— О, нет, — стонет подруга. — Даже не думай об этом. Кейт, скажи ей, что я не создана быть беременной. Вся эта утренняя тошнота, фу.

— Не забывай про изжогу, — напоминаю я, открывая глаза.

Либби сидит рядом с Бейли, их ноги лениво переплетены, а камера направлена на них двоих, и хихикая, она делает селфи.

— И изжога, — повторяет Бейли и, оттолкнув камеру прочь, смеётся. — Прекрати фоткать, Либбс. И не думай, будто я не поняла, что ты в своей голове уже мысленно отметила день, когда попросишь меня о ребёнке.

— Нет, это тот день, когда мы увидим Кейт в великолепном свадебном платье, — отвечает Либби. — Кстати говоря, где наш консультант по выбору платья? И наше шампанское?

— Не трави мне душу, — говорю я.

— И газированный сок для тебя, — добавляет Бейли, а затем стонет. — Боже, это звучит ужасно. Мы ведь тоже должны отказаться от шампанского в знак поддержки.

— Вы можете пить столько шампанского, сколько хот… — сильный удар изнутри живота заставляет меня издать «уфф» и выпрямиться в кресле.

— Оно пнулось? — визжит Либби. — Мы можем это почувствовать? Не люблю применять к ребёнку слово «оно», ты же знаешь. Словно это что-то вроде пришельца. Хотя, думаю, фактически он является чужеродной формой жизни, растущей внутри тебя и питающейся тобой, — они обе накрывают своими руками мой живот, при этом охая и ахая, когда малыш пинается снова.

— Ты же знаешь, мы хотим, чтобы пол стал сюрпризом, — напоминаю я.

— Кто вообще не узнаёт его заранее? — спрашивает Бейли. — Что ты собираешься делать с комнатой?

— В ней всё будет нейтральным, — отвечаю я. — Кроме того, малютка не будет осознавать, какого цвета его спальня.

— Ну, малыш-лайм сегодня очень активный, — подмечает Либби.

Ещё в первом триместре моей беременности Либби прочла статью в интернете, где показывались размеры малыша на протяжении развития в утробе матери на примере различных субчиков: лайма, лимона, апельсина, грейпфрута, арбуза и так далее. Поэтому они стали называть ребёнка соответственно каждой фруктовой неделе.

— Ребёнок, несомненно, больше не лайм, — откликаюсь я, кладя руки на свой живот.

Не знаю, какого размера сейчас ребёнок, но, кажется, это арбуз. Возможно, даже тыква, но одна из тех гигантских, выращенных ради победы на ярмарке штата. Вот что в данный момент давит на мой мочевой пузырь, пихая свои крохотные пальчики-тыковки прямо в меня.

Консультант появляется с охапкой свадебных платьев в руках.

— Простите, что так долго, — переводит дыхание она. — Мы получили это на днях, и этим утром мне доставили заказ платьев с задержкой, так что давайте примерим их на вас. Вы взволнованы?

Бейли хлопает в ладоши:

— Не могу дождаться, чтобы полюбоваться тобой.

— Мне уже слишком поздно менять своё мнение? — интересуюсь я. — Возможно, я должна надеть белый, тёплый, спортивный костюм вместо платья?

Это почти шутка.

Продавщица нервно смеётся.

— Вы будете выглядеть прелестно, — уверяет она.

И через несколько минут, окружённая множеством зеркал, дающих рассмотреть платье со всех четырёх сторон, я думаю, что она права. Верхняя часть обшита нежным белым кружевом, утончённые длинные рукава и красивое глубокое декольте переходят к нижней части из шифона, скользящей по животику и плавно спадающей слой за слоем к земле.

Это самая красивая вещь, которую я когда-либо примеряла. И я не могу не думать о том, что сказала бы моя мама, если бы увидела меня прямо сейчас.

Меня сразу же накрывают печаль и чувство тоски по ней, ведь мне так хотелось бы, чтобы она познакомилась с Колтером и нашим ребёнком, и я ничего не могу поделать с собой. Слёзы скапливаются в моих глазах и начинают течь по щекам прежде, чем я бы смогла остановить их.

— Кейт, оно великолепно, — ахает Либби.

— Оу, что случилось? — волнуется Бейли, её рука немедленно оказывается на моём плече. — Всё из-за платья?

— Ты выглядишь фантастически, сладенькая, — говорит Либби, пытаясь успокоить меня.

Я шмыгаю носом.

— Оно красивое, — отвечаю я, мои слова тонут в рыдании. — Беременность… Гормоны.

Либби обнимает меня за плечи.

— Ты восхитительна, куколка, — сообщает она. — И твоя мама смотрит на тебя с небес, думая о том же.

И конечно, это заставляет меня рыдать ещё сильнее.



ГЛАВА 4.

КОЛТЕР.

Я окружён частями и деталями детской мебели — перилами кроватки, гайками и болтами, беспорядочно валяющимися по всей поверхности паркета — и настолько близок к потере моего терпения.

— Думаю, это замечательно, что ты пытаешься сам собрать кроватку, Колтер, — говорит Элла по телефону. Включена громкая связь, и я бурчу ругательства себе под нос, изучая инструкцию по сборке.

— Это худшее грёбаное руководство, которое мне когда-либо доводилось видеть, — рычу я. — Оно не имеет никакого смысла. И здесь нет слов. Только глупые картинки.

