Николь Джордан - Очаровательная дикарка

Ее мягкие сочные губы влекли его, а до кожи было так легко дотронуться. Он приблизился к Элеоноре, желая немедленно поцеловать ее, казалось, больше чем когда бы то ни было. Судя по тому, как нервно пульсировала жилка на ее шее, Дэймон понял, что она борется с желанием. В голубых глазах его юной жены светился огонь страсти…

Каково же было его удивление, когда Элеонора, тряхнув головой и изобразив на лице улыбку сожаления, вдруг произнесла:

— Вам лучше переодеться, милорд. Мы же не хотим заставлять ждать мою тетушку. Вы же знаете, она становится очень капризной, когда что-то происходит не так, как она запланировала.

Дэймон остолбенел. Тогда Элеонора легонько толкнула его в грудь, выпроваживая в соседнюю комнату.

А когда он переступил порог своей спальни, ее улыбка стала почти грустной.

— Думаю, лучше держать эту дверь на замке, чтобы у нас не возникло соблазна переступать порог.

Затем, сделав шаг назад, она решительно закрыла разделяющую их дверь.

Дэймон услышал, как задвижка встала на свое место, и удивленно уставился в витражное стекло, раздираемый чувством раздражения и неверия. Как?! Он был законным мужем Эль, а она не собиралась делить с ним ложе… Кроме того, она ясно дала понять, что ему не только придется побороться за ее расположение, но и помучаться с чрезмерно бдительной тетушкой.

Дэймон поморщился от недовольства, почувствовав явный дискомфорт от перевозбуждения. Он ехал за город с предвкушением удовольствия, однако теперь все, чего он так ждал, грозило превратиться в двухнедельный кошмар несбывшихся мечтаний.

Думая об уготованной ему пытке, он глубоко вздохнул.

Казалось, предстоящие две недели будут длиться очень-очень долго.

Как и предполагал Дэймон, оказалось не так-то легко найти момент, чтобы остаться наедине со своей женой. Леди Белдон никуда не отпускала Элеонору от себя в течение всего вечера и на следующее утро во время завтрака. А позже Эль не захотела кататься с ним верхом, объяснив свой отказ тем, что ей нужно почитать рукопись романа, написанного подругой.

Дэймон с удовольствием сам совершил конную прогулку, после чего уединился в библиотеке поместья Роземонт. Когда часы пробили час дня, стали прибывать первые гости.

Дэймон понимал, что ему будет трудно смириться с присутствием принца Лаззары в такой непосредственной близости от его молодой жены, но никак не рассчитывал, что его ревность вызовет еще один посетитель — Рейн Кеньон, новоиспеченный граф Хевиленд, сопровождающий свою бабушку, вдовствующую графиню.

А если быть еще точнее, Дэймона возмутило слишком вольное обращение Элеоноры с лордом Хевилендом. Казалось, она была не прочь пофлиртовать с ним. Когда в четыре часа гости собрались в гостиной за чаем, виконт случайно услышал, как Эль и Хевиленд перебрасываются любезными шутками.

— Жаль, что я не опередил Дэймона и не предложил вам свою руку и сердце, — с улыбкой сказал граф. — Моя бабушка пришла бы в полный восторг, если бы вы выбрали меня в качестве жениха, поскольку она считает, что вы идеальны.

Элеонора улыбнулась ему в ответ.

— Всем хорошо известно, что леди Хевиленд не терпится вас женить.

— О да, и это еще мягко сказано, — сухо заметил граф. — Она непременно хочет увидеть наследника, который продолжит наш род, прежде чем отправиться к Создателю, который, как она утверждает, может призвать ее в любую минуту. Но поскольку вы больше не свободны, мне придется поискать подходящую партию в другом месте.

— Мне жаль, что я не оправдала надежд вашей бабушки, милорд. Но перед моим мужем, — Элеонора шаловливо посмотрела на Дэймона, и в ее глазах заиграли озорные огоньки, — было совершенно невозможно устоять. Однако я не сомневаюсь, что вы легко привлечете к себе множество достойных юных леди.

— Достойных, да… но, к несчастью, не таких притягательных, как я бы того желал.

— Полагаю, все они слишком скромны для вас.

— Или же считают меня дикарем, поскольку я не восторгаюсь лондонским обществом, как того ожидают от лорда.

Пока Элеонора беспечно смеялась с Хевилендом, Дэймон мучился от ревности, которая словно нож резала его сердце.

У графа было гораздо больше достоинств, чем в типичном знатном джентльмене, и Дэймон хорошо знал об этом еще со времени их совместной учебы в университете. В этот вечер Дэймону в очередной раз пришлось убедиться в том, что Хевиленд обладает исключительной наблюдательностью. После ужина гости отправились в гостиную, чтобы послушать игру Элеоноры на фортепьяно. И пока принц Лаззара переворачивал для нее листы небольшого музыкального произведения, Хевиленд подошел к застекленным створчатым дверям, где стоял Дэймон, наслаждаясь прохладным воздухом и отдыхая от ханжеской, душной атмосферы светского общества.

