– Как ты считаешь, Таннер, будет круто, если Линдси поужинает с нами?

– Да, – буркнул мальчик, не поднимая головы.

– Будем считать, решение принято единогласно, – заключил Дерек. – Как ты относишься к китайской еде? В прошлый раз мы с Таннером брали жареный рис с цыпленком.

– И яичный рулет, – добавил мальчик.

Оказывается, игра не мешала ему слышать все разговоры. Для Дерека это стало неожиданностью, и он решил, что теперь надо быть осторожнее.

– И яичный рулет, – кивнул Дерек. – А что предпочитаешь ты, Линдси?

– Мне тоже нравится жареный рис с цыпленком, но я предпочитаю овощи.

– Фу, какая гадость! – фыркнул Таннер с заднего сиденья. Линдси засмеялась, и, подмигнув, Дерек утешил ее:

– Не волнуйся, мы обязательно купим и овощи.


До отвала наевшись жареного риса, яичных рулетов и цыпленка с овощами под сложным названием «моо гоо гай пан», Линдси начала было собирать пустые коробки с кухонного стола, но Дерек, подойдя сзади, обнял ее и прошептал:

– Ты не должна этим заниматься.

Она с удовольствием прижалась к его широкой груди.

– Мне не трудно.

Линдси захихикала, когда он поцеловал ее в шею и даже игриво прикусил кожу, но тут же смущенно оглянулась:

– Вдруг кто-нибудь войдет?

Дерек забрал коробки у нее из рук, отправил в пакет для мусора и повернул ее лицом к себе.

– Этот кто-нибудь принимает душ.

– Ну, тогда другое дело…

Она подняла голову и подставила губы для поцелуя. Его губы были такими теплыми и манящими. Язык раздвинул ей губы и проник в рот. Линдси больше ни о чем не хотела думать, отдавшись во власть поцелуя, но тут услышала:

– Я хотел бы, чтобы ты осталась на ночь.

Линдси отстранилась и заглянула ему в глаза.

– Думаю, лучше как-нибудь в другой раз.

– И в другой раз тоже.

Она рассмеялась и, высвободившись из его объятий, поднялась из-за стола. Дерек вздохнул и присел на подоконник.

– Трудно поверить, что до свадьбы Анны и Майка осталось чуть больше недели.

– Согласна. Кажется, только-только начали работать, и вот…

– Но ведь все получилось, правда? Да, кстати, Анне понравился кухонный островок?

– Она в полнейшем восторге. Впрочем, я в этом и не сомневалась.

– Ну и замечательно! Ты хорошо поработала, Линдси.

– Не я – мы.

Линдси взяла со стола два печенья счастья и одно протянула Дереку, но он покачал головой:

– Я не ем печенье счастья.

– Но почему? Это же просто забавно. Никто не ждет от него каких-то благ.

Он пожал плечами.

– Не ем, и все. И никогда не ел.

– Какой ты, оказывается, скучный: никакой романтики.

Линдси разломила свое печенье, достала полоску бумаги с предсказанием и пробежала глазами.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Дерек.

– Почему я должна тебе говорить? Ты же не ешь печенье счастья. И ни во что не веришь.

Он выхватил полоску из ее пальцев и громко прочитал:

– «Очень скоро ты отправишься в восхитительное путешествие».

Взглянув на Линдси, он положил листок на стол, взял свое печенье, после нехитрых манипуляцией извлек полоску и с выражением прочитал:

– «Если у черепахи нет панциря, она или голая, или бездомная». Что за чушь!

Линдси хихикнула и, развернув целлофановую обертку, протянула ему другое печенье.

– Попробуй еще раз.

Дерек достал листок и прочитал:

– «Если хочешь увидеть радугу, придется смириться с дождем».

– Вот видишь, это хорошее.

Она подошла ближе, и Дерек взял ее за руку.

– Надеюсь, твое восхитительное путешествие – это я.

– В таком случае я твоя радуга.

Он заглянул ей в глаза.

– Ну или можешь быть моей голой черепашкой. Выбирай сама, что больше нравится.

На лестнице послышались шаги, и они отпрянули друг от друга. Дерек подмигнул Линдси и взял из ведра пакет с мусором.

– Пойду вынесу это во двор.

– Хорошо, папа, – отозвался Таннер.

Дерек вышел через гаражную дверь, а Линдси растерянно посмотрела на мальчика, усевшегося за стол, потому что понятия не имела, что сказать. Почему-то он сейчас ей казался совсем маленьким. Отчаявшись найти хоть какие-то слова, она протянула ему печенье счастья, и он сразу же стал его разворачивать.

– Ты очень нравишься моему папе, – вдруг сказал Таннер.

Его слова застали Линдси врасплох, и она села, чтобы не возвышаться над ним.

– Мне он тоже нравится.

Мальчик задумчиво вертел печенье в маленьких пальчиках: судя по всему, этот разговор был очень важен для него.

– Я очень этому рад. Не волнуйся: я обещал папе, что ничего не расскажу о тебе маме: это только разозлит ее, и она опять станет звонить адвокату.

Линдси непроизвольно разинула рот и почувствовала головокружение. «Звонить адвокату». Слова гремели у нее в ушах. «Опять».

Она знала, что у Дерека не слишком хорошие отношения с его бывшей женой, но она-то здесь при чем? Неужели она часть проблемы?

