Неожиданный вывод. Мэтт внимательно слушал всю длинную речь, приготовившись отвечать, но примерно с середины всё пошло по странному сценарию.

— Я не понял, в чём связь, — он еще несколько раз сжал и отпустил стопу, и уложил её на бедро рядом со второй.

Рита снова пожала плечами, уронив горловину свитера еще на полдюйма ниже.

— Не каждая девушка способна терпеть и принимать твою теперешнюю работу.

— А работу на «скорой» способна?

— Там есть график. Дни смен, дни отдыха. Ночи тоже, — Рита поднесла забытый чай к губам и сделала глоток. — А здесь ты уходишь из дома, когда придётся. И ладно, если это утро: все уходят на работу по утрам. Но у большинства людей ритм жизни такой, что встречаться выходит только по вечерам, и как раз это время ты проводишь в чужом доме. Ни совместных ужинов, ни просмотра телека… — она опустила взгляд в чашку, обняла её двумя ладонями. — Твоя женщина возвращается домой вечером, а тебя нет. И так постоянно. Не каждая сможет с этим справиться. Делить своего мужчину с кем-то…

Она замолчала, не закончив фразу. Её пальцы начали поглаживать чашку, будто бессознательно. Мэтт сложил руки на её ногах и сцепил пальцы в замок, всмотрелся в задумчивое лицо. Это была странная-странная речь, призывающая… к чему? На самом деле он никогда не рассматривал свою ситуацию с такой стороны. Это даже интересно. Будучи холостым, не особо задумываешься о том, как в будущем работа повлияет на отношения.

Особенно если отношения так и не появляются.

— А вообще не слушай меня, — тёмные ресницы вдруг снова взметнулись. Рита вяло улыбнулась, но улыбка сразу же погасла. — Ты продолжаешь работать, помогать людям, пусть и в другом направлении. Это ведь тоже важно. Если бы не ты и ребята вроде тебя, кто бы поддерживал жизнь в говнюках вроде папы? Да и что я понимаю в отношениях? Я испортила их все.

Она вдруг подтянула под себя ноги и спустила на пол. С бедра Мэтта пропала приятная тяжесть. Он глухо прочистил горло.

— Все?

— О да, я профи, — Рита хмыкнула, подцепила пальцами пакет с печеньем и вытянула одно. — Мой первый английский бойфренд сказал, что мы — два слишком похожих друг на друга тирана, и нам лучше не продолжать встречаться, пока всё не зашло слишком далеко.

— Так и сказал? — Мэтт склонился и поднял с пола чашку с остывшим чаем.

Каким мудаком нужно быть, чтобы сказать ей такое?

— Слово в слово. Про других даже говорить не стоит, — Рита отправила в рот печенье. — А отношения с родителями? Да я даже с тобой всё испортила за один только вечер! Так что… — она отвернулась к телевизору. — Просто забудь весь тот бред, что я здесь несла и давай смотреть фильм.

Мэтт продолжил ошарашенно смотреть на её профиль. Рита редко говорила такими длинными фразами, и сейчас она высказала, кажется, всё, что удерживала в себе с той пятницы, когда наняла его на работу к отцу. Он так и не дождался привычного и опостылевшего сочувствия ни тогда, ни потом. И вот оно пришло. Но не такое, как всегда. Другая форма, другие акценты, и всё выглядит совсем иначе.

И еще. Как сильно нужно было пнуть юную девчонку иммигрантку с амбициями, чтобы все последующие годы она считала себя никому ненужным тираном? А какие сопляки попадались ей потом?

— А-а… — выронил Мэтт, прежде чем успел подумать.

Красивый профиль повернулся. Карие глаза заглянули в голубые. Ладно. Раз начал, нужно продолжать.

— Тот первый английский бойфренд, — Мэтт забросил руку за голову и размял шею. — Он вовремя опомнился? Всё не зашло слишком далеко?

Рита непонимающе нахмурилась. Но только на мгновение.

— А-а, ты об этом, — она снова отвернулась к экрану. — Мне было двадцать. Я влюбилась по уши еще до того, как нас официально познакомили. Но он был абсолютно прав, мы как разнополые близнецы в плане характеров, и не продержались бы долго вместе. Кто-то кого-то обязательно раздавил бы.

Да он и так её раздавил.

Со стороны входной двери раздался щелчок. Затем несильный грохот перекатывающихся через порог колес, и в пустое пространство ворвалась жизнь.

— Не знаю, какой парк ты имела в виду, но мы ничего не нашли! — пронёсся по квартире яркий хинглиш. — Зато погуляли! Правда, Виджу?

Разговор мгновенно был забыт. Рита вскочила с дивана, одним глотком допила чай и бросилась вон из гостиной.

— Не нужно было мёрзнуть, тем более ты не переоделась в новое пальто, — негромко попеняла она матери.

— Мы совсем не замёрзли, перестань!

Мэтт тоже приложился к чашке, прикончил остатки чая и поднялся. Что ж. На сегодня их время вышло. Спасибо деятельной миссис, что оно вообще было, но сейчас нужно возвращаться к своим обязанностям и перестать лезть в душу к хозяйской дочери. Там и без него так натоптали грязной обувью, что еще долго придется наводить порядок и мыть полы.

Будет сложно. Но Мэтту никогда не было слишком легко, так что привыкать не придётся.

ГЛАВА 25

Пора начинать жить.


Мэтт всмотрелся в своё отражение в зеркале. По лицу стекали ручейки воды, срывались с подбородка и падали в раковину, разбиваясь о фаянс. Под глазами появились тёмные мешки, отчего сами глаза на их фоне стали будто светлее. Как фары. Ночь выдалась бессонной. В двадцать такие ночи проходят незаметно для организма, но в тридцать три в глазах хрустит битое стекло. И ведь не случилось ничего экстраординарного. Вчерашний день закончился обычно, и Мэтт вернулся домой, но после разговора на диване мысли в голове роились как в осином гнезде.

Он думал о сказанном. Думал, когда миссис Шетти кормила его каким-то острым рисом. Думал, когда укладывал мистера Шетти спать. Когда шёл домой по устеленному вечерним туманом Уайтчепелу… Рита макнула его головой в этот рой, а достать забыла. То есть попыталась своим «забудь, что я здесь несла», но не сработало. Голова застряла. Невозможно не думать о личной жизни, если о ней говорит девушка, с которой эту личную жизнь хочется делить.

А до встречи с ней он почти не замечал, как сильно увяз в своих размеренности и спокойствии.

Пока он работал на «скорой», вокруг кипела жизнь. Сам Мэтт был таким же флегматиком, как и всегда, но ему нравилось движение вокруг. Нравились трудности, суета и даже усталость. Бывали и плохие дни. Много плохих дней. Но даже они были чем-то наполнены. А потом жизнь замерла. Стала вытекать по капле монотонными массажами, гимнастиками, гигиеническими процедурами, и часто в полном молчании. Но казалось, что так надо.

Мэтт приблизился к зеркалу, почти столкнулся носом со своим отражением. Поднял руки и прощупал голову над линией роста волос. Подушечки пальцев поймали чуть выпуклый рубец, удачно прячущийся в волосах. Будь он чуть ниже, и уже выступал бы на лоб. Именно туда прилетел кусок лобового стекла и рассёк голову. Именно оттуда хлестала кровь, затапливая глаза, но Мэтт смахивал её рукавом зеленой форменной куртки, пробираясь к искорёженной маленькой машинке и пытаясь выдрать двери.

Потом приехали еще «скорые», спасатели, полиция. Потом двое сильных парней под руки оттаскивали его в сторону, а он бешено рвался назад. А потом его вырвало на тротуар. Примерно в тот момент в затуманенном мозгу мелькнула первая мысль, что этот вызов стал для него последним. Позже эта мысль оформилась и обросла аргументами. Но впервые она забилась пульсом в висках, когда Мэтта рвало на серый бетон на пересечении Клекренуэлл-роад и Гросуэлл-роад.


Мэтт уронил руку и отстранился от зеркала. Сорвал с крючка полотенце, отёр лицо и шею и швырнул ткань прямо на край раковины. Он чётко придерживался своего решения. Все эти годы, закрывая глаза, видел разбитые машины, голову парня, прихлопнутую подушкой безопасности. Слышал вой сирен. И понимал, что не сможет вернуться. Или он просто застыл в моменте, забыв, что жизнь не закончилась? По сути, он ничем не лучше Риты: такая же замершая под стеклом бабочка, закованная и оцепеневшая. Как бы старательно при этом он ни убеждал себя, что у него-то всё нормально.

Нормально. Но не хорошо.

Пора начинать жить.

Мэтт толкнул дверь и широким шагом вышел из ванной. В квартире еще стояли потёмки и тишина. Рабочий график Иэна плавает так, как захочет сам Иэн, и только что-то серьезное может выдернуть брата из-под одеяла в восемь утра. Мэтт прошёл в свою спальню, тяжело сел на кровать и открыл ноутбук.

Закладка «Бартc Хэлз» на месте. Так никуда и не слетела за всё это время.

Сколько уже раз он гипнотизировал взглядом этот сайт? Точнее, сколько часов в совокупности? Потому что успели набежать именно часы, а не минуты. Это будто чёрная дыра, в которую проваливаешься и не замечаешь, как летит время. Кандалы, прикованные к ногам, держат прочно и не дают двинуться вперед, поэтому остается только смотреть.

Оставалось.

Мобильник в джинсах издал вибрацию. Мэтт приподнялся, вытянул его из кармана и разблокировал экран.


07.59 Амрита: «Мы сегодня идём на празднование Дивали (не спрашивай). Возьми какую-нибудь футболку, если не хочешь идти в рабочей»


Он снова хлопнулся на одеяло. Уголки губ приподнялись в ухмылке. Отвечать не стал.

Во всём виновата она. Рития Шетти. Которая лёгким движением руки впрыснула в спокойные воды Мэтта бензин и уронила спичку, и речь даже не о том единственном вечере, а обо всех их отношениях в целом. Она с самого начала проверяла его границы на прочность, раскачивала забор и смотрела, сломается ли. А потом, когда должна была, как все люди до неё, пустить слезу и отказать Мэтту в нормальной работе, отнеслась к нему, как к профессионалу, и доверила вообще всё.

Мэтт отложил телефон на одеяло, снова посмотрел на страницу с вакансиями Бартса. Решительно стукнул по тачпаду на кнопку связи. Страница перешла в форму для отправки резюме. Когда-то они обещали, что примут его назад, если он захочет. Пришло время проверить, помнят ли там о своих словах.