Лорд Шелдрейк усмехнулся.

— Что верно, то верно. — Он указал рукой на софу. — Так, может быть, мы сядем или продолжим сражаться стоя?

Она нехотя подошла к диванчику, приподняв юбки, примостилась на его краешке, ровно держа спину, и стала ждать, пока сядет маркиз. Только после того, как он опустился на соседнюю софу, она немного расслабилась.

— Я не вооружен и не опасен, — сказал маркиз, словно читая ее мысли.

— Я это понимаю, — машинально ответила Анастасия и даже вздрогнула. В проницательности этому человеку явно не откажешь.

Она пристально взглянула на него. Для того чтобы быть грозным противником, этому мужчине не нужно оружие. У него есть для этого ум, власть и уверенность в себе. Кроме того, в его распоряжении масса контактов и непревзойденный успех во всех его делах — и то и другое она намеревалась обратить в свою пользу, однако оба эти фактора повлияли на изменение стратегии, выбранной ею вчера.

— А правда, что вы частным образом консультируете монархов всего континента? — выпалила она. — И что информацию вы получаете от ваших тайных агентов? Может быть, это и является залогом вашего успеха?

— Что побудило вас задать все эти вопросы? — спросил он, выждав, когда Анастасия сделает паузу. — Праздное любопытство или нечто большее? Если праздное любопытство, то знайте: я ни с кем не обсуждаю ни своих клиентов, ни их дела. А если вы сомневаетесь в моих способностях, то поверьте своему отцу — я достаточно квалифицирован.

Анастасия не могла не восхититься прямотой маркиза, хотя ей этого очень не хотелось.

— Частично невинное любопытство, милорд, — столь же чистосердечно призналась она. — А частично — личный интерес. Я вовсе не сомневаюсь в ваших способностях. Просто я восхищена вашими обширными деловыми связями. Как я вам уже вчера сказала, я наслышана о вашей репутации.

Беспокойство в глазах маркиза исчезло так же быстро, как и появилось.

— В таком случае разрешите вас поблагодарить. — Глаза его озорно блеснули. — Я рад, что пробудил в вас интерес… и также рад, что произвел на вас впечатление.

— Я не говорила, что вы произвели на меня впечатление, — поправила его Анастасия, и в глазах ее тоже появились смешинки. — По крайней мере пока. Для этого вам еще придется потрудиться.

К ее удивлению, лорд Шелдрейк громко расхохотался.

— Вы, леди Анастасия, — истинное наказание! Если отбросить внешнее сходство, трудно поверить, что вы с Бреанной родственницы.

— Бреанну постоянно во всем ограничивали, — проговорила Анастасия, тотчас же бросившись на защиту кузины. — Мне в этом отношении повезло. Я жила в Америке, и мои родители не пресекали моей любознательности и не ограничивали моей свободы. У Бреанны же совершенно иная ситуация.

— Да, я знаю. Совершенно иная. — Маркиз поджал губы и, прежде чем Анастасия успела поинтересоваться, что это ему вдруг так не понравилось, спросил: — А скажите мне, почему вы сочли это за комплимент?

— Простите?

— Вы так рьяно кинулись на защиту Бреанны. Что ж, подобная преданность похвальна. И все-таки почему вы решили, будто я считаю, что быть истинным наказанием — это хорошо?

— Вы, быть может, так и не считаете, милорд. Это я так считаю.

И снова лорд Шелдрейк рассмеялся.

— Именно этого я и ожидал.

— Хорошо. Рада, что не удивила вас. — Анастасия лукаво улыбнулась. — Иначе я нарушила бы ваше правило: удивляться только один раз.

— Верно. — Посерьезнев, лорд Шелдрейк откинулся на спинку софы. — Расскажите мне, что вы задумали сделать с наследством, которое оставил вам отец?

Она догадалась, что, резко сменив тему разговора, маркиз решил застать ее врасплох. Ну уж нет, не бывать этому! На этот вопрос у нее заготовлен тщательно продуманный ответ. Она полночи репетировала его.

Разгладив на платье складки, Анастасия подняла голову и смело взглянула на маркиза.

— Я задумала сделать две вещи: вложить деньги в бурно развивающуюся американскую промышленность и открыть банк, который будет отвечать растущим требованиям нации и который принесет мне огромную прибыль.

Выражение лица лорда Шелдрейка не изменилось.

— Это идеи вашего отца?

— Думаю, таковы были его пожелания. А идеи мои.

— Понятно. — Маркиз откашлялся. — Но в Америке уже есть банки.

— Не такие, какой собираюсь открыть я. Мой банк станет таким же значимым для Америки, как «Дом Локвуда» для Европы. Именно поэтому я хочу, чтобы вы сотрудничали со мной… не только в качестве моего консультанта, но и партнера.

Наступила тишина.

Наконец маркиз уточнил:

— Вы хотите, чтобы я посодействовал вам в ваших начинаниях?

— Да. Хотя, честно говоря, до вчерашнего дня подобная идея не приходила мне в голову. Я собиралась сделать все сама. Но когда я узнала, что папа возложил на вас ответственность за мои капиталы, мне в голову пришла эта идея. Ваша проницательность, ваши контакты, мое отличное знание Штатов… И внезапно меня осенило: мой банк — наш банк — будет работать в два раза успешнее и в два раза быстрее, если мы объединим наши средства. Думаю, вы понимаете, какая прекрасная возможность перед нами открывается, не так ли?

