Сара Аллен - Очарованная луной

Sarah Addison Allen

The Girl Who Chased The Moon

© 2010 by Sarah Addison Allen

© И. Тетерина, перевод, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус»», 2018

Издательство Иностранка®

* * *

Эмили не сразу поняла, что автомобиль затормозил. Она оставила в покое браслет с подвесками, который задумчиво крутила на запястье, и выглянула в окно. Два могучих дуба перед домом походили на всполошившихся придворных дам, застывших в реверансе. Их накрахмаленные зеленые платья-кроны покачивались на ветру.

— Приехали? — спросила она водителя такси.

— Шелби-роуд, шесть. Маллаби. Можете вылезать.

Эмили поколебалась, потом расплатилась и вышла из машины. В воздухе ощущался сладковатый запах томатов и терпкий аромат орешника — приятно и непривычно. Безотчетно Эмили провела кончиком языка по губам. Уже смеркалось, но фонари еще не зажглись. Вокруг было так тихо, что у Эмили даже голова закружилась. Ни уличного шума. Ни гомона ребятишек. Ни музыки, ни звука работающего телевизора. Ее охватило чувство оторванности от мира, словно она очутилась где-то в невообразимой глуши.

Пока водитель вытаскивал из багажника две битком набитые дорожные сумки, Эмили успела немного оглядеться. Вдоль улицы тянулись элегантные старинные особняки; едва ли не каждый был шедевром в духе классических голливудских кинокартин про жизнь американского Юга.

Водитель поставил сумки на тротуаре рядом с ней, кивнул, сел за руль и уехал.

Эмили проводила машину взглядом, заправила за ухо выбившуюся из короткого хвоста прядь волос, ухватилась за ручки сумок и поволокла их по дорожке во двор, под сень раскидистых деревьев. В тени было сумрачно и прохладно, и она ускорила шаг. Однако едва Эмили вынырнула из-под деревьев с другой стороны, как застыла на месте при виде открывшегося ее взгляду зрелища.

Дом ничем не напоминал прочие здания в округе.

Вероятно, некогда он был белоснежным, но давно уже посерел; стрельчатые окна в стиле неоготики были пыльными и мутными. Этот дом прямо-таки бахвалился своим возрастом — о нем в полный голос кричала облупленная краска на стенах и щербатая кровельная дранка. Весь первый этаж опоясывала просторная терраса, крыша ее служила балконом второго этажа; все обильно усеивали сухие дубовые листья, явно копившиеся не один год. Если бы не расчищенный проход в самом центре ступеней, могло бы показаться, что в доме никто не живет.

Так вот, значит, где выросла ее мать?

У Эмили задрожали руки. Наверное, сказала она себе, это от тяжести сумок. Она поднялась по ступеням на террасу, волоча за собой поклажу и целую охапку листвы. Там она поставила сумки и, подойдя к двери, постучала.

Ответа не было.

Она постучала еще раз.

И вновь тишина.

Она снова поправила волосы и оглянулась через плечо, как будто рассчитывала найти сзади какой-то ответ. Потом открыла ржавую сетчатую дверь и позвала:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?

Звук получился гулкий, как в бочке.

Вновь никакого ответа.

Эмили нерешительно переступила порог. Свет не горел, но последние отблески дня еще проникали в дом сквозь окна столовой слева от входа. Богато изукрашенная темная мебель в столовой казалась неимоверно огромной, как будто была сделана для великана. Справа от входа явно располагалась еще одна комната, но сводчатый проход закрывала складная дверь-гармошка. Прямо напротив начинался коридор, ведущий в кухню, и широкая лестница на второй этаж. Эмили приблизилась к ступеням и крикнула в проем:

— Есть тут кто-нибудь?

В это мгновение складная дверь распахнулась, и Эмили отскочила от неожиданности. Из комнаты выглянул старик с серебристыми волосами; чтобы не удариться головой, ему пришлось пригнуться. Он был невероятно высок ростом и передвигался какой-то деревянной походкой, как будто вместо ног у него были ходули. Старик выглядел до крайности нескладным, как небоскреб, выстроенный из мягкой древесины вместо бетона. Казалось, он вот-вот переломится пополам.

— Ну наконец-то. Я уже начал волноваться.

Этот тягучий южный говор она помнила по их первому и единственному телефонному разговору, который состоялся неделю назад, однако его обладатель оказался совершенно не таким, каким она его себе представляла.

Чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось задрать голову.

— Вэнс Шелби?

Старик кивнул. Казалось, он ее побаивается. Мысль о том, что такой великан может чего-то бояться, привела Эмили в замешательство, и она поймала себя на том, что следит за своими движениями, чтобы не напугать его.

— Здравствуйте. — Она медленно протянула руку. — Я Эмили.

