— Глеб!

Он обернулся и, узрев мой жест, вернулся обратно. В голову пришла сумасшедшая идея, которую я бы никогда прежде не притворила в жизнь, а сейчас — наверное, сошла с ума. Но мне почему-то захотелось обнять Глеба. Не из-за большой любви (только не из-за этого), а скорее всего лишь потому, что сегодня я почувствовала исходящую от него теплоту, и мне захотелось, чтобы парень немного поделился ею со мной. А может быть, мне просто захотелось почувствовать чьи-то крепкие сильные объятия, напомнить себе о том, что я маленький хрупкий человечек, и вокруг меня много людей, которые, несмотря на свой поганый характер, никому не позволят меня обидеть.

— Теперь моя очередь удивляться? — весело прозвучал его голос где-то над моей головой. Но, стоит сказать ему еще раз спасибо, ведь одноклассник не отпихнул меня, а наоборот. Наверное, мое дружелюбное настроение передалось и ему. Его ладонь тихонько и неуверенно гладила меня по волосам, пока я, уткнувшись в плечо Глеба, заряжалась его теплой солнечной энергией.

— Стань прежним, Глеб! Слышишь? Стань хамоватым резким типом, который любит язвить и недолюбливает меня. Я никогда не думала, что скажу это, но… мне тебя жутко не хватает!


* * *


Как думаете, что делает девушка, после того, как обнимает своего недруга и говорит ему непонятные слова? Сбегает! Вот и я последовала тому же принципу, и, как порядочная трусиха убежала, ни разу не оглянувшись на Пономарева. Потом, когда уже прибежала домой, еще долго ругала себя за чрезвычайную болтливость. Ладно, обняла несчастного Глеба — это еще можно пережить, ведь он не особо сопротивлялся, но вот… моя глупая речь о том, что мне его не хватает!.. Это же какой чокнутой нужно быть, чтобы сморозить такую глупость? И, ладно бы я солгала, так ведь чистую правду сказала.

А потом я позвонила Инге, и честно все рассказала девушке. Надо было срочно выговориться, и я не стала с этим медлить. Я знала, что Инга все выслушает, поддержит и поможет пережить полученный стресс.

— Не убивайся ты так! Ну, подумаешь, обняла мальчика и сказала каку. С кем не бывает? — спокойно говорила Инга, заставляя меня смеяться. — А вообще… не переживай. Глеб об этом болтать не будет.

— Да ясное дело, что не будет… а мне-то что делать? Переживания меня замучают! — не могла успокоиться я.

— Да никто тебя не замучает! Господи, Сонька, ведешь себя, как я в десять лет. Вы оба уже взрослые личности. И я думаю, он все правильно поймет. А если нет, то у него впереди целое воскресение на размышления.

Я согласилась с подругой и решила ждать понедельника. Уже к концу выходного мне удалось полностью успокоиться и отойти от стресса. Ну, бывают иногда вот такие казусы в личной жизни. Надо же иногда испортить плавно текущую жизнь каким-нибудь тупым поступком! А без них жить было бы неимоверно скучно.

Вот никогда бы не подумала, что уже в начале марта, когда снег еще не до конца растаял, ночью может идти дождь, который к утру замерзает! В нашем умеренном климате и не такие чудеса творятся! Поэтому начало новой недели ознаменовалась злыми подростками, многие из которых, подходя к крыльцу школы, смачно шлепались на заледеневшую землю. Слово 'Блин' было самым приличным ругательством, которое слышали стены учебного заведения сегодня.

Я, конечно же, не стала исключением из общих правил. Еще подходя к учебному заведению, увидела как какая-то девчонка впереди меня красиво грохнулась, а потом ее парень помогал ей встать. И сразу же себя предупредила: 'Сонька, там лед, берегись, ради всего святого!'. Но вот бывает так, что против природы не попрешь, и все святое сегодня не думало мне помогать.

И уже меньше, чем через минуту, я тоже прикоснулась своей пятой точкой к этому замечательному участку школьного двора. Предусмотрительно не стала ругаться — хорошо, что запомнила, что позади меня шли учителя. Но все равно, настроение было подпорчено с самого утра! К тому же, я жутко позавидовала девушке, шлепнувшейся раньше меня. Вот почему ей тут же помог ее парень, а я как всегда одинокая и брошенная всеми несчастная девушка? Стало очень обидно. Пришло вертеться на замерзшей луже самой. Под самый конец, когда я почти оказалась в вертикальном положении, лед под моими ногами неожиданно проломился… так я узнала, что лужа была довольно-таки глубокая. Еще две новости: я намочила свои замшевые зимние сапоги, и я толстая! Последнее — факт. Почему-то никто, кроме меня, эту лужу не пробил.

Я — жирная корова. Где в этом мире справедливость?

— Неудачное утро? — спросила Инга, развалившись на стуле.

— Еще как, — кивнула я.

— Понимаю, — вздохнула девушка. Так и сидели, охами и ахами сочувствуя друг другу. А что? По-моему не удивительно, мы ведь самые везучие!

