Историю эту знала вся Англия. Герцог Веллингтонский поручил Адриану командование тяжелой кавалерией, командир которой был убит в бою за два дня до этого. Как только Адриан понял, что происходит на левом фланге, он тут же отдал приказ о контратаке. Кавалерия на всем ходу врезалась в цепи французской пехоты и отбросила их далеко назад, выбив французов с весьма выгодной позиции на склоне господствующего над местностью холма и изрубив в капусту несколько французских батальонов.

Полностью дезорганизовав наступление французских частей, подчиненные Адриану войска захватили две тысячи пленных. Не удовлетворившись и этим, Адриан повел свою кавалерию еще глубже в расположение противника. Кавалеристы вырубили большую часть артиллерийской прислуги, обслуживавшей пушки маршала Нея, и перерезали постромки тягловых лошадей. В результате за весь остаток дня семьдесят четыре осиротевшие пушки французов не произвели ни одного выстрела.

Лишь после того как бой закончился, герцогу Веллингтонскому стало известно, что еще шестнадцатого июня в одном из боев Адриан был ранен мушкетной пулей и всю битву при Ватерлоо сражался, имея, помимо пулевого ранения, два сломанных ребра! Он скрыл все это, боясь, как бы накануне решающего сражения его не отправили в лазарет.

В этот момент рассказ лейтенанта Стейпла прервал Чарльз, вошедший в вестибюль со стулом в руках. Другой лакей, идя за ним по пятам, принес еще один стул. После того как стулья поставили у самого камина, я уселась на один из них и пригласила лейтенанта занять второй. Он опустился на стул очень неловко, вцепившись в подлокотники и вытянув вперед раненую ногу, и я заметила, что он на секунду прикрыл глаза, явно испытав огромное облегчение от того, что ему не нужно больше стоять.

Я невольно подумала о том, что чиновники из Министерства иностранных дел не дожны были отправлять лейтенанта, рана которого еще не зажила как следует, в такую долгую поездку верхом, но мне хватило такта не делиться с молодым человеком своими соображениями на этот счет. Я понимала, что слова о том, что он взялся за дело, которое ему не по силам, не могли вызвать у Стейпла ничего, кроме раздражения.

Я попросила посыльного лорда Каслри рассказать мне все, что ему было известно о героической обороне левого фланга войск герцога Веллингтонского и о храбрости, проявленной Адрианом. Он с удовольствием откликнулся на мою просьбу и продолжил было свое повествование, но тут в дверях появился Уолтере.

— Лорд Грейстоун в самом деле у себя в кабинете, миледи, — объявил он и, повернувшись к лейтенанту Стейплу, добавил:

— Следуйте за мной, сэр, я провожу вас к его милости.


Я забежала на минутку в свою спальню, чтобы переодеться в мое вечернее платье из синей тафты. Неожиданно дверь, разделявшая наши с мужем комнаты, отворилась, и вошел Адриан. Мое сердце тут же застучало с такой силой, что я даже испугалась, как бы Адриан не услышал его удары. Голова у меня закружилась, и я, чтобы удержаться на ногах, оперлась рукой о спинку кровати.

Адриан взглянул на разложенное на кровати платье и сказал:

— Я пришел попросить тебя не переодеваться к обеду, Кейт. Дело в том, что я пригласил Стейпла отобедать с нами, так что нам с тобой придется спуститься в столовую в костюмах для верховой езды.

— Но ведь я могу надеть и то платье, что было на мне сегодня утром, — сказала я. — Оно подойдет для такого случая?

— Да, оно подойдет, — произнес Адриан с таким отсутствующим видом, словно в этот момент думал о чем-то совсем другом.

Мне не хотелось совать нос в чужие дела, но в то же время я буквально умирала от любопытства и потому после некоторого колебания спросила:

— Надеюсь, лейтенант Стейпл не принес никаких плохих новостей?

Адриан вздохнул и, сделав еще несколько шагов внутрь комнаты, прислонился спиной к стене и грустно поглядел на меня.

— Каслри пишет, что социальная напряженность и волнения в стране усиливаются. В связи с этим в правительстве обсуждается вопрос о временной приостановке действия закона о неприкосновенности личности и о принятии законов, запрещающих собрания, имеющие бунтарскую направленность, а также литературу мятежного характера.

Я нахмурилась. Проблема социальной напряженности в Англии начала обостряться с того самого времени, когда экономика, получившая бурное развитие в военное время, испытала резкий спад после Ватерлоо. Одной из главных причин обострения внутренней ситуации в стране стал так называемый зерновой закон, принятый в прошлом году. Закон этот был призван защитить интересы британских землевладельцев путем прекращения ввоза в страну дешевого импортного зерна. Однако в результате его реализации широкие слои населения, среди которых значительное число составляли безработные, стали влачить полуголодное существование и в конце концов дошли до такого отчаяния от обрушившихся на них нищеты и страданий, что в январе регент, который направлялся на церемонию открытия парламента, был забросан камнями.

— Отмена закона о неприкосновенности личности ничего не даст, — сердито заявила я. — Проблема состоит в том, что люди страдают от голода и не могут найти работу.

— Я знаю, — согласился Адриан. — Дело дошло до того, что четыре тысячи человек собрались на Сейнт-Питерс-Филд в Манчестере, чтобы маршем идти с петицией на столицу. Правительство просто в ужасе. Каслри хочет, чтобы я немедленно приехал в Лондон.

Со стыдом должна признать, что первая мысль, котори пришла мне в голову после этих слов Адриана, не имела ничего общего с голодными бедолагами из Манчестера.

— Так, значит, ты уезжаешь? — спросила я.

— Да, — ответил Адриан, глядя мне прямо в глаза.

— Ради всего святого, что от тебя может хотеть Каслри? Что ты можешь сделать? Провести кавалерийскую атаку против этих бедняг?

Некоторое время Адриан молча смотрел на меня, а потом сказал:

— Надеюсь, ты не придала слишком большого значения рассказу Стейпла?

— А почему бы и нет? Он очень хорошо о вас отзывался, милорд.

Адриан покачал головой.

— Просто так вышло, что я оказался на должности командира, вот и все. Английская кавалерия всегда славилась мощью своих атак. Наши кавалеристы бросаются в бой с таким же жаром, с каким на охоте преследуют лисицу, — сострил он и улыбнулся, словно приглашая меня посмеяться его шутке. — Строго говоря, они не смогли бы остановить своих лошадей, даже если бы этого захотели.

Я не могла с ним согласиться.

— Тебе что, не нравится чувствовать себя героем? — с любопытством спросила я. — Большинство мужчин на твоем месте были бы просто счастливы.

— Все это просто смешно, — с горечью сказал Адриан и отвернулся к камину, предоставив мне рассматривать его широкую спину. — Все настоящие герои Ватерлоо мертвы, Кейт. — С этими словами он пнул ногой горящее полено, подняв в воздух целый каскад золотистых искр. — Потери англичан в битве при Ватерлоо составили пятнадцать тысяч человек. Кроме того, погибло еще и семь тысяч солдат нашего союзника Пруссии. Сколько полегло французов — одному Богу известно. Так что говорить о ком-то из оставшихся в живых как о герое — это почти кощунство.

Адриан снова пнул полено, затем оперся руками о каминную доску и, стоя спиной ко мне в напряженной позе, продолжал смотреть на огонь.

— А лейтенанту Стейплу ты тоже все это сказал? — спросила я.

Адриан отрицательно покачал головой:

— Все это было таким кошмаром, что людям, которые были свидетелями этого, просто необходимо что-то, что помогло бы им придать виденному некую романтическую окраску и таким образом забыть, как все было на самом деле. Так вышло, что я оказался одним из тех несчастных, из кого решили сотворить героя. Поверь, я сделал ничуть не больше, чем любой из тысяч солдат, принимавших участие в сражении.

— Зачем ты мне все это говоришь?

Адриан отвернулся от камина и взглянул на меня. Пламя свечи у него за спиной осветило его голову сзади, словно нимб.

— Затем, что я не хочу, чтобы у тебя были какие-либо заблуждения относительно моего геройства, — сказал он. — Никакой я не герой.

Я улыбнулась и ничего не ответила.


Обед в тот вечер прошел в приятной неофициальной обстановке. Миссис Пиппен раскопала где-то небольшой стол, Адриан распорядился, чтобы его поставили в столовой. Он явно не вписывался в ее интерьер, так как был весьма старомодный, дубовый, и одновременно за него могли усесться не более десяти человек. Тем не менее он почему-то гораздо больше располагал к задушевной беседе, чем тот роскошньй стол, место которого он занял.

— Обязательно закажу в Лондоне небольшой стол красного дерева, — сказал Адриан, когда Гарри принялся острить по поводу нового предмета обстановки. — Кейт права: стол, который стоял здесь до сих пор, слишком велик для семейных обедов.

— А куда его переставили? — поинтересовалась я.

— Понятия не имею. Миссис Пиппен куда-то его пристроила. Если у нас соберется много гостей, мы всегда сможем снова его использовать.

Я улыбнулась лейтенанту Стейплу, сидящему справа от меня, и рассказала о том, как странно чувствуешь себя за обедом, когда твой сотрапезник находится от тебя едва ли не в полумиле. Роскошь, господствующая в доме Адриана, похоже, на некоторое время вызвала у молодого человека оцепенение, но мой рассказ заставил его рассмеяться. Я еще немного развила эту тему и с облегчением увидела, что юноша стал держаться менее напряженно. В это время в столовую вошли лакеи с блюдами в руках, а я, взглянув на Адриана, обнаружила, что он смотрит на меня с явным одобрением. К моему ужасу, мне тут же вспомнилось о том, как хорошо было в объятиях Адриана в постели. Повернувшись к Гарри, я послала ему ослепительную улыбку и выпалила какую-то глупость. В ответ он громко расхохотался, и мы все принялись за весьма приятный на вкус суп с цыпленком.


На следующее утро Адриан собирался выехать в Лондон вместе с лейтенантом Стейплом.