— Ты никогда раньше ничего не собирал, Колтер, — болтает она. — Тебе нужно попросить кого-то заняться этим.

— Это же детская кроватка, Элла, — возражаю ей. — Не ракетостроение.

Части, которые я пытаюсь скрепить, тут же разваливаются и падают на пол.

— Кейт знает, что ты всё собираешь сам? — спрашивает она.

— Это должен быть сюрприз, — отвечаю я ей. — Она на примерке свадебного платья, и мне показалось, что было бы неплохо, если бы мебель для ребёнка доставили и я бы обставил детскую. Очевидно, я был не в курсе, что для сборки этой чёртовой мебели нужен диплом инженера.

— Найми для этого специальных людей, Колтер, — подсказывает Элла.

— Я сделаю всё сам, — утверждаю я. — Не хочу, чтобы мой ребёнок вырос беспомощным.

— Просьба о помощи — это не беспомощность, Колтер, — снова настаивает она, её голос звучит пренебрежительно. — Почему ты не хочешь нанять для этого рабочих? Ты попытался. Нет никакого вреда в признании поражения.

— Я не признаю поражений, — говорю ей, торжествуя, что собрал основу кроватки. А потом понимаю, что сложил две части задом наперёд.

— Может, мне стоит прислать Билла, чтобы он помог тебе? — спрашивает она.

— Ты собираешься отправить своего мастера из Нью-Йорка в Бостон для сборки этого дерьма?

— Ты сказал так, будто это излишне.

— Это и есть излишне, Элла.

Она тяжело вздыхает.

— Ты необычный человек, Колтер, — произносит она. — Запомни это.

— Кейт и я самые нормальные люди, Элла, — настаиваю я.

Моё воспитание было настолько далеко от обычного, насколько это может быть у ребёнка популярной звезды. Когда я встретил Кейт, Элла уже считалась пережитком прошлого в индустрии. Но два года назад она получила роль в большом кино, получившем Оскар. С тех пор мама пользуется хорошим спросом, играя «женщин определённого возраста», как она выражается. Сейчас она в Нью-Йорке на съёмках одного телесериала.

В последнее время из-за этого на нас с Кейт начали обращать немного больше внимание.

Но мне хотелось нормальной жизни. Когда я путешествовал год по Азии после нашего с Кейт обнаружения на свадебном приёме её отца и Эллы, у меня было именно так. И в течение нескольких лет после Кейт и я держались довольно далеко от всеобщего внимания, живя настолько далеко от этого эпицентра, насколько было возможно.

— Вы вовсе не обычные люди, Колтер, — повторяет она. — Тебя вырастили не таким.

Я смеюсь:

— А вот это правда.

— Ох, будто ты вообще хотел нормальное детство, — упрекает она. — Мой визажист уже здесь. Когда ты будешь в Нью-Гемпшире? Вот почему я позвонила. Но отвлекалась из-за твоей упёртости со сборкой.

— На следующей неделе, — говорю ей. — И тебе лучше быть на этой свадьбе, Элла. Никаких срочных дел и оправданий.

— Колтер Стерлинг, если бы находилась там, я бы тебя шлёпнула, — возмущается она. — Нет ничего, что могло бы помешать мне приехать на твою свадьбу.

Я не пытаюсь скрыть своё брюзжание:

— Эй, ты уверена, что вы с сенатором сможете отложить свои разногласия?

Сенатор Харисон, отец Кейт и бывший жених Эллы, и она едва ли разговаривали друг с другом с тех пор, как я в последний раз проверял. Мысль о том, чтобы заставить этих двоих провести пару часов вместе, не говоря уже о нескольких днях перед свадьбой, — настоящее безумие. Они, наверное, поубивают друг друга.

Это звучит так, словно наша свадьба является потенциальным местом для съёмок фильма ужасов с сенатором и Эллой в главных ролях, что, возможно, не так и далеко от реальности.

Элла хмыкает:

— Мне нужно бежать. Визажист. Ох, и Колтер?

— Да?

— Вызови уже этого грёбаного мастера.

Вместо этого я иду за очередным пивом. Очевидно, без пива сборка мебели обойтись не может, потому что спустя час вся детская готова.

Когда Кейт вернулась со свадебной примерки, она, прикрыв рот рукой, застывает в дверях:

— Ты это сделал?

— Ага, — отвечаю я.

— Ты всё это собрал сам?

Я киваю:

— Это же не высшая математика.

Какая разница. Я горжусь этим дерьмом. Хоть меня немного и развезло от пива.

Кейт стоит там и смотрит на меня ещё какое-то время, и я начинаю думать, что ей не нравится. Затем её нижняя губа начинает дрожать, и она плачет.

Я пересекаю комнату в один шаг и обнимаю её.

— Если тебе не понравилось, мы всё поменяем, — говорю я. — Или сделаем перестановку.

— Нет, — всхлипывает она. — Это просто… Прекрасно.

Я вытираю слезу с её щёчки и целую в лоб. Моя безумно красивая, беременная невеста с избытком гормонов.

— И ты плачешь из-за красоты детской?

— Я бы хотела, чтобы моя мама тоже могла это увидеть.

Теперь я чувствую себя говнюком из-за того, что связал её слёзы с гормонами. Крепче прижав Кейт к себе, я стою с ней ещё какое-то время и просто держу её в своих руках.