— Вам нужна помощь, мэм? — спрашивает Брукс.

Пока иду, я осматриваю коробку со всех сторон.

— Эй, вы помните то время, когда мой отец настаивал на том, чтобы у меня была охрана, и я согласилась только при условии, что моя охрана не вмешивается в мою жизнь никоим образом или способом? Это моё любимое воспоминание.

Клянусь, я услышала, как Брукс и Девис закатывают глаза за моей спиной прямо сейчас. Они просто вежливо поинтересовались. Это против протокола, чтобы они несли коробку, даже если бы я захотела, так как это помешало бы им защищать меня. Но со мной было всё хорошо и без охраны. Уровень поддержки моего отца был самым высоким среди президентов за последние десять лет; экономика процветала, и не было никаких явных угроз моей жизни, о которых я знаю, во всяком случае. Но мои родители слишком заботливы, мягко говоря.

И, честно говоря, Брукс и Девис совсем неплохо разбираются в вопросах безопасности. И, конечно же, они без юмора. Думаю, это требования работы. Вопреки распространенному мнению, нам разрешено отказываться от защиты, хотя у моего отца, скорее всего, случился бы настоящий сердечный приступ, если бы сделала нечто подобное. Я только уступила в том, чтобы у меня были женщины-телохранители (насколько невозможным должно было быть относительно нормальное существование с командой дикарей в костюмах, следующих за мной?) и если они не будут докладывать о каждом моём шаге отцу.

Следуют за мной… Прекрасно. Я считаю недопустимым помогать мне с рутинными, повседневными задачами.

Типа, как доставить гигантскую коробку с надувными секс-куклами и смазкой в дом моего соседа.

Я стою за воротами с коробкой, Брукс и Девис на безопасном расстоянии от меня, когда отвечает мужской голос.

— Йо.

Йо. Определённо не пенсионер.

— Я твоя соседка. У меня есть кое-что… ну… эм… личного характера, которое было по ошибке доставлено в мой дом.

Он смеётся.

— Личного характера? — спрашивает он, явно издеваясь над формальностью моих слов.

Я сразу же ощетиниваюсь. Я имею в виду, да, меня называли высокомерной и Идеальной Президентской Дочкой, но на самом деле, я делаю этому парню одолжение. Я могла бы просто надуть его кукол и перебросить через каменную стену, которая разделяет наши владения. С другой стороны, я определённо должна была доставить коробку именно таким образом.

Ворота открываются, и я замираю на секунду, глядя на его дом. Я не видела из-за ворот ни одного дома в моём районе; я никогда раньше не встречала никого из моих соседей. Его подъездная дорожка короткая и мощенная, как и у меня; а его дом похож на мой, за исключением того, что он, по крайней мере, в два раза больше. Дом чертовски огромный. Декоративные деревья выстроены в линию по краю стены между нашими владениями, и я делаю мысленную заметку, что ландшафт лучше. Я прошла больше полпути подъездной дорожки, когда сосед выходит из дома.

Абсолютно голый и носящий набор стратегически расположенных бонго барабанов. 

2

Грейс


Я моргаю дважды, останавливаясь, когда мой сосед небрежно подходит ко мне босиком. Неся бонго.

Голый. Парень абсолютно и полностью голый, а бонго стратегически прикрывает товар. Он определённо не пенсионер. Нет. Нисколечко. Он молод и здоров, и…

Огромный, понимаю я, когда сосед приближается ко мне. Мой взгляд неохотно движется от бонго вверх, достаточно долго задерживаясь на его очень мускулистой, очень накаченной груди и прессе. Я обвиняю вино за мои медлительные глаза. Татуировка охватывает одну из его грудных мышц, двигаясь вверх до плеча и вниз по мужской руке.

Его руки такие же большие, как и все остальное — вылепленные бицепсы, предплечья и… Боже правый, этот парень выгляди так, будто должен заниматься рубкой деревьев или чем-то в этом роде. Однако мои глаза не задерживаются на его руках — они возвращаются прямо к бонго. И к тому факту, что эти бонго прикрывают его… бонго.

— Моя посылка? — спрашивает он.

— Что?! Я не смотрю на твою посылку, — протестую я. Мой голос, кажется, звучит, по крайней мере, на октаву выше, чем есть. Я практически пищу, как мышь.

Уголки губ поднимаются в медленной ухмылке.

— Я спрашивал, не хочешь ли ты отдать мою посылку? Выглядит тяжёлой.

Жар приливает к моему лицу. О Боже, я уже чувствую, как мои щёки становятся алыми. Я прочищаю горло.

— Да. Очевидно. Это то, о чём я тоже говорила, — я заставляю себя произнести слова с беззаботностью. Посмотри вверх, Грейс. Создай зрительный контакт и не смотри вниз, даже если это самый близко находящийся голый мужчина за последние два года. — Посылка. Твоя посылка. А не твоя… посылка.

Я снова смотрