Гекуба рассматривала все сквозь лорнет с нескрываемым презрением.

— Принц Георг, видимо, никогда не понимал, что означает слово «сдержанность». Не вижу хорошего вкуса в обстановке Павильона.

Кэт спрятала улыбку, прикрывшись веером, а Томас открыто усмехнулся.

В зале собралось около сорока или пятидесяти представителей высшего общества Брайтона. Хотя Кэт не входила в их круг, она знала многих из них: лорда Мэнсфилда, чету Криви, сэра Джона Лейда и его жену Летицию, Кэнфилдов и графа Хеллсгейта Бэрримора.

Увидев бледное, морщинистое лицо последнего. Кэт содрогнулась. Когда ее впервые представили ему, он схватил ее руку своими горячими, сухими, костлявыми пальцами. Девушка долго не могла высвободиться, а он, запрокинув голову, громко смеялся, наслаждаясь ее смущением.

Бэрримор заметил Кэт и, приложив два пальца к своим губам, поцеловал их кончики, при этом глаза его похотливо блестели. Она повернулась к нему боком, ища взглядом хозяина, принца-регента. И увидела того в дальнем конце комнаты.

Коренастая фигура принца Георга была облачена в богато украшенный, облегающий наряд. Он склонился к стоящей рядом миниатюрной красавице, которая что-то говорила ему оживленно. Ее лицо, обрамленное темными завитками волос, было прелестно. Она смотрела на принца своими большими глазами, цвет которых трудно было определить издалека. Ярко накрашенные губы заметно контрастировали с нежной бледной кожей.

Толпа людей в комнате слегка раздвинулась, и девушка смогла увидеть платье дамы. Оно было из тончайшего муслина, жемчужного мерцающего цвета. И несомненно, имело дымчатую подкладку. Кэт слышала о таком стиле, но еще не видела, чтобы какая-нибудь леди демонстрировала его. Маленькие торчащие груди женщины явно проступали сквозь полупрозрачный материал. Кэт кивком привлекла внимание Томаса, и тот послушно склонил к ней голову.

— Кто эта необычная особа? — спросила она.

— Явная блудница, — тут же громко ответила Гекуба.

Томас, глаза которого весело блеснули, посмотрел через плечо Кэт. Она заметила, что тело его напряглось и ноздри чуть заметно раздулись.

— Ее зовут Дафна Бернар.

— Это французское имя, не так ли? Ты знаешь ее?

— Да.

— Но откуда?..

— Не забывай, Кэт, что мне намного больше лет, чем тебе, и я вел довольно насыщенный образ жизни.

В его голосе прозвучали печальные нотки, и Кэт нахмурилась.

— В тебе гораздо больше благородства, чем разума, Монтроуз, — проворчала Гекуба.

— Вы, как всегда, правы, леди Монтень Уайт, — сухо ответил Томас. — Его высочество обычно требует, чтобы в помещении была почти невыносимая жара и очень много еды, поэтому предлагаю подойти к окну и открыть его, когда царственная особа повернется спиной.

Действительно, было очень душно. Дамы энергично обмахивались веерами, а джентльмены в рубашках с высокими стоячими воротниками, в жилетах и сюртуках буквально обливались потом. Томас подвел своих спутниц к окну и попытался открыть его. В этот момент принц-регент наконец заметил их. Его лицо сияло от восторга, когда он вместе с миниатюрной француженкой двинулся к ним сквозь пеструю толпу, которая послушно расступалась на его пути. Гекуба, сидевшая на стуле позади Томаса, громко фыркнула.

— Монтроуз! — воскликнул принц-регент. — Мы рады видеть тебя! Мы настояли, чтобы Сьюард привел тебя к нам и мы могли бы выразить тебе свою признательность.

— Ваше высочество, вы очень любезны. Мой долг оказывать вам любое посильное содействие. — Томас склонил голову и затем, заметив тень раздражительности на царственном лице, добавил: — И конечно, мне очень приятно делать это.

Лицо принца-регента мгновенно просветлело. Острый взгляд его маленьких глаз скользнул по его спутнице.

— Позвольте представить вашему высочеству леди Кэтрин Синклер.

Девушка сделала глубокий реверанс перед будущим королем. Когда она поднялась, тот улыбался ей с явным восхищением.

— Мы рады, что вы проведете этот вечер с нами, леди Кэтрин. Мы знаем вашу мать. Она очаровательная женщина. Вам нравится музыка? Ну конечно, я в этом уверен. Мы устроим небольшой концерт после обеда. — Он посмотрел на стоявшую рядом с ним француженку. — Вот видишь, мы нашли твою старую подругу, Монтроуз! Мадам Дафна Бернар, позвольте представить вам леди Кэтрин Синклер.

Дама взглянула на Томаса, и на ярко-красных губах ее обозначилась какая-то двусмысленная улыбка. Затем обратилась к девушке:

— Очень приятно, леди Кэтрин. Добрый вечер, моя сладкая, — добавила она, сделав ударение на последнем слове.

Позади Томаса послышалось недовольное покашливание. Он поспешно сделал шаг в сторону, открыв сидевшую Гекубу, которая, держа голову, поднесла к глазу лорнет. При этом старушка и не подумала встать.

— Ваше высочество, рада видеть вас. — Гекуба слегка склонила голову.

Принц-регент побледнел, затем откашлялся и нервно поправил воротник под ее пристальным взглядом. Она вздохнула и подняла глаза к небу, а потом слегка кивнула в сторону Дафны Бернар.

