— Скорее, кому, — он не стал опускать глаза и наблюдал за Аниной реакцией.

— Хорошо, адекватное кому — скажите, пожалуйста.

— Вы аналитиком, кажется, трудились?

— Трудилась.

— Если столь полезная привычка не утрачена, то ответ Вам получить не сложно.

— У Вас это тоже ключевая компетенция?

Глеб Борисович молчал. Секунд двадцать. Потом сказал:

— Спасибо. Вам позвонят и сообщат о результатах собеседования в течение трех дней.

Аня встала и пошла к выходу:

— Спасибо и всего доброго, Глеб Борисович.

Закрыв дверь, она, наконец, начала дышать. Шаги до стола секретаря Маши были очень трудными, будто идешь по снежной целине. А снега выпало по пояс. Попросила у нее воды.

— Может, кофе? — Маша говорила с Аней уже как с подружкой.

— Нет, воды! Что это было, Маша? — Аня не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Сочувствую. Это обычная история! Я сама боюсь с ним общаться. А что он тебе сказал? — Маша принесла воду.

— Спасибо, — Аня выпила залпом стакан воды, — Вам позвонят про результаты собеседования в три дня. В течение трех дней, в смысле. Можно еще воды?

— Конечно.

Маша быстро принесла второй стакан.

— Знаешь, даже не знаю, что значит у него это «спасибо». До тебя кандидатам он говорил просто «до свидания».


Через два дня Аня вышла на работу. Контора была не то чтобы очень богатая, она была супербогатая. Аню посадили в отдельный кабинет. Здесь был кондиционер, плазма с системой видеоконференции, хорошая мебель, кресло, в котором удобно было мыслить о стратегическом маркетинге. Телефон с кучей функций, которые, если надо, обеспечат связь и с космической станцией. Было даже подозрение, что есть такая комбинация кнопок, при которой этот аппарат еще и печет блины. Телефон сотовый — само собой. Но не было компа. Потом она присмотрелась к коврику для мышки — он показался толстоватым… Это оказался бук, и этот бук был тоже что надо. «Если здесь маркетолога в таких условиях держат, то что же-с» — Аню прервал звонок телефона. Глеб Борисович просил зайти.

— Рабочее место Вас устроило?

— Вполне, спасибо, — Аня сдерживалась, чтобы не начать танцевать и петь, как Тоська в «Девчатах».

— Хочу рассказать, чем еще Вам сможет помочь компания, — Глеб Борисович оторвался от монитора, — обеды, бензин, фитнесс-зал — корпоративные карточки Вам выдаст секретарь, как только они будут готовы. Сотовая связь — само собой. Тут Вам карточка не нужна.

— Спасибо.

— Сейчас осваивайтесь, Маша Вас проведет по офису и познакомит с сотрудниками. В двенадцать у нас корпоративный обед. Поговорим о делах. Я Вам позвоню, когда выходить.

— Хорошо.

Маша провела Аню по офису. Знакомиться особо и не с кем было. Добывающее предприятие базировалось в области, а здесь сидели только директора: финансовый и генеральный. Еще наезжал по безопасности. Еще здесь была штаб-квартира главного бухгалтера. Все остальные только мечтали переселиться сюда, в городской офис.

Аня удивилась, но вопросов пока задавать не стала. Вернулась в свой кабинет с чашкой кофе. Стало еще уютнее. Достала диск Бутмана и запустила клипы. Потом стала осматривать стены: куда и какие фотографии можно будет повесить. Получилось, что надо купить пять одинаковых черных рамок. И фотки напечатать обязательно черно-белые. Обещало неплохо получиться. Потом подумала, какие туфли надо сюда принести. Две пары подходили очень хорошо, но подходящих балеток в гардеробе вспомнить не удалось. Аня сделала еще одну запись в ежедневник. Потом полезла в Интернет: изучила сайт конторы и стала искать информацию из других источников. Тут позвонил новый шеф и сказал, что ему надо срочно уехать, поэтому совместный обед отменяется. И, в принципе, до завтра она может быть свободна.

Работа Ане нравилась всё больше и больше. Задачи она себе наметила и решила не откладывать покупку рамок, балеток и отбор фотографий.

На следующий день она продолжила раскопки в Интернете, а еще попросила у Маши папки с документами для ознакомления.

— Маш, только ничего секретного мне не давай — я жить хочу, — Аня пошутила.

А Маша с непривычки к Аниным шуткам напугалась. Потом протянула папку:

— Ань, хоть ты будь человеком, а?

— Только ради тебя, Машуля!

Аня стала смотреть документы, и тут в ее голову полезли вопросы…

Главный был один: зачем она здесь? Ни маркетинг, ни реклама им не нужны — они монополисты. Махровые монополисты! Им неслыханно повезло не только на вчера и на сегодня, но и на несколько десятков лет на завтра, потому как не предвидится появления у них конкурентов. Нет больше в мире второго такого по величине месторождения, и намеков, что его найдут, тоже нет. А тройка мелких в развивающихся странах — даже если объединятся — силой не станет. «Надо было вчера это всё раскапывать, чтобы не переть сегодня туфли с рамками», — Аня поняла, что она чего-то не знает. Тут позвонил шеф и объявил, что настало время корпоративного обеда.

