— Да, те самые. — угрюмо подтвердил лакей.

Как раз в эту минуту Алтея заметила в толпе няню и Лили и начала пробираться к ним.

— Энни, ты с ума сошла? А если граф вас увидит? — резко прошептала Алтея. Она нервно оглянулась через плечо на мужа, как если бы и в самом деле боялась его. И Лили бы ничуть этому не удивилась — тот казался ужасно злым. Тетя снова взглянула на девочку и слабо улыбнулась. — Уходите же, — велела она.

Няня больно схватила Лили за запястье и потащила вверх по лестнице, но та упиралась, оборачиваясь до тех пор, пока взрослые совсем не пропали с глаз.

Утро следующего дня выдалось ясным и солнечным. Было много шума вокруг запланированного отъезда графини в Шотландию — все знали, что они с графом ругались из-за пропавших драгоценностей до самого восхода солнца.

Пока гости просыпались, слуг собрали в гостиной для челяди. Лили тайком пробралась туда через кухню и увидела тетю, прислонившуюся к буфету, бледную от изнеможения.

Граф стоял между своим секретарем и поверенным. Руки он сцепил за спиной, информируя персонал из двадцати четырех человек, что непременно найдет вора и тот будет повешен.

Слуги настороженно наблюдали за ним.

Секретарь графа, мистер Боумен, вел допрос. Гувернантка, мисс Пенхерст, любимица Лили, дрожала. Няня плакала. Когда мистер Боумен спросил мисс Пенхерст, как он может верить ее слову, что та не брала драгоценности, ведь она спит прямо под кабинетом, где их хранили, девочка больше не могла это терпеть и ринулась вперед. Граф попытался отогнать ее, но она не ушла, вцепившись ему в руку.

— Мне кажется, я знаю, кто взял их!

Все глаза обратились на нее. У Лили задрожал и коленки. Граф схватил ее за локоть, больно впившись пальцами в кожу.

— Это одна из твоих выдумок, девочка? — прорычал он.

Лили покачала головой.

— Откуда ты можешь знать, кто взял драгоценности? Ты застала вора на месте преступления?

— Нет, милорд. — Теперь у нее дрожал голос, и дышать было нечем.

Граф презрительно фыркнул и оттолкнул ее.

— Но я видела, как он уезжал, — выдохнула она, когда слезы обожгли глаза.

Граф и мистер Боумен медленно повернулись и посмотрели на нее. Тетя Алтея стояла неподвижная как статуя.

— Это был м-мистер Скотт, резчик по дереву, — добавила Лили на случай, если граф не знает, о ком она говорит. — Я видела вчера поздно вечером, как он уезжал из Эштона через парк спустя много часов после того, как деревенские жители разъехались по домам.

Глаза графа сузились.

— Для работы было слишком поздно, — поспешно сказала Лили.

Г розный взгляд графа переместился на тетю Алтею.

— Работы? Какой работы? — спросил он.

— По починке платяного шкафа, — холодно ответила тетя Алтея.

Мистер Боумен скептически поглядел на Лили:

— Как вы можете быть уверены, что это был он, мисс Боудин?

— Лошадь была точно его, — ответила Лили и тут же испугалась, что ошиблась. — Серая, с черными пятнами вокруг хвоста, — проговорила она вслух, дабы убедить всех.

— Ох, моя дорогая… — начала было тетя Алтея, но взгляд графа заставил ее замолчать.

А потом он вдруг улыбнулся девочке.

— Пойдем-ка выпьем чаю, а, Лилиан? — сказал он, и та попыталась вспомнить, произносил ли он хоть раз ее имя до этой минуты.

В течение последующих нескольких часов мистера Джозефа Скотта забрали от жены и троих детей и поместили в один из сараев на территории Эшвудского поместья до приезда мирового судьи.

Слух об этом быстро разнесся по Хэдли-Грин, а следом пошли шепотки: неужели среди них оказался вор? То-то миссис Роллингвуд намедни сообщала о краже кур. А мистер Кларк жаловался, что из его лавки пропало несколько мешков муки. И стоит ли так уж удивляться, что это мистер Скотт? Все знают, что его жена сильно больна, а лондонские доктора за бесплатно не лечат, не так ли? И почему он так упорно молчит о том, где был вчера вечером? Твердит, что не брал драгоценности, но не говорит где был в ночь кражи? Его бедная жена была вынуждена сказать правду, иначе стали бы допрашивать ее детей: муж приехал домой только после полуночи.

Мировой судья, человек, имеющий репутацию вершителя быстрого и сурового правосудия, прибыл в Хэдли-Грин через две недели. Суд проходил в большом зале для деревенских собраний. Мистер Скотт, краснодеревщик, вероятнее всего, знал еще до того, как предстал перед мировым судьей, что его признают виновным, ибо не мог дать удовлетворительного объяснения тому, где был в ночь пропажи драгоценностей. Тем не менее вереница его друзей и соседей пыталась убедить мирового судью в том, какой Скотт хороший и честный. За ними следовал ряд свидетелей событий в ночь преступления.

Вся деревня собралась послушать, как дело о пропавших драгоценностях будет изложено перед скамьей мирового судьи. Сразу после полудня прибыли две изысканно украшенные эшвудские кареты. Одна — для удобства графа: как пострадавшая сторона, он присутствовал на процессе все утро; во второй были Лили и графиня, чья поездка в Шотландию была отложена на неопределенное время.

