Еще они не должны быть девственницами.

Я была на полпути к автобусной остановке, когда услышала шаги позади меня. Это были те двое мужчин из винного магазина. Они следовали за мной.

— Ну же, детка, — сказал один из них. — Куда ты так спешишь?

— Да, детка, — другой подхватил. — Где-то горит пожар?

Я обернулась посмотреть, как далеко они были. Преследование мужчин, которые меня хотят, мне не впервой. Этого не понять без 10 лет детских домов и пары месяцев без крыши над головой, без мужчин, которые думают, что могут безнаказанно делать с тобой все, что захотят.

Этим двоим, которые преследовали меня, было лет тридцать на вид, оба носили брюки цвета хаки и тяжелые на вид клетчатые рубашки. Один из них держал в руках кожаную фляжку, и улыбнулся мне, когда поймал меня, за разглядыванием их.

— Эй, детка. — Его зубы были желтыми и гнилыми. — Куда спешим?

— Оставьте меня в покое! — Крикнула я. Иногда, когда сделаешь вид, будто собираешься устроить драку, они решают, что не хотят проблем. Но иногда это просто делает их более возбужденными.

— Ой, не будь такой, — казал один из них, очевидно, решая попробовать другой вариант. — Мы просто хотим поговорить.

— Я не хочу с вами разговаривать! — Закричала я. Мой темп ускорился, когда адреналин растекся по моему телу. Не смотри на них, Оливия, не побуждай их пойти за тобой.

Но мои крики явно взбесили их.

— В чем проблема, шалава? — крикнул мне вслед один из них. — Ты думаешь, что лучше нас? Ты ничто, просто шлюха, трясущая своей задницей в клубе. Гребанная вонючая шлюха!

Меня трудно напугать. Но сейчас я официально напугана.

Я побежала.

Они пустились за мной.

Им не потребовалось много времени, чтобы поймать меня. Они были больше и сильнее и носили рабочие ботинки, в то время как на мне были эти нелепые шпильки.

Я дико оглянулась в поисках магазина, куда можно было бы ворваться, где я могла бы спрятаться от этих парней, но они окружили меня, прижимая к кирпичному зданию позади.

— Не трогайте меня, — рыкнула я.

Мужчина снова усмехнулся, показывая кривые зубы.

Его дружок начал беспокоиться.

— Пойдем, старик, — сказал он, нервно оглядываясь. — Давай просто уберемся отсюда.

— Сначала мы поиграем. — Тот, что с плохими зубами, так блеснул глазами, что я испугалась. Такой блеск я видела только у моего старого отчима, ужасного человека, который до сих пор мне снится.

Я крепко зажмурилась и подумала о Деклане.

Я знала, что должна бороться, брыкаться, кричать и кусаться, но еще я знала, что такие люди, как эти, выйдут из себя, если он собирается сделать что-то со мной, то я должна защититься и абстрагироваться от своего тела, пока это не закончится.

Я чувствовала, как он двигается ко мне, чувствовала, как он потянулся и грубо схватил мою грудь, сжимая сосок. Другой рукой он схватил меня за подбородок и сжал, сжимая мои щеки. Я кусала внутреннюю поверхность щек, чтобы не закричать, и вкус крови попал мне на язык.

Я захныкала, что возбудило его еще больше.

— О, детка, — сказал он. — Тебе нравится быть плохой, да? Тебе нравится получать уроки.

Его дружок вытер губы и маниакально усмехнулся.

Слезы потекли из моих глаз, и я чувствовала, что ускользаю, прибывая в то место, где обычно оказываюсь в таких случаях. Это началось, когда мне было десять, и мой приемный отец держал меня, засовывая руку в штаны и говоря мне быть хорошей девочкой.

Борись, Оливия. Я смогла услышать голос Деклана в голове. Не сдавайся. Борись.

Я вышла из оцепенения и ударила отморозка по руке.

— Сучка! — Завопил он и отошел немного. — Гребанная шлюха ударила меня!

Он протянул руку и ударил меня по лицу так сильно, что я могла слышать звон в ушах. Мои щеки горели, а кожа чувствовала вибрацию.

Это было настолько шокирующе, что на мгновение я не могла дышать. Сквозь меня будто прошел ветер, хотя я все еще стояла на ногах. Через секунду мои колени подогнулись.

И тогда я услышала машину.

Она была черной, с тонированными стеклами, со стороны водителя открылась дверь, и через секунду звук обуви, шаркающей по тротуару, заполнил мои барабанные перепонки.

Это был Кольт.

Я быстро моргнула несколько раз, интересуясь, действительно ли я увижу что-нибудь. Звон в ушах медленно ослабевал, но, возможно, у меня были галлюцинации.

Все вокруг двигалось в замедленном темпе, а затем Кольт был там, перед нами, и он схватил мужчину, который прижимал меня спиной, за его рубашку и бросил на землю.

— Отойди от нее, — прорычал Кольт, его голос давал понять, что он не собирается возиться с ними. — Держите свои чертовы руки подальше от нее.

На мгновение глаза мужчины потемнели и его морщинистое лицо застыло с решительным выражением.

— О, да? — спросил он. — И что, черт возьми, ты сделаешь?

Его друг, который отошел на задний план, шагнул вперед и вытащил нож из кармана. Лезвие сверкнуло, когда он извлёк его открытым.

Я задохнулась и прикрыла рот рукой.

Но Кольт даже не колебался.

Он шагнул вперед и одним плавным движением выбил нож из рук мужчины. Нож проскользил по тротуару и остановился у ног Кольта. Он поднял его и бросил в решетку канализации.

Мужчины нервно переглянулись.

— Эй, мужик, — сказал тот, что с ножом. — Нам не нужны проблемы.

Кольт шагнул к ним, и мужчины пустились бежать вниз по улице.

Он повернулся ко мне.

— Ты в порядке?

— Я в порядке.

Это не так. Моя щека пульсировала в том месте, где меня ударили. Адреналин покидал мое тело, и я начала чувствовать боль.

— Ты НЕ в порядке.

Он захватил мой подбородок, нежно поднял мое лицо, изучая щеку.

— Уже набухает. Стой здесь.

Он пошел через улицу к крошечному винному погребку. Снаружи есть ёмкость со льдом под кодовым замком. Я смотрела, как он приложил ухо к замку, затем повернул его и с щелчком открыл. Он потянулся и вытащил горсть льда, а затем пошел обратно по всей улице. Он завернул лед в пакет, который вытащил из своего багажника, а затем прижал его к моему лицу.

Я поморщилась от холода и попыталась отодвинуться.

— Стоять, — скомандовал он. — Сюда нужно приложить лед.

Я повернулась щекой к нему и позволила приложить лед к лицу. Минуту спустя моя кожа начала неметь, а я почувствовала себя лучше.

— Спасибо.

— Не за что.

Я протянула руку, чтобы забрать у него пакет со льдом, потому что он по-прежнему держал его на моей коже. Его близость заставляла мои внутренности туго скручиваться. Я думала о том, как близко была к поцелую с ним минуту назад, как близко была к порче и разрушению единственной вещи, что-то значащей для меня.

— Оливия, — сказал Кольт, и то, как он произнес мое имя, заставило задрожать меня. — Я забираю тебя домой.

— Нет. — Я покачала головой. — Нет, все нормально. Я не могу... То есть, я не собиралась...

Я лепетала, затем глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Я не могла позволить Кольту отвезти меня обратно в убежище, в котором я остановилась. Оно находилось в ужасной части города, даже хуже, чем этот район, и это унизительно. Последнее, чего я хотела, — это сопоставление богатого парня и места, где я остановилась.

— Ты идешь домой со мной. — Это приказ.

— Что?

— Ты останешься в моей квартире. Со мной.

— О, нет. — Я яростно затрясла головой. — Я не могу просить тебя об этом.

— Ты и не просишь.

— Нет, правда... Мне нужно добраться до дома.

Я постаралась, чтобы мой голос звучал так, будто у меня есть люди, ждущие меня, мать или отец, или, может быть, даже оба. Сосед по комнате или старшая сестра, которые за меня волнуются, ожидая меня, интересуясь, где я, если я не появляюсь. За все свои года, я усовершенствовала эту речь.

— Мне нужно домой, — вместо деталей. Обычно это работает. Но не сейчас.

Кольт потряс головой.

— Очень плохо.

Он взял меня за руку и потянул к своей машине. И на этот раз я ему позволила.

Глава 5.

Его автомобиль пах кожей и сандаловым деревом, смешанный с пряным ароматом одеколона. Сиденья находились близко к земле, и мне пришлось пригнуться, чтобы попасть внутрь.

Кольт забрался в машину после меня, и когда он повернул ключ в замке зажигания, я взглянула на часы на его запястье. Серебряные, тяжелые на вид, с широким ремешком. Я никогда не была в такой близости от такого богатства. Я видела его по телевизору и в журналах, но я никогда не была настолько близко, что могла бы прикоснуться к нему. Я поражалась тому, что часы Кольта, вероятно, стоят столько же, сколько мое годовое содержание.

Он завел автомобиль и выехал на улицу. Я ожидала быстрой езды, визга колес и запаха паленой резины. Не может быть, чтобы у человека с такой машины, как у Кольта, и чтобы при этом он не любил быстрой езды. Но Кольт ехал медленно, контролируемо, и у меня возникло ощущение, что он делает это, потому что в машине была я.

— Что эти люди от тебя хотели? — спросил он, когда мы были на главной дороге.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что они хотели?

Я пожала плечами и убрала лед от лица, изучая себя в зеркало заднего вида. Я поморщилась своему отражению. На моей скуле начал формироваться уродливый синяк.

— Что они сказали? — настаивал Кольт.

— Не много. Они назвали меня шлюхой и подстилкой, сказали, что хотят повеселиться со мной. Знаешь, обычные вещи, которые ожидаешь от подобных ребят.

Его пальцы сжались на руле. Он глубоко вздохнул, будто пытался удержать контроль над собой.

— Это все, что они сказали?

— Этого не достаточно?

— Они упоминали о деньгах?

— О деньгах?

— Да.

Сначала я не поняла. Но потом до меня дошло.