– Дорогая моя, – промолвил он и тут же поправился: – То есть я хотел сказать – леди Дарлингтон, Я буду самым скромным и непривередливым твоим гостем. – Взяв руку Лулу, он переплел свои пальцы с ее изящными пальчиками. – Мне нужно только одно – общение с тобой. Мой визит не повредит твоей репутации, вот увидишь.

Отпустив ее руку, он послал Лулу воздушный поцелуй и откинулся на спинку кресла.

– Я даже согласен готовить для тебя пищу, – добавил он. – Ты можешь уволить всех слуг: я уверен, что мы прекрасно обойдемся без них.

Лулу не смогла сдержать улыбки. Князь излучал уверенность, и ему, по всей видимости, было море по колено.

– А кто будет мыть посуду? – спросила она.

– Никто. Мы будем выбрасывать грязные тарелки. Я куплю столько посуды, сколько будет необходимо. – Он усмехнулся. – Я очень богат, как ты знаешь.

Раковские были владельцами золотых приисков. Лулу знала об этом.

– У тебя готов ответ на любой вопрос, не так ли?

– Да, миледи. Надеюсь, в моем обществе будет не до скуки, – сказал он и широко открыл свои объятия. – Вот увидишь!

В этот момент в гостиную вошел Магнус с подносом в руках, и они замолчали.

– Багаж князя распакован, миледи, – сообщил дворецкий, поставив поднос на стол. – Я велел отнести его в апартаменты, расположенные в западном крыле дома.

Лулу выронила щипцы для сахара, и они с громким стуком упали на пол. Однако дворецкий, казалось, не заметил ее растерянности.

– Спасибо, Магнус, – промолвила она, чувствуя, как дрожит ее голос. – Вы свободны.

Дворецкий поклонился и вышел из комнаты.

– В чем дело? – спросил князь. – Почему ты так побледнела?

– Ты будешь жить в покоях моего бывшего мужа. Они расположены рядом с моими.

Князь пожал плечами.

– Слуги всегда все знают, от них ничего не скроешь, – заявил он. – У вас есть что-нибудь выпить?

Лулу выразительно посмотрела на поднос с чаем.

– Чай, конечно, прекрасный напиток, – сказал он, поняв ее безмолвный ответ. – И я буду более чем счастлив, если ты поселишь меня в каморке на чердаке и каждую ночь, когда все в доме уснут, будешь тайно пробираться ко мне.

– Я не вижу в сложившейся ситуации ничего смешного, – хмурясь, заметила Лулу. Ее беспокоила одна мысль: что именно известно слугам о ее отношениях с князем Раковским?

Князь как будто прочитал ее мысли.

– Неужели ты придаешь такое большое значение тому, что думают о тебе слуги? – спросил он.

– А ты нет? Слуги искренне любят меня, и я дорожу их мнением о себе. – Она вздохнула. – Ума не приложу: как им стало известно о наших отношениях?

– Думаю, что во всем виноват ваш егерь Томас. У слуг есть привычка подслушивать, стоя под дверью, читать почту своих господ и собирать о них сплетни. По всей вероятности, Томас следил за сторожкой, прячась в укромном месте.

– О Боже... – прошептала Лулу.

– Дорогая моя, слуги такие же люди, как мы, они тоже занимаются любовью.

Лулу с упреком посмотрела «на него.

– Мне кажется, ты очень плохо думаешь обо мне, – промолвил он. – Я изменился в лучшую сторону, уверяю тебя. Стой памятной ночи, проведенной нами в лесной сторожке, я ни с кем не занимался любовью.

– Не надо считать меня наивной дурочкой. Твоя репутация хорошо известна.

– Но зачем мне лгать тебе?

– Ответ на этот вопрос совершенно очевиден.

– Ты цинична, дорогая моя. Хотя Чарлз, конечно, превосходит тебя в цинизме. Ты слышала последние новости о нем?

– Новости? – переспросила она ровным голосом, но в ее глазах предательски блеснули слезы.

– Вижу, тебе уже все известно, – мягко сказал он. – Чарлз пришел в ярость, узнав, что его жена беременна.

– Откуда ты знаешь?

– За карточным столом он только и говорит об этом. Очевидно, жена преподнесла ему сюрприз. Она оказалась не такой уж наивной, несмотря на свою молодость.

– Арабеллу Монмут никто не назвал бы наивной. Ее молодость и красота очаровали Чарлза, и он женился на ней.

– Это явилось для тебя ударом?

– Что? Их брак? Нет.

– Я имею в виду беременность Арабеллы.

Вздохнув, Лулу пожала плечами.

– Я была удивлена... нет, потрясена этим известием. Мы с Чарлзом давно жили порознь, и я даже не подозревала, что могу испытывать еще какие-то чувства, слыша о его жизни.

– Это была ревность?

Лулу покачала головой.

– Скорее зависть, – ответила она. – Я всегда мечтала родить нескольких детей. Но Чарлз не хотел этого. У него есть наследник, Эндрю, и этого ему достаточно. Поэтому меня так потрясло известие о беременности Арабеллы.

Князь улыбнулся.

– Чарлз тоже был удивлен.

Лулу рассмеялась.

– Мне трудно в это поверить! – воскликнула она. – Бедный Чарлз! Он привык держать все под контролем – и вдруг такой сюрприз!

Князь подмигнул ей.