— Ну да, да, конечно, — пробормотал смущенный принц Георг. — Монтроуз, нас не предупредили, что ты прибудешь вместе с леди Монтень Уайт. Это большая оплошность со стороны нашего секретаря. Зато какой приятный сюрприз!

Однако по его виду нельзя было этого сказать. Принц-регент явно испытывал неловкость под жестким взглядом старой дамы.

— Леди Монтень Уайт, позвольте представить вам мадам Дафну Бернар.

— Как поживаете? — сказала та, в то время как француженка, смущенная явным волнением его высочества, приветствовала старуху полупоклоном.

Принц-регент слегка подтолкнул француженку поближе.

— Мы счастливы, что вы посетили нас. Думаю, скоро начнется обед. Продолжим беседу позднее, Монтроуз. Леди Монтень Уайт. Леди Кэтрин. — Принц Георг поспешно удалился.

Томас, повернувшись, широко улыбнулся.

— Чем ты так смутила его, бабушка? — спросила заинтересованная Кэт, подходя к Гекубе.

— Даже не знаю. Принц-регент сам наделал много ошибок, приблизив к себе друзей с сомнительной репутацией. Укоры совести для грешника — самое худшее наказание, Кэтрин.

— Как вы можете так говорить о будущем короле? — спросил Томас с притворным ужасом.

— Мы все грешники, мистер Монтроуз. Каждый из нас — будь то принц или простой человек. И мы сами выбираем свою линию поведения в этой жизни. — Гекуба посмотрела на Томаса таким пронзительным взглядом, что тот невольно поежился.

Кэт взглянула на часы. Обед должен начаться в шесть, то есть через пятьдесят минут. А Томас куда-то исчез. И Дафны Бернар нет поблизости. Гекуба была занята жаркими дебатами с пожилой леди Брент. Они обе бесцеремонно отмахнулись от Кэт, когда та вызвалась принести им прохладительные напитки.

— Как поживаете, леди Кэт? — Она сразу узнала этот вкрадчивый голос.

— Прекрасно, милорд.

Хеллсгейт Бэрримор сделал недовольную гримасу.

— Ну зачем так официально? Так сухо? Так высокомерно? Я нахожу вас чрезвычайно… возбуждающей особой. Особенно в этом прелестном платье. — Он протянул руку к довольно открытому декольте, его пальцы заколебались на минимальном расстоянии от ее груди.

Кэт быстро отступила назад. Бэрримор с похотливой улыбкой снова приблизился к ней.

— Моя дорогая, — сказал он низким голосом, — теперь вы в моей власти. Рядом нет закоснелых матрон, блюстительниц нравственности. — Он жестом указал на комнату. Затем, наклонившись вперед, провел указательным пальцем по ее обнаженной ключице.

Кэт хотела резко отшатнуться от этого оскорбительного прикосновения и влепить Бэрримору пощечину, но она понимала, что тем самым спровоцирует скандал, слухи о нем непременно дойдут до ушей лорда Стрэнда, и ее разумный, практичный и в то же время все-таки вызывающий сомнение план потерпит крах.

— Здесь нет высокомерных защитников скучной морали! — продолжил Хеллсгейт и облизал свои полные, блестящие губы. — Вы можете удовлетворять все свои желания, ни в чем не отказывая себе. Мы все здесь грешники, и потому никто никого не будет обвинять. В окружении принца-регента все дозволено, уверяю вас. И никто не беспокоится о последствиях, — прошептал он, интимно склонившись к девушке.

— К сожалению, Бэрримор, вероятно, возраст и старческие недуги лишили вас разума, которым вы когда-то обладали, — раздался протяжный голос Томаса позади Кэт. — И с вашей стороны слишком самонадеянно полагать, что все остальные разделяют ваши взгляды и ваши манеры.

Он протянул руку и схватил Хеллсгейта за запястье. Кровь отхлынула от лица Бэрримора, он побледнел как полотно. Томас улыбнулся, обнажив крепкие зубы, и оттолкнул похотливого сластолюбца.

— Я все слышу и вижу. И уверяю вас, мне не безразлично, что творится вокруг! — Он был вне себя от гнева.

— Монтроуз, что ты себе позволяешь? — прошипел Бэрримор, потирая запястье. — Стало быть, лопоухий щенок превратился в огромную собаку. Я полагал, ты по-прежнему пребываешь на французской псарне. Не думал, что ты снова примешься за старое и начнешь волочиться за женщинами.

Он сузил глаза, глядя на Кэт, и презрительно скривил рот.

— Девица, похоже, не совсем в твоем вкусе. Однако надеюсь, ты научил ее кое-чему…

Томас резко приблизился к Бэрримору; глаза его угрожающе сверкали. Кэт сделала шаг в сторону.

— Мистер Монтроуз, благодарю вас за ваше предложение сопровождать, меня во время осмотра зверинца принца-регента, — сказала она спокойным, невозмутимым голосом. — Но должна сказать, что созерцание обветшалого помещения с голодными животными едва ли доставит мне удовольствие. Может быть, мы лучше пойдем на обед?

Приподняв подол своего платья, Кэт окинула взором собравшихся в зале, глядя при этом сквозь Хеллсгейта Бэрримора так, словно его не было. Томас внезапно громко рассмеялся. Несколько человек, находящихся поблизости, повернулись, заинтересовавшись, что так развеселило высокого элегантного мужчину, и увидели разгневанного графа. Тот весь трясся от злобы; его мстительный характер был хорошо известен в свете и даже внушал страх.