Потом мы возвращались домой, конюхи уводили лошадей, и мы снова превращались в лорда и леди Грейстоун, что каждый раз вызывало у меня очень грустное чувство.

Такова была ситуация в лондонском доме Грейстоунов в тот момент, когда из Ирландии вернулся Пэдди. В то утро, когда он приехал, я уговорила Гарри взять меня с собой в музей восковых фигур мадам Тюссо, но не потому, что мне так уж хотелось там побывать, а из-за того, что в последнее время младший брат Адриана казался необычно спокойным, и мне хотелось убедиться, что с ним все в порядке.

Во время нашего похода в музей у Гарри была масса возможностей для того, чтобы поделиться со мной своими проблемами, если у него таковые были, но он этим так и не воспользовался, а когда мы вернулись домой, Уолтерс сообщил мне о возвращении Пэдди. Каролина и Эдвард повели маленького Неда в Тауэр поглядеть на королевский зверинец, Луиза ушла в Хукхэмскую библиотеку, чтобы вернуть книгу, Адриан как раз в это время встречался с каким-то правительственным чиновником, так что с Пэдди беседовали только мы с Гарри.

Я попросила, чтобы нам принесли чего-нибудь попить, проводила Гарри и Пэдди в одну из комнат, села там на обитый желтым шелком стул и уставилась на старого конюха в ожидании новостей.

Пэдди отхлебнул большой глоток из стоящей перед ним кружки с пивом. Взгляд его бледно-голубых глаз был мрачен.

— Кажется, теперь я знаю, из-за чего убили мистера Дэниэла, — сказал он.

При этих словах Гарри издал удивленное восклицание. Продолжая сидеть на стуле, я наклонилась вперед, но промолчала. Пэдди посмотрел на меня и стал рассказывать.

— Вы были правы, мисс Кетлин, когда подумали, что все началось с тех гунтеров, хотя они не имеют прямого отношения к гибели мистера Дэниэла. — Пэдди отхлебнул еще пива. — Я поговорил с Фарреллом, человеком, который продал тех двух лошадей вашему отцу, но от него я не узнал ничего особенного. Это меня здорово расстроило, но я решил раньше времени не уезжать и покрутиться в Ирландии еще какое-то время. Тут-то я и попал на скачки в Голуэе.

— В тот раз, когда мы купили тех двух гунтеров, мы тоже смотрели скачки в Голуэе, — сказала я, сузив глаза.

— Точно, так оно и было, — кивнул Пэдди. — И на этот раз я увидел то, что мистер Дэниэл, должно быть, заметил еще два с половиной года назад.

Старый конюх замолчал на секунду, чтобы отпить из своей кружки еще глоток, и заговорил снова.

— Вы помните лошадь, которая в тот раз выиграла Голуэйский кубок? — спросил он.

— Да, — ответила я. Моя память почти всегда цепко удерживала практически любую виденную мной лошадь, а ту, о которой меня спросил мой старый друг, забыть было просто невозможно. — Это был гнедой жеребец с удивительно мощным галопом.

— Да благословит вас Господь, мисс Кетлин, вы прямо как ваш отец, — удовлетворенно улыбнулся Пэдди.

Я тоже улыбнулась ему в ответ.

— И какое же отношение имеет этой гнедой жеребец к гибели отца Кейт? — нетерпеливо спросил Гарри, который терпеть не мог длинные истории и всегда требовал, чтобы рассказчик поскорее переходил к сути.

— Несколько недель назад мне снова довелось увидеть его, мистер Гарри, — сказал Пэдди, бросив на младшего брата Адриана по-отечески покровительственный взгляд. — Именно тогда я заметил, что у него в точности такой же аллюр, как у гнедого трехлетка лорда Стейда, который выиграл скачки в прошлом году. — Пэдди снова повернулся ко мне:

— Как вы сами заметили, мисс Кетлин, такой галоп не спутаешь ни с каким другим. Так вот, трехлеток, которого Стейд выставляет на скачках в этом году, тоже галопирует точно так же.

Слова старого конюха совсем сбили меня с толку.

— Боюсь, я не понимаю, Пэдди. Какая тут связь?

— Я и сам не видел тут никакой связи, пока не разговорил кое-кого. — Пэдди поставил пустую кружку из-под пива на приставной столик, некоторое время молча задумчиво созерцал свои старые, обшарпанные сапоги, а затем поднял на меня бледно-голубые глаза. — Только после этого я сделал одно очень интересное открытие, — продолжил он. — Я заглянул в родословную и выяснил, что тот ирландский трехлеток, которого я только что видел на скачках в Голуэе, был получен от жеребца по имени Финн Мак-Кул. Этот самый Финн Мак-Кул был прекрасной скаковой лошадью, но потом получил травму, и его сделали производителем. Вот тут-то он и показал себя во всей красе.

Мы с Гарри во все глаза смотрели на Пэдди, словно султан из «Тысячи и одной ночи» на Шахерезаду. Старый конюх между тем продолжал:

— Мне сразу стало ясно, что трехлетки лорда Стейда по племенной линии были так или иначе связаны с той лошадью, которая на моих глазах выиграла Голуэйский кубок. Поэтому я заглянул к ее владельцу, Фрэнку О'Тулу, которому принадлежал и Финн Мак-Кул, и выяснил одну очень интересную вещь.

Тут Пэдди сделал паузу. У Гарри был такой вид, словно он вот-вот завизжит от нетерпения, но ему все же удалось взять себя в руки.