— Любопытно, Рексхэм, почему двое полицейских с Боу-стрит притаились на территории поместья?

Дэймон посмотрел на графа с изумлением и восхищением.

— Так ты заметил их? И что же их выдало? Ведь они же не в полицейской форме?

— Когда-то я имел с ними дело. А что их привело сюда? Кажется, они ни на секунду не оставляют Лаззару одного.

— Это довольно длинная история. Хевиленд пожал плечами.

— У меня предостаточно свободного времени, и уж лучше послушать историю, это наверняка окажется гораздо более увлекательным занятием, чем принимать участие в глупых светских беседах в гостиной.

Дэймон откровенно рассказал о несчастьях, выпавших на долю принца, начав с того, как в парке от его фаэтона отпало колесо, и закончив историей о незапланированном полете на аэростате.

Когда Дэймон закончил свой рассказ, лицо Хевиленда было очень серьезным.

— Ты сказал, что карманный вор выглядел как иностранец?

— Да. У него, как и у всех итальянцев, был такой же оливковый цвет лица.

— Я бы не удивился, узнав, что его высочество нажил немало врагов среди своих соотечественников. Королевская власть часто сама пробуждает к активным действиям недовольных ею смутьянов. — Сделав паузу, Хевиленд добавил: — Было бы интересно попытаться устроить западню для человека, охотящегося за принцем.

Подобное предложение удивило Дэймона, хотя мысль, исходящая от Хевиленда, не была неожиданной, учитывая тот факт, что, по слухам, он когда-то работал на британскую разведку.

— А это значит, — ответил Дэймон, — что нам следует использовать Лаззару в качестве живца? А возможно ли это сделать так, чтобы не подвергать его жизнь слишком большому риску?

— Думаю, что все можно устроить. Дай мне над этим подумать. А тем временем прикажи полицейским не спускать глаз с его слуг и соотечественников.

— Я так и сделал, — сказал Дэймон. — Лаззара, не послушав моего совета, привез за собой свою свиту, и думаю, что они прошли тщательную дополнительную проверку со стороны сыщиков с Боу-стрит. Я также попросил своего лакея понаблюдать за помещениями для слуг. Однако Лаззара наверняка будет в большей безопасности, если ты согласишься смотреть за ним в оба.

Граф ухмыльнулся.

— Я был бы счастлив, оказать ему эту услугу. Было бы неплохо заняться хоть чем-то полезным в течение следующих двух недель.

По правде говоря, я считаю эти увеселительные мероприятия за городом невыносимо скучными.

Дэймон придерживался того же мнения до тех пор, пока два года назад не встретил Эль на таком приеме. Когда он впервые увидел волшебницу с черными, как смоль волосами, он был просто сражен наповал. Элеонора была окружена свитой своих обожателей, и ему стоило невероятных усилий отвлечь красавицу от многочисленных кавалеров и сделать так, чтобы она всецело принадлежала только ему.

В настоящий момент перед ним стояла похожая и столь же нелегкая задача, с той лишь разницей, что толпу обожателей заменила тетушка Беатрис. Слава Богу, ее внимание хоть как-то отвлекал синьор Векки. Очевидно, Элеонора была права: ее тетушка все больше теряла голову от известного итальянского дипломата.

К радости Дэймона, внимание леди Белдон еще больше рассеялось, когда на следующее утро приехали новые гости.

Многие из приезжих с явным недоверием поздравляли ее с бракосочетанием племянницы, однако леди Белдон стала опровергать их сомнения с решительностью, поистине достойной главнокомандующего армией. Дэймону забавно было слушать, как виконтесса расточает похвалы в его адрес, притворяясь, что счастлива, хотя на самом деле, и он это прекрасно знал, она лгала с затаенной ненавистью.

Элеонора внесла свою лепту, чтобы пресечь ненужные сплетни. Она играла роль красивой, полной жизни наследницы, заключившей прекрасный союз с очень достойным джентльменом.

Дэймон не мог не восхищаться ею, когда она очаровывала «третейских судей». Однако даже если бы он и не был ее законным супругом, он мог бы думать только о ней. Элеонора как будто излучала свет. Казалось, она могла поднять настроение любому, кто находился рядом. И постоянно ощущая ее присутствие, Дэймон наслаждался ее заразительным смехом и то и дело искал глазами ее сердечную улыбку.

Он все время держал жену в поле зрения и поэтому прекрасно знал, где ее искать в данный момент, однако Элеонора продолжала сохранять дистанцию, каждый раз находя какой-нибудь предлог, лишь бы не оставаться с ним наедине.

Кузина Дэймона, Тесс Бланшар, вероятно, была единственным человеком, который заметил недостаток близости в их отношениях. Дэймон был счастлив, встретить Тесс среди многочисленных гостей, правда, когда она поздравила его с женитьбой, намекнув, что не прочь узнать подробности, лишь поблагодарил ее и, сменив тему разговора, заговорил о благотворительности.