Он улыбнулся. Потом улыбка переросла в смех, вернее, трескучий рев, как от большого костра. Ее рука полностью утонула в его ручище, когда он пожал ее.

— Я знаю, кто ты, детка. Вылитая твоя мама в таком же возрасте. — Его улыбка померкла так же стремительно, как и появилась. Он опустил руку и принялся неуклюже оглядываться по сторонам:

— А где же твои чемоданы?

— Оставила на крыльце.

Возникла неловкая заминка. До недавних пор они даже не подозревали о существовании друг друга. Как же вышло, что темы для разговора исчерпались так быстро? Ей столько всего нужно было узнать.

— Что ж, — произнес старик наконец, — весь второй этаж в полном твоем распоряжении. Мне-то туда уже и не подняться. Артрит. Я теперь вот куда перебрался. — Он указал на складную дверь. — Можешь занимать любую комнату, какую захочешь, но мама твоя жила в самой дальней, справа. Расскажешь мне потом, что там на обоях. Хочу узнать.

— Спасибо. Обязательно, — пообещала она.

Но он уже удалялся в сторону кухни, громко шаркая ногами в невероятного размера туфлях.

Озадаченная, Эмили проводила его взглядом. И это все?

Она вернулась на крыльцо и втащила в дом сумки. На втором этаже обнаружился длинный коридор, пахнущий шерстью и теснотой. Из коридора вели куда-то шесть дверей. Эмили двинулась вперед, со скрежетом волоча сумки за собой по дубовому полу.

Дойдя до последней двери с правой стороны от лестницы, она выпустила сумки и пошарила рукой по внутренней стене комнаты, нащупывая выключатель. Первое, что бросилось ей в глаза, когда вспыхнул свет, были обои в мелкий лиловый цветочек, похожие на ароматизированную бумагу. В комнате и в самом деле пахло сиренью. У стены стояла кровать с балдахином; рваные остатки тюлевого полога болтались на стойках, словно поникшие флажки на флагштоках.

В изножье кровати стоял массивный белый сундук. На нем затейливой вязью было вырезано имя: Далси. Так звали мать Эмили. Она мимоходом провела рукой по крышке. На кончиках пальцев осталась густая пыль. Сквозь запустение, как вода из-под ледяной корки, просачивалось исходившее от этой комнаты отчетливое ощущение привилегированности.

Бессмыслица какая-то. Эта комната не имела ничего общего с ее матерью.

Эмили распахнула двустворчатые французские двери и вышла на балкон. Под ногами захрустела сухая дубовая листва, которой оказалось по щиколотку. После того как мамы не стало, все представлялось таким шатким, непрочным, как будто Эмили ступала по картонному мосту. Бостон она покидала с надеждой в душе; думалось, стоит только приехать сюда, как все уладится само собой. Мысль о возвращении в места маминой юности, о воссоединении с дедом, о существовании которого она прежде и не подозревала, по-настоящему ее согревала.

А вместо этого, словно в насмешку, она очутилась в этом до странности безлюдном месте.

У нее не было ощущения, что она дома.

В поисках утешения Эмили привычно потянулась к запястью, но пальцы встретили одну только голую кожу. Она с испугом вскинула руку.

Браслет исчез.

Она опустила глаза, огляделась вокруг. Потом принялась в отчаянии расшвыривать ногами палую листву, пытаясь найти браслет. Все было тщетно. Эмили бросилась в комнату, втащила из коридора сумки. Может, браслет зацепился за какую-нибудь из них и попал внутрь? Она торопливо вывалила из сумок всю одежду и уронила на пол ноутбук, завернутый в ее белое зимнее пальто.

Браслета нигде не было. Эмили выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и вылетела на крыльцо. Под сенью деревьев было уже так темно, что ей пришлось замедлить шаг, пока сквозь листву не начал просачиваться свет уличных фонарей. Тогда она выбежала на дорогу.

После десятиминутных поисков стало очевидно: либо она обронила браслет на тротуаре и кто-то уже успел его подобрать, либо он свалился у нее с руки в такси, когда она теребила его, и теперь находился на пути обратно, в Роли, где она поймала такси у автобусного вокзала.

Браслет достался ей от матери. Далси любила его, особенно подвеску-амулет в виде полумесяца. Она так часто поглаживала ее, глядя перед собой с отсутствующим видом, что металл стерся и стал совсем тонким.

Эмили медленно побрела к дому. У нее в голове не укладывалось, что она потеряла браслет.

Послышался какой-то звук, как будто хлопнула дверца сушильной машины, и из кухни показался ее дед.

— Сирень, — произнесла она, поравнявшись с ним в передней.

Ей пришлось остановиться и подождать, пока он заметит ее, чтобы не напугать его. До чего же странно: ведь это он великан, а чувствует себя какой-то не такой почему-то она.