Джоан Вулф - Обман

— Не знаю, — тихо сказала Каролина. — Я как-то не задумывалась о таких вещах.

— Конечно, не задумывалась. Тебе было всего шестнадцать лет. Но Чарлвуду был двадцать один год. Он был на год старше, чем Гарри теперь. А ведь даже Гарри не придет в голову сумасбродная идея сбежать с какой-нибудь девушкой, не располагая никакими средствами!

Наступила пауза. Каролина, по всей видимости, задумалась над моими словами.

— Возможно, дяде Мартину и в самом деле не слишком повезло в жизни, — снова заговорила я, — но и он, фигурально выражаясь, не лучшим образом распорядился теми картами, которые достались ему при сдаче.

— Все, что ты говоришь, правда, Кейт. Я это понимаю, — сказала Каролина, и по щеке ее скользнула вниз еще одна слезинка. — Но, несмотря на это, мне жаль его.

Я закинула босые ноги на шезлонг, положила голову на подушку, скрестила руки на груди и, уставившись в потолок, принялась раздумывать о том, что у Каролины более доброе сердце, чем у меня.

В тот вечер я так устала, что заснула, едва коснувшись щекой подушки, а на следующее утро проснулась очень поздно. Увидев рядом смятую подушку, я поняла, что Адриан тоже провел ночь в моей комнате, но я спала так крепко, что не слышала ни как он приходил, ни как уходил. Скатившись в большую выемку, оставленную в перине его телом, я свернулась в ней калачиком, чувствуя себя совершенно несчастной. Мужа я не видела и не разговаривала с ним с той самой ночи, когда он привез меня домой из игорного притона.

«Мне было бы легче, если бы я любила его хоть немного меньше», — подумала я.

Мысль эта так и билась у меня в мозгу, и мне никак не удавалось от нее отделаться. Если бы я была равнодушна к Адриану, у нас мог быть достаточно обычный в аристократических кругах брак, в котором между супругами существуют вежливые, ровные отношения, при которых муж и жена ничего друг от друга не требуют. Тогда я не мучилась бы из-за того, что мы с Адрианом никак не можем понять друг друга, и могла бы жить спокойно, не неся на плечах тяжкое бремя страстной любви.

Я потерла виски, в которых пульсировала боль, какая обычно возникала у меня в тех редких случаях, когда накануне я выпивала слишком много вина. Но на этот раз причиной головной боли было не выпитое вино, а мои душевные терзания. Закрыв глаза, я спрашивала себя, придет ли когда-нибудь день, когда я снова почувствую себя счастливой.

Настроение было настолько подавленным, что мне не хотелось вставать. Против обыкновения я попросила Жанетту принести мне чашку чая в постель. Надо сказать, что большинство знатных дам завтракали у себя в спальнях, но мне этот обычай всегда казался ужасно глупым и снобистским. Тем не менее в это утро я была просто не в состоянии переносить запах жареных почек и бекона, которые обычно ели на завтрак Гарри и Адриан.

Время шло. Я уговорила Гарри съездить вместе со мной в парк, где я решила потренировать Эльзу. Мы с Адрианом уже четыре дня не выводили лошадей на прогулку, и кобыле был нужен моцион. Свежий воздух немного взбодрил и меня. Днем я довольно много времени провела в саду, играя в крикет с маленьким Недом, и живость и милая непосредственность ребенка также подняли мне настроение.

Вечером мы должны были ехать на бал в дом лорда Каслри, и я знала, что Адриан должен там присутствовать. В какое бы уныние его ни повергала деятельность правительства, к лорду Каслри он относился с искренним и глубоким уважением. Если же добавить к этому тот факт, что жена лорда Каслри была одной из патронесс Алмакс-Эссэмбли-Румз, то становилось ясно, что проигнорировать бал, на котором в роли хозяйки выступала она, было бы непоправимой ошибкой.

Перед выездом я куда более придирчиво, чем обычно, занялась своей внешностью.

— Мне кажется, я такая бледная, — пожаловалась я Жанетте, глядя на свое отражение в зеркале туалетного столика, и, наклонившись вперед, несколько раз ущипнула себя за щеки.

Это сразу же подействовало, но мне стало казаться, что теперь у меня такой вид, будто я больна корью и на щеках у меня выступила какая-то красная сыпь.

— Если хотите, миледи, я наложу на ваши щеки немного румян, — предложила Жанетта. — Вы и в самом деле бледны.

— Я слишком много времени провожу в помещении и потому выгляжу как привидение. — Я раздраженно взмахнула рукой. — Ну ладно, Жанетта, давай подкрась меня.

Камеристка взяла кисточку из кроличьей лапки, погрузила ее в горшочек, который она перед этим достала из ящика стола, и начала наносить на мои щеки красноватую пудру.

— Ты просто волшебница, Жанетта, — сказала я с восхищением, когда она закончила свои манипуляции. — Теперь у меня такой здоровый вид. Никто ни за что не догадается, что все дело в косметике.

На губах молодой француженки не показалось даже тени улыбки. Она никогда не улыбалась. Однако видно было, что моя похвала ей приятна.

Дверь, ведущая в коридор, приоткрылась, ко мне заглянул Адриан.

— Все остальные готовы, Кейт, — сказал он. — Могу я послать за каретой?