Мысль о том, что до конца этой поганой четверти еще жить и жить, а все самые страшные контрольные работы впереди — угнетала. Хотелось поскорее долгожданного отдыха. Как обычно, я обещала себе прекрасные каникулы; если бы я была врачом, немедленно прописала бы себе сон, сон… и, пожалуй, сон. Но не действует это на школьников старших классов! Обещания разлетаются впустую, а особенно в два часа ночи ты об этих словах ни за что на свете не вспомнишь!

В жизни столько всего интересного, и я не собираюсь растрачивать ее на пустые сновидения.

Я, конечно же, ожидала чего-нибудь от Глеба. Ну, правда, не каждый же день я обнимаюсь с собственным одноклассником? Причем, довольно-таки милым и симпатичным одноклассником! Я же девушка, а всякая девушка любит фантазировать и мечтать! Вот, к примеру, вошел он в класс, с букетом (огромным!!!) алых роз, произведя неизгладимое впечатление на моих тупых одноклассниц, потом он дарит этот букет мне и говорит, что будет любить меня вечно! Или, другой вариант, он страстно в меня влюбляется и целует опять-таки на глазах у всех… а, может, влюбляется чуть менее страстно, зато весьма проникается этим чувством и будет долго-долго за мной ухаживать, добиваясь моей любви постепенно? Короче говоря, мы, девушки, жуткие фантазерки. Поэтому я, конечно же, чего-то ждала.

Впрочем, напрасно. А чего это я размечталась, идиотка? Так он взял и распластался у твоих ног с неотъемлемым желанием угождать тебе всегда и во всем! Он — парень, будущий мужчина! И, конечно, даже не стоит надеяться, что тот, кого добиваются толпы моделей, станет твоим всего за один день.

Постепенно, я начала следить за Глебом все больше. Незаметно, украдкой, кидала на него опасливые взгляды и тут же отводила глаза обратно, чтобы никто не заметил. Я этого даже не замечала. Все действия происходили настолько независимо от моей мозговой деятельности, что думать о поступках я начинала гораздо позже. Например, темными ночами, перед сном, когда особенно яркие события дня проплывали в голове. Он посмотрел, он улыбнулся, он тронул меня за руку или отшил какую-то малявку с восьмого класса. Как много стало ЕГО в моей голове, я не замечала.

И только когда мы все больше стали с ним общаться, я начала замечать изменения во мне. Короткие переписки по интернету, сначала никому ненужные, постепенно стали обрастать все больше длинными диалогами. Общение в школе, которое раньше ограничивалось парой фраз, постепенно менялось. Часами болтать о фотографиях рыб, сравнивая ту или иную со своими одноклассниками, до полуночи обсуждать крутую комедию в кинотеатре или главных героев какого-нибудь фильма, а после разговаривать о чем-то личном стало таким привычным.

Я не могла влюбиться! — говорила я себе. — Ведь он, Глеб, совершенно не тот человек! Таких, как он, любить нельзя. Да, он кажется тихим мальчиком, который в школе ведет себя прилично, неважно учиться, но и с девчонками не флиртует, но это же не значит, что он настоящий может быть тем же тихим мальчиком! Внутри него живет незатухающий живой огонь — его жизненная энергия, которую он усердно маскирует в школе. Но я знаю, чувствую, что реальный Глеб — тот, которого мало кто видел, — может оказаться совсем другим. Не тем, кому можно довериться.

Ошибаться? Этого я точно не хотела. Но ведь сердцу не прикажешь, так? Оно не понимало, что при виде парня не нужно было пропускать удар, а потом стучать сильнее, не понимало, что не стоит в животе заводить бабочек, которые страшно беспокоили меня. Сердцу не прикажешь, кого можно любить, а кого нельзя.

И я понимала, что сделала этот шаг сама. Никто не заставлял меня тогда обнимать мальчика Глеба, никто не заставлял меня в детстве признаваться в любви, чтобы через многие годы, встретив того самого странного мальчишку, снова влюбиться, забыв обо всем! Ведь никто не объяснил, что первая любовь — она надолго живет в нашем сердце, и даже если она прошла, это не значит, что ее не существует совсем…

О том, что я крупно просчиталась, я никому не говорила. Ни маме, которая ждала от меня каких-либо новостей о личной жизни, ни Инге, которая в последнее время стала совсем тихой и неразговорчивой. Подруга вообще мало общалась, а как начались каникулы, так, по-моему, совсем из дома не выходила. Мне очень-очень хотелось узнать, что случилось, и как-нибудь помочь… но, наверное, я плохая подруга. Потому что из-за своих проблем, совсем забыла о близких, которым тоже иногда нужна помощь.


— Вставай, Соня. Пройдемся по магазинам, ладно? Посоветуешь мне, если что, — сказала мама утром. У меня не оставалось выбора.

В последние дни я была не похожа на себя. Обычно веселая и активная девочка, которой я, по сути, и являлась, сменилась на грустную, задумчивую и раздражительную девушку со своими тараканами в голове. Свет еще не видывал Евдокимову Софью в столь неудачном расположении духа. Хотелось как-то 'разрядиться', стать снова прежней Сонькой — сногсшибательной (в прямом смысле) девчонкой, в чьей голове гуляет ветер. Поэтому я безропотно согласилась пройтись по магазинам, надеясь проветрить мозги. Нет, скорее не проветрить, а выгулять их.