Она не знала, как начать разговор. Здесь, в порше, ее вопросы казались, мягко говоря, не в тему. А опасения — так просто смешными. Они уже подъехали к ресторану.

— Глеб Борисович, у меня есть к Вам вопрос, — она поняла, что надо начать говорить, а потом всё само собой сложится.

— Слушаю, — Глеб Борисович парковался ближе к входу.

— Я не обнаружила для себя в компании фронта работы, который хотя бы покрывал издержки на мое содержание, о прибыли речи вообще быть не может. Зачем Вы меня наняли?

— Быстро, — Глеб закончил парковаться, — этот вопрос я рассчитывал услышать не раньше, чем через неделю. Идемте обедать — не люблю разговоров на пустой желудок.


Это был небольшой загородный ресторан. Скорее всего, кроме ресторана здесь были и другие строения, но архитектор их «спрятал». Только зная, что ищешь, можно было здесь что-то найти. Что скрыто за спиной ресторана, Аню сейчас волновало меньше всего. А вот уровень корпоративных обедов на ее новой работе вызывал дополнительный вопрос: «За что так собираются кормить маркетолога?» Глеб Борисович ориентировался здесь свободно. У него был «свой столик». И ему никогда не предлагали меню комплексного обеда. Здесь просто не было такого меню. Официант принял заказ. Было так: Глеб Борисович кивнул, официант поклонился. Дальше стали просто подносить какие-то тарелки, рюмки. Уже по набору закусок Аня поняла, что обед будет обстоятельным, а разговор — долгим. О чем можно так долго говорить, отвечая на короткий конкретный вопрос? Глеб Борисович будто бы в машине поставил кино на паузу, а сейчас включил дальше.

— Рад, что не ошибся. Что пить будете?

— Это не ответ, Глеб Борисович.

— Разве? Вино?

— Хорошо, в чем Вы не ошиблись? Да, белое, пожалуйста.

— В том, что Вы красивы настолько, насколько приятно, и умны, насколько нужно, — он взглядом остановил официанта, когда тот ринулся, чтобы наполнить Анин бокал. Официант понял, что без приглашения к столику подходить не стоит.

— Вам? — Аня приняла бокал. — Спасибо.

— Мне. Я расстался с женщиной, поэтому выбирал ей замену, — Глеб Борисович говорил тихо, так что Ане приходилось вслушиваться.

— Выбирал? Почему выбирал? — Аня спрашивала, хотя в целом картине была уже ясна.

— Потому что мне с ней жить, а я не привык жить один. Для комфорта мне нужна женщина.

— Я имела в виду: почему выбирал, а не выбираю?

— Потому что выбрал.

— Мне кажется или Вы собираетесь сейчас неудачно пошутить?

— Не кажется. И не пошутить. Предлагаю обсудить выгоды твоего согласия.

— Мы с Вами на брудершафт еще не пили.

— Вот заодно и выпьем. Что нам мешает? — он поднял бокал.

— Обойдемся без условностей. Хочу Вам сказать, Вы выбрали довольно странный способ знакомиться.

— Зато эффективный. В кратчайшие сроки я получаю всю необходимую для принятия решения информацию. Имею возможность оценить внешние данные и задать интересующие меня вопросы.

— Надо было просто в объявлении еще рост, вес и объем груди с бедрами указать.

— А я сначала и указал. Потом убрал. Но в своем экземпляре оставил.

— Так ты в таблице галочками рост и бюст отмечал?! — Ане хотелось возмутиться, но получилось только сильно удивиться.

— И их тоже, — спокойствие и откровенность Глеба обезоруживали, — если через год я тебя не брошу — поженимся официально.

— А если я тебя брошу? — Аню умиляла степень его самоуверенности.

— Таких как я не бросают. Максимум — предпринимают попытку, но потом возвращаются.

— Неужели?!

— Да. Это не самоуверенность, это адекватная оценка ситуации. Ты заметила, что говоришь мне «ты»?

— Знаешь, до сего момента я считала, что адекватность — это категория не настолько относительная.

— Мне нравятся твои умные шутки.

— А не рано ты принял решение? Вдруг чего-то про меня не знаешь? Что-то я не припомню, чтобы ты мне много вопросов задавал.

— Нет, не думаю. Во-первых, у тебя есть главное.

— Чувство юмора или представительная внешность?

— У тебя нет негативного опыта семейной жизни. Это очень важно.

— Уточняю: просто «въездная и выездная визы» в паспорте не проставлены, а нелегалом я там побывала.

— Видишь ли, имеет значение только документально зафиксированный негативный опыт, всё остальное не влечет за собой разрушительных для женской психики последствий.

— Любопытное наблюдение.

— Просто поверь мне, — Глебу удавалось есть и говорить одновременно, и выглядеть при этом прилично. — А насчет внешности: я собирался присмотреться к тебе в спортзале и в купальнике. Но ты ускорила ход событий.

— Рискуешь? — Аня больше делала вид, что ела — кусок как-то не лез в горло.