– Надеюсь, теперь ты лучше чувствуешь себя? – спросил он.

– Как ни странно, да.

– Я думаю, что у тебя еще будут дети, – мягко сказал князь, и по телу Лулу пробежала сладкая дрожь от его бархатистого голоса.

– Нет, – придя немного в себя от смущения, промолвила она. – Здесь, в Англии, иначе смотрят на внебрачных детей, чем в России.

– Если ты намекаешь на моих незаконнорожденных детей, то все они материально обеспечены, обласканы и любимы, – спокойно сказал князь.

– Прости, я не хотела тебя обидеть.

– Прощаю, – сказал князь, наливая молоко в свой чай, и продолжил, меняя тему разговора: – Так что мы будем делать сегодня после чая?

– А чем бы ты хотел заняться? – спросила она и тут же поняла, что совершила ошибку, задав подобный вопрос.

Князь положил ложечку, которой помешивал свой чай, отодвинул чашку и снова откинулся на спинку кресла.

– Зачем ты задаешь провокационные вопросы? – спросил он.

– Я пытаюсь быть радушной хозяйкой, – ответила она и вдруг выпалила: – Так ты ответишь на мой вопрос?

Князь не сводил с нее пылкого взгляда, и она вдруг ощутила желание близости с ним, как в ту роковую ночь.

– Мне хотелось бы, чтобы ты сначала проводила меня в мою спальню, – медленно произнес он. – А потом показала бы, как сильно тосковала по мне.

– Но может быть, я вовсе не тосковала, – сказала Лулу, чувствуя, как в ее груди с новой силой вспыхивает страсть к этому человеку.

– А мне очень не хватало тебя, – признался князь Раковский. – По ночам меня мучила бессонница. – Он встал и протянул ей руку. – Поэтому, если я вдруг внезапно засну, разбуди меня.

Лулу не двинулась с места.

– Ты слишком самонадеян. Он усмехнулся.

– Вовсе нет.

– Но что скажут слуги?

Лулу не решалась нарушать правила приличий в собственном доме.

– Как все хорошие слуги, они ничего не скажут, – заверил ее князь и опустил протянутую руку. – Неужели тебя действительно волнуют сплетни?

– Да, волнуют, – призналась она.

Лулу боялась, что слухи о ее связи с князем Раковским дойдут до Петербурга. Ее мать не одобрила бы скандального поведения дочери.

– Я сделаю так, что никаких сплетен не будет, – пообещал князь.

Лулу бросила на него тревожный взгляд.

– Я не позволю тебе угрожать моей прислуге, – заявила она.

– Ты плохо обо мне думаешь, дорогая моя. Я собираюсь подкупить их.

Лулу не могла сдержать улыбки.

– Надеюсь, теперь ты успокоилась?

– Как я могу успокоиться, когда я не знаю, чего от тебя ожидать дальше?

Князь взял ее за руку и с легкой непринужденностью заставил встать с дивана.

– Мы пойдем наверх, взявшись за руки, или ты предпочитаешь, чтобы мы не афишировали свои отношения?

– Я вовсе не собираюсь подниматься с тобой в твои комнаты.

– В таком случае я понесу тебя на руках.

– Ты не посмеешь сделать это!

– Еще как посмею! Я ждал встречи с тобой две недели!

– Если бы ты действительно искал меня, то уже давно бы нашел.

– Я не хочу спорить. Но судьба снова свела нас, и мы оба испытываем одно и то же жгучее желание. Только в отличие от тебя я честно признаю это.

– Мужчины всегда искренни, когда речь заходит о сексе. Но, сделав свое дело, они уходят, даже не обернувшись.

Князь нахмурился.

– Ты фактически выгнала меня на следующее утро. Поэтому не пытайся свалить всю вину за двухнедельную разлуку на меня.

– Но ты уехал без всякого сожаления. А потом исчез на целых две недели!

Князь открыл было рот, собираясь что-то возразить Лулу, но передумал и молча отошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на долину. Опершись на мраморный подоконник, он несколько минут смотрел перед собой в пространство невидящим взором. Его чувства пришли в смятение, в душе закипал гнев. Лулу приказала ему в то утро уехать и не искать с ней новых встреч. Как смеет она теперь упрекать его в том, что он послушался ее? «Вот стерва!» – сердито думал он. Ему следовало немедленно уехать из этой усадьбы. Но он не мог. И дело было не только в неистовой страсти, которую он испытывал к Лулу.

Лулу тем временем тоже пыталась заставить себя действовать решительно. Она понимала, что ей следует немедленно выйти из гостиной и приказать закладывать экипаж князя Раковского. Если у нее сохранилась хоть капля здравого смысла, ей необходимо как можно быстрее выпроводить его из своего дома. Но Лулу не трогалась с места. В комнате установилась напряженная тишина. На втором этаже хлопнула дверь, и по всему дому прокатилось гулкое эхо. Черные волосы князя поблескивали на солнце, и Лулу вдруг вспомнила, что они очень мягкие и шелковистые на ощупь.

Лулу вдруг стало грустно. У нее было такое чувство, будто она провела две последние недели в женском монастыре. И вот теперь ей предстояло выйти на свободу. Она вздохнула, и князь Раковский быстро обернулся.

– Я приношу свои извинения, – промолвила она. – Хотя извиняться не в моих правилах. И тем не менее я прошу у тебя прощения.

Он улыбнулся.