Лорд Шелдрейк немного помолчал и наконец ответил:

— Леди Анастасия, чтобы стать хорошим инвестором, необходимо соблюдать два правила. Во-первых, не ставить все на карту, а во-вторых, уметь определить, какое рискованное предприятие увенчается самым высоким процентом успеха, а какое при наибольших затратах вообще окончится крахом. Англия и континент — это стабильность и проверенные возможности. Колонии — пока что безбрежные неизведанные территории.

Анастасия поджала губы.

— Это уже не колонии, милорд. Это Штаты. И то, что вы всегда вели дела одним способом, еще не означает, что не существует другого, лучшего. Это лишь говорит о том, что вам еще предстоит этот способ открыть. Нежелание порождает самодовольство, которое, в свою очередь, ведет к поражению.

Маркиз бросил на нее проницательный взгляд.

— А вы здорово все отрепетировали.

— У меня для этого была целая ночь. Я почувствовала ваше нежелание еще вчера, когда мистер Феншоу заявил, что вы являетесь моим финансовым консультантом. Только не знала, насколько оно велико: распространяется ли оно лишь на то, что вы откажетесь вкладывать собственные средства, или вообще на саму идею. Думаю, теперь я знаю ответ.

Подняв голову, лорд встретился с ней взглядом.

— Я в этом не сомневаюсь. Но я хочу, чтобы вы поняли, почему я не ухватился обеими руками за вашу идею. Не потому, что я отказываюсь от любых новых возможностей, и не потому, что ваше предложение сомнительно. А потому, что убежден: сейчас не время для подобного эксперимента. Может быть, через несколько лет, но не сейчас и не со страной, которая стоит на ногах непрочно, словно новорожденный жеребенок, и с которой, могу добавить, мы только что находились в состоянии войны.

— Через несколько лет? Через несколько лет предмет спора исчезнет сам собой, поскольку у меня не будет нужды с вами консультироваться. Впрочем, не будет ее уже через несколько месяцев. Я не желаю ждать эти несколько месяцев! Я намерена начать прямо сейчас… ради моего отца. Он обладал огромным даром предвидения и приветствовал все новое. Несколько раз мы затрагивали вопрос о расширении компании «Колби и сыновья» в Штатах, о необходимости изыскивать пути для выдачи ссуды торговцам, с которыми вели дела и которых становилось все больше. Он бы первым одобрил мою идею.

— Согласен. Генри и в самом деле был необыкновенно предприимчив. Но он был и умен. Он никогда не предложил бы вам. пустить на ветер ваши деньги. И никогда не стал бы вкладывать все свои средства в одно сомнительное предприятие. Анастасия попыталась скрыть разочарование, уговаривая себя, что это лишь временное отступление, а не поражение.

— Мы можем спорить на эту тему весь день. Вы видите вещи так, я иначе. — Она встала. — Значит, как я вас поняла, вы не станете принимать участия в моем предприятии. Очень хорошо. Обойдусь без вас. Имущество отца стоит свыше ста пятидесяти фунтов, не считая его домов в Англии и Филадельфии, его акций в компании «Колби и сын». Скажите мне точно, какая часть имущества переведена в денежную наличность и что я могу получить немедленно.

— Ничего.

Круто обернувшись, Анастасия уставилась на маркиза.

— Простите?

— Денежная наличность вашего отца составляет примерно двести тысяч фунтов, и вы не можете получить из нее ни пенса. — Лорд Шелдрейк спокойно поднялся. — Моя работа заключается в том, чтобы давать вам консультации… и охранять ваши деньги. И нужно быть сумасшедшим, чтобы разрешить вам пустить на ветер все ваше наследство.

По щекам Анастасии начали расплываться два красных пятна.

— Вы хотите сказать, что отказываетесь дать мне мои собственные деньги?

— Нет, я лишь хочу сказать, что отказываюсь разрешить вам вкладывать их в создание американского банка. — Он внимательно взглянул на нее и, поняв, что она вне себя от возмущения, попытался смягчить удар. — Я делаю это не потому, что я такой тиран и деспот. Надеюсь, вы мне верите. Если же нет… — он пожал плечами, — значит, нет. Дело ваше. Но я не стану ставить под угрозу свое честное имя только потому, чтобы убедить вас в порядочности своих намерений. Начиная с октября вы станете хозяйкой своих денег и сможете вкладывать их куда пожелаете. Могу лишь надеяться, что три месяца — достаточный срок для того, чтобы повлиять на ваше решение, и что под ненавязчивым финансовым руководством с моей стороны вы к тому времени обретете здравый смысл.

— А я, быть может, потрачу эти три месяца на то, чтобы оказать влияние на других бизнесменов, тех, кто не боится нового и охотно вложит деньги в мое предприятие, — выпалила Анастасия в ответ.

Гнев, возмущение, раздражение охватили ее с небывалой силой, хотя она и сама не могла бы ответить на вопрос, почему так злится. Она оказалась раздосадована отказом лорда Шелдрейка сотрудничать с ней гораздо больше, чем ожидала. И в то же время Анастасия не могла не восхищаться принципиальным подходом маркиза к делам, хотя именно от этого принципиального подхода сама и пострадала.