— Да. Я спущусь буквально через минуту, так что карету уже можно подавать.

Муж прикрыл дверь, и до нас с Жанеттой донесся звук его удаляющихся шагов. Как только ее божество исчезло, огонек, загоревшийся в глазах Жанетты при виде Адриана, потух, и она пошла к гардеробу, чтобы извлечь оттуда мой вечерний плащ из синего бархата. Когда она вернулась, я встала, и француженка накинула его мне на плечи — теперь я была окончательно готова к выходу.

Дорогой мы с Каролиной молчали, делая вид, что внимательно слушаем разговор мужчин о каком-то законопроекте, который в ближайшие дни должен быть представлен на рассмотрение палаты лордов. Я сидела рядом с Адрианом, но на сердце было так тяжело, что хотелось расплакаться. Подумать только, я была так близко от него, что на поворотах наши тела соприкасались, и в то же время было ясно, что вас разделяет пропасть, перекинуть мост через которую я была не в силах.

Мы доехали до места довольно быстро, поскольку дом Каслри находился не так уж далеко от нашего. В других домах хозяйки оценивали успех своих балов по количеству гостей, но леди Каслри была настолько высокомерной особой и занимала столь высокое положение, что приглашала к себе только сливки высшего общества, и не было случая, чтобы кто-либо из приглашенных решился не прийти на устраиваемое ею мероприятие.

Выйдя из кареты, мы сняли плащи и обменялись приветствиями с встречавшими нас супругами Каслри. О нашем прибытии во всеуслышание объявил остальным присутствующим мажордом.

Первым, кого я увидела, когда мы вошли в зал, был мой дядя. Адриан почувствовал, что я словно запнулась обо что-то на ходу, и, наклонившись к моему уху, пробормотал:

— Что с тобой, Кейт?

— Ничего, все в порядке, — ответила я. — Просто я не ожидала увидеть здесь лорда Чарлвуда.

— Холостяков с дворянским титулом, большим имением и солидным доходом приглашают все, — сухо бросил Адриан. — Даже Каслри.

Я чувствовала теплую руку мужа на своем локте, а голова его все еще была склонена ко мне. Мы уже давно не были так близко друг от друга. Посмотрев на него, я увидела, что взгляд Адриана прикован к своей сестре.

— Каролина виделась с ним вчера на пикнике у Сильчестеров, — небрежно заметила я. — Не волнуйся, все будет в порядке.

— Надеюсь, — сказал Адриан, и между бровей у него обозначилась морщинка, говорящая о том, что он серьезно обеспокоен. Неожиданно я почувствовала укол ревности, от которого в следующую секунду мне стало стыдно.

— Грейстоун, негодяй вы этакий, надеюсь, вы не собираетесь монополизировать вашу очаровательную жену на весь вечер? — раздался рядом чей-то голос.

Мы оба обернулись и увидели мистера Бондса, того самого, который сообщил Адриану о моей встрече с Чалмерсом. Я бросила на него холодный взгляд. Бондс и Адриан, в свою очередь, обменялись какими-то странными взглядами, словно им было известно нечто такое, о чем не должна была узнать я. Мне всегда не нравилось, когда люди вели себя подобным образом.

— Я уверен, что Кейт будет рада подарить этот танец вам, Джек, — сказал Адриан.

Мне вовсе не хотелось танцевать с занудой Бондсом, но я не могла сказать это напрямик одному из старых друзей моего мужа.

— Разумеется, мистер Бондс, — холодно процедила я, поняв, что не могу отказаться танцевать с ним, но при этом вовсе не собираясь с ним любезничать.

К сожалению, оркестр заиграл вальс, и, танцуя, мне волей-неволей пришлось с ним разговаривать.

— Я прекрасно понимаю, отчего вы на меня сердитесь, леди Грейстоун, — с ходу начал мистер Бондс. — Но дело в том, что, когда я увидел, как вы садитесь в кеб с Чалмерсом, я страшно забеспокоился. У этого типа очень нехорошая репутация.

— Ничего страшного, мистер Бондс, — заметила я ледяным тоном.

— Вы и в самом деле на меня сердитесь, — ответил мой партнер с грустным лицом.

Я бросила взгляд на его подбородок с ямочкой посередине и ничего не ответила. Мы миновали угол зала и закружились в танце вдоль стены.

— Что я могу сделать, чтобы заслужить ваше прощение? — жалобно осведомился мистер Бондс.

— В будущем не совать нос в мои дела, — в сердцах сказала я.

— Ладно, — кротко сказал Бондс. Взглянув ему в лицо, я увидела, что в его газельих глазах горит теплый огонек, и вспомнила, что до того момента, когда он предал меня самым позорным образом, мистер Бондс был мне очень даже симпатичен.

— А если я поклянусь, что не буду больше совать нос в ваши дела, вы со мной помиритесь? — спросил он.

— Поймите, я прекрасно знала, что делаю, — сердито заговорила я. — Все бы прошло гладко, если бы вы не побежали докладывать об увиденном Адриану. Гарри заполучил свои долговые расписки и приехал в тот отвратительный вертеп через десять минут после того, как Адриан меня оттуда увез.

— В следующий раз я буду иметь в виду, что вы всегда владеете ситуацией, — сказал Бондс. — Но я не знал, что вы все так блестяще задумали, и потому запаниковал.