Девочка выглянула из окна на столпившихся людей, многие из которых стремились заглянуть в карету.

— Как много народу, — нервно сказала она.

— Не волнуйся, — успокаивающе заметила Алтея. — Для них это всего лишь развлечение. Они никому не желают зла. А в помещении людей будет гораздо меньше.

Лили не была в этом уверена; внезапно у нее закружилась голова и вспотели ладони.

— Я не хочу выступать перед судьей, тетя, — пробормотала она, вжимаясь в кожаную спинку сиденья. — Разве граф не может сказать им, что я видела?

— Нет, — отозвалась тетя с сочувствующей улыбкой, — ты должна поведать им все сама, дорогая.

У Лили неприятно засосало под ложечкой.

— Но я не знаю, что говорить!

— Ты должна изложить только правду, — сказала Алтея, вдруг наклонилась вперед и положила ладонь на колено к Лили. — Это самое важное — ты должна быть уверена в том, что видела той ночью. Ты уверена? Вполне уверена?

Лили попыталась сосредоточиться. Так много было сказано с той ночи, так много людей приезжало и уезжало из Эшвуда. И все же она видела лошадь мистера Скотта и ту пару в холле. Она торжественно кивнула. Ей хотелось сделать приятное Алтее, заверить ее, что она вполне способна рассказать все по порядку, но Алтея казалась странно печальной. Она отстранилась, снова сложив руки на коленях.

— Подумай, дорогая. В ту ночь было так темно, а в Эшвуде скопилось слишком много людей. Ты уверена, что видела именно мистера Скотта?

Вокруг собралась уже целая толпа. Но у Лили было такое чувство, что это она причина всего этого гвалта, что люди пришли сюда из-за того, что она заявила несколько дней назад, и ей не хотелось смущать Алтею или рассердить графа, отказавшись повторить это сейчас.

— Вполне, — подтвердила она.

Тетя улыбнулась Лили, но глаза ее блестели от слез.

Карета остановилась, потом качнулась, когда один из кучеров спрыгнул вниз. Еще секунда, и дверца распахнулась и люди стали тесниться и напирать, вытягивая шеи, чтоб заглянуть внутрь. Алтея привлекла Лили к себе и крепко обняла.

— Помни, ты должна говорить только правду, милая. И не бойся — никто не желает тебе ничего плохого. — Она поцеловала ее в щеку и отпустила. — А теперь иди. Мистер Боумен отведет тебя.

До Лили дошло, что Алтея посылает ее туда одну.

— А ты разве не пойдешь, тетя?

Та покачала головой:

— Не в этот раз.

— Но ты должна пойти! — вскричала Лили, теперь по-настоящему испугавшись.

— Не могу, — отозвалась Алтея, и слезинка скатилась у нее по щеке. — Мне очень жаль, дорогая, но мой муж… — Она опустила глаза, и Лили услышала что-то похожее на сдавленный всхлип. Потом Алтея снова посмотрела на девочку и улыбнулась ей. — Я очень нужна своей сестре, а я и так слишком задержалась. Иди же, Лили. Все закончится быстро, а я вернусь к тебе как только смогу, обещаю.

— Мисс Боудин! — Это был секретарь графа. Он стоял возле дверцы кареты, а позади него толпились любопытные. — Магистрат ждет вас.

Лили взглянула на Алтею, ей так не хотелось от нее уходить. Но тетя улыбнулась ей и повернула к двери.

— Ты храбрая малышка. Ты справишься. А теперь иди.

Лили неохотно шагнула вниз — и тут же была окружена лакеями, которые повели ее через толпу.

— Дайте нам взглянуть на девчонку! — прокричал кто-то, и толпящиеся люди стали напирать друг на друга, чтоб лучше видеть. Лакеи продолжали продвигаться вперед и ввели Лили в зал вслед за мистером Боуменом.

Зал был битком набит. Те, кому не хватило стульев, жались к стенам. Потолок был низким, отчего помещение казалось еще теснее. Лакеи расчищали дорогу в этой давке. Напуганная, Лили так жалась к эшвудскому лакею, что чувствовала запах шерсти, исходящий от его ливреи. Он положил руку ей на плечо и крепко держал, направляя вперед.

Ее вывели в переднюю часть зала и поставили перед худым жилистым человеком. Он сидел за столом в судейском парике и мантии. Судья воззрился на Лили поверх очков, оценивая ее и хмурясь, словно она пришлась ему не по душе. Граф сидел справа от мирового судьи, а слева в наскоро сколоченной, судя по всему, клетке стоял обвиняемый. Одежда мистера Скотта была помятой й грязной, лицо заросло щетиной. Лили почувствовала, как плохо от него пахнет — и вид у него, и запах был такой, будто он жил в пещере.

Она избегала его взгляда.

— Так-так, — сказал мировой судья, жестом велев Лили подойти поближе. Мистер Боумен подтолкнул ее вперед. Судья указал на край стола, возле которого Лили должна была встать. Она оказалась прямо напротив мистера Скотта, а позади него расположилась его семья. Жена держала младшего ребенка на коленях, и тот плакал. Дочка угрюмо уставилась в пол, а рядом с ней был старший сын мистера Скотта — Тобин, который сверлил Лили мрачным, злым взглядом.