Хлопнула гаражная дверь, и звук шагов возвестил о возвращении Дерека. Линдси боялась обернуться, не могла заставить себя посмотреть на него. Ее жизнь вроде бы только начала налаживаться, а тут… Вдруг ее присутствие ухудшит положение Дерека и Таннера? Она заморгала, стараясь справиться с подступившими слезами.

– Что случилось? – встревожился Дерек, вероятно, почувствовав напряжение.

Линдси решила, что разговор лучше отложить на потом: обсуждение подобных вопросов при Таннере недопустимо.

– Ничего.

Она перевела взгляд на Таннера, который жевал печенье, а Дерек нахмурился.

– Сын, ты снова жуешь печенье? Придется почистить зубы еще раз.

Линдси видела, как тревожные глаза мальчика заметались между ней и отцом. Ну вот, из-за нее уже возникла напряженность между ними. После короткой паузы Таннер вышел из-за стола и потопал вверх по лестнице.

Дерек сразу присел на корточки рядом с ее стулом.

– В чем дело?

– Таннер сказал… нет, он ни в чем не виноват, но… – Она не знала, как облечь в слова свои весьма противоречивые ощущения. – Скажи, наше общение не раздражает твою бывшую жену?

Дерек вздохнул и понурился.

– Если мое пребывание здесь влияет на твои отношения с сыном, ты должен мне сказать.

– Что именно сказал тебе Таннер?

– Успокоил, что не расскажет обо мне маме, иначе она разозлится и опять начнет звонить адвокату.

– Проклятье! – Дерек встал и взъерошил пальцами волосы. – Я не хочу, чтобы ты из-за этого беспокоилась, Линдс.

– Ты сам себя слышишь? Как я могу не беспокоиться? Ребенок – твой ребенок – только что сказал, что вы с ним договорились держать наши с тобой отношения в тайне от его матери, чтобы она не злилась. Я его ни в чем не виню, но чувствую себя ужасно. Ты не находишь, что это унизительно для меня?

– Не говори так. Ты здесь вообще ни при чем. Речь идет об отношениях между мной и ею. Она злится на меня, и только на меня. И уже давно.

– Разве так уж важно, на кого направлен ее гнев? Если я ухудшу ситуацию… Пойми, Дерек, я не смогу с этим жить.

Все прошедшие годы Линдси убеждала себя, что, когда они расстались, единственной пострадавшей стороной была она. Оказалось, что это не так. Дерек любил ее, но сына любил больше. А как же иначе? Разве можно на кого-то променять маленького человечка, который так похож на тебя? Который смеется как ты? Морщит нос как ты? Судя по всему, ему опять предстоит делать выбор.

– Что она предпримет, если узнает о нас?

Дерек придвинул стул и сел напротив, так что их колени теперь соприкасались.

– Она уже знает: прочитала статью и поняла, что мы уже пара.

– И что?

– Пригрозила, что запретит мне встречаться с Таннером, – едва слышно произнес Дерек.

Линдси не могла поверить своим ушам. После этих ужасных слов он словно сдулся и выглядел теперь измученным, загнанным в угол, но все равно потянулся к ней и взял ее руки в свои.

– Она действительно способна на такое? – ужаснулась Линдси.

– Я очень хотел бы сказать «нет». – Дерек начал медленно перебирать ее пальцы. – Я перевожу изрядные суммы на содержание ребенка и алименты. Ни разу не пропустил. Если она просит больше, даю больше, но теперь понимаю, что недооценивал ее. Она винила меня за то, что, женившись на ней, я разрушил ее жизнь, а теперь бесится, потому что стал встречаться с тобой, а не просидел монахом до конца своих дней.

Поразмыслив, Линдси пришла к выводу, что не может винить Лизу: не хотелось бы ей жить в браке без любви, – но ведь они оба пришли к такому решению, не один Дерек.

Линдси опустила голову. Как же все это сложно! Они с Дереком – как два корабля, попавшие в ночной шторм: качаясь на волнах, швыряют пассажиров в море – направо и налево. Форменное безумие. И пусть все ее существо кричало, что надо бороться за свою любовь, Линдси знала, что вступить в борьбу, исход которой будет стоить любимому мужчине отношений с сыном, не сможет.

– Не знаю, что и думать…

– Ты вообще не должна об этом думать, Линдси. Я все улажу сам, обещаю.

Нет, ее это не устраивало.

– Я не заинтересована в отношениях, где все проблемы будешь решать ты. Это касается не только меня, но и твоего сына, а ведь ничего важнее его в твоей жизни нет. Быть может, это судьба подает нам какой-то знак?

Дерек издал болезненный стон.

– К черту судьбу! Я люблю тебя, Линдси. Любил тогда. Люблю и сейчас. Все очень просто. Все должно быть просто.

– Видимо, не все. Мы пытались чего-то добиться, но судьба не позволяла. Что дает тебе надежду думать, что позволит сейчас?

Дерек вскочил, потом снова сел.

– Ты единственная женщина, которая делает меня счастливым, а я больше всего на свете хочу сделать счастливой тебя. Когда я вижу и слышу, как ты общаешься с моим сыном, в душе воцаряется мир, на который никогда не надеялся.

Его слова разрывали сердце, но ей следовало оставаться сильной. Ради него. Ради Таннера. И, главное, ради себя.