— Пять лет назад на конюшне, где держали Финна Мак-Кула, случился пожар, — снова заговорил старый конюх. — ОТул рассказал мне, что он и его люди сумели спасти от огня и вывести в дальний загон всех лошадей — по крайней мере им поначалу показалось, что всех. Весь остаток ночи они работали как проклятые, чтобы не дать огню перекинуться на другие постройки, так что пересчитывать лошадей и проверять, все ли на месте, у них не было времени. Когда же они наутро пришли к загону, выяснилось, что часть изгороди повалена, а лошади разбрелись. Их тут же согнали обратно, но Финн Мак-Кул пропал.

Тут Пэдди сделал многозначительную паузу.

— О Боже, — пробормотала я, раскрыв рот от изумления.

— Им так и не удалось его найти, — кивнул Пэдди. — В Голуэе решили, что он угодил в болото и утонул.

— А Финн Мак-Кул тоже был темно-гнедой масти? — спросила я.

— Ага. Без единого пятнышка, — снова кивнул старый конюх.

Я шумно втянула в себя воздух и едва слышно выдохнула:

— Алькасар.

— Я тоже так думаю, мисс Кетлин. И я готов биться об заклад на что угодно, что мистер Дэниэл был того же мнения.

— Я был бы очень благодарен, — обиженным тоном заговорил Гарри, — если бы кто-нибудь объяснил мне, о чем вы тут толкуете. Возможно, я для этого слишком глуп, но я до сих пор так и не понял, в чем дело.

— У маркиза Стейдского есть производитель по кличке Алькасар, — сказала я, повернувшись к нему.

Разумеется, что бы Гарри ни говорил о себе, он отнюдь не был глупым молодым человеком. Уловив суть наших подозрений, он шумно вздохнул и присвистнул.

— Боже мой, Кейт, — сказал он. — Вы хотите сказать, что лошадь лорда Стейда по кличке Алькасар на самом деле тот самый Финн Мак-Кул?

— Как скаковая лошадь Алькасар не представлял собой ничего особенного, — сказала я. — Мой отец никак не мог понять, как такое посредственное в этом смысле животное могло дать в своем потомстве такого великолепного скакуна, как Кестл-Дон, лошадь, которая выиграла скачки два года назад, показав при этом рекордное время. С тех пор от Алькасара было получено немало лошадей-чемпионов. Все они — гнедые без единой белой отметины, и у всех очень мощный галоп и способность в любой момент, когда это нужно, прибавить в скорости.

Глаза Гарри возбужденно заблестели.

— Значит, Кейт, вы думаете, что ваш отец заявил лорду Стейду о том, что ему известно, что за лошадь скрывается под личиной Алькасара, и Стейд его за это убил?

— Нет, я думаю, что все было иначе. Помните, я как-то сказала вам, что последними словами отца была фраза: «Я не думал, что он знает, что я знаю»?

— Я уверен, что мистер Дэниэл, прежде чем кого-либо обвинять, постарался взглянуть на Алькасара поближе, — заметил Пэдди. — Должно быть, когда он попытался это сделать, кто-то заметил, что он проявляет к этому жеребцу излишний интерес.

Мы долго сидели в молчании. После нашего разговора я разом совершенно обессилела. Итак, вот в чем было дело: мой отец заподозрил лорда Стейда в краже ценного жеребца-чемпиона и использовании его вместо собственного весьма посредственного производителя.

— Лорд Стейд невероятно богат, — возразил Гарри. — С какой стати ему идти на такое? Денег у него и так более чем достаточно.

— Стейду нужны вовсе не победы на скачках, — сказал Пэдди. — Я думаю, все дело в том, что это очень престижно — иметь такую замечательную конюшню, какая сейчас у него. Этим наверное, все и объясняется. Стейд много лет подряд пытался вступить в жокейский клуб, но все время получал отказ. Однако, имея такого производителя, как Финн Мак-Кул, он вполне мог рассчитывать, что в конце концов добьется своего.

— Тогда почему бы ему было просто не купить этого Финна Мак-Кула, если уж он был ему так нужен? — не сдавался Гарри.

— Я выяснил, что этого жеребца уже пытался купить какой-то богатый англичанин, — пояснил Пэдди. — Но О'Тул отказался от сделки и сказал, что всю жизнь мечтал иметь такую лошадь и что не продаст его за все сокровища Индии. В итоге все кончилось для О'Тула так, что хуже некуда, — он остался и без лошади, и без денег. У него осталось лишь несколько потомков Финна Мак-Кула — жеребят и молодых кобылок, одну из которых я и увидел в прошлом месяце на скачках.

Меня захлестнула волна гнева, разом покончившая с охватившими меня на какое-то время апатией и бессилием.

— Ну что же, Стейду это даром не пройдет, — мрачно процедила я сквозь стиснутые зубы. — Он убил моего отца, он украл лошадь О'Тула, и я заставлю его заплатить сполна за все это.

— Ну, вот так-то лучше, Кейт, — ободряюще сказал Гарри. Пэдди тоже кивнул, тем самым выражая согласие с моими словами, но предупредил:

— Прежде чем мы что-либо сделаем, нам надо запастись доказательствами.

— Тебе удалось переговорить с конюхом, который ухаживал за Финном Мак-Кулом? — спросила я у Пэдди.

— Само собой, девочка, — одобрительно улыбнулся мой старый друг. — Выяснилось, что и мистер Дэниэл тоже с ним разговаривал.