни странно, мне понравилось. Здесь живут в основном женщины, и я полюбила вздорных старушек, с которыми довелось познакомиться. Мои дедушка с бабушкой уже давно умерли, но даже если бы они были живы, не уверена, что с ними мне было бы также весело, как с советом старших подружек.

Я приезжаю к ним в пять сорок пять. Ужин уже давно закончился. Совет собрался в комнате отдыха. Рут замечает меня, откладывает в сторону вышивку и раскрывает объятия, чтобы крепко стиснуть меня и прижать к огромной груди, похожей на широкий мясной прилавок.

– Привет, Лекси! Ах, только взгляните на нее! До чего хороша!

– Ты постарела, – сообщает Сильвия. Так она дает мне понять, что я слишком затянула с визитом. Теперь я хорошо разбираюсь в еврейском чувстве вины.

– Я становлюсь старше, – отвечаю я Сильвии, – с каждым днем.

– Ладно, Лекси, – говорит Рут. Она здесь старшая. У нее кудрявые волосы, выкрашенные в красно-коричневый цвет, огромные очки, под грудью качается золотая цепь со звездой Давида. – Расскажи нам, как ты живешь? Что новенького?

И хотя я много раз рассказывала им о своей жизни, они забыли, что сегодня за день. Ничего удивительного. Конечно, старушки знают о разорванной помолвке. Я говорю им правду, хотя замалчиваю неприятные подробности и добавляю немного мелодрамы. Им нравится версия «детям до тринадцати», они радуются моим успехам, а еврейская мудрость лечит мои раны.

– Расскажи, как дела, – настаивает Сильвия. Она не желает красить свои седые короткие волосы. Главное в ее жизни – комфорт, поэтому она носит только универсальную одежду: эластичные велюровые брюки и кофты на молнии спортивного кроя. Изредка все это даже сочетается по цвету. Она плохо слышит, поэтому разговоры у нас всегда очень интересные.

– Дорогая, совсем не обязательно нам что-нибудь рассказывать, – говорит Эстер. «Королева Эстер» – так называют ее за спиной. Это красивая женщина с длинными светлыми волосами с проседью, которые она ежедневно тщательно укладывает. У нее всегда безупречный макияж, и одевается она необычно, но стильно – в кружевные блузки и длинные юбки. Такое впечатление, что Эстер ожидает в гости мужчину. Кстати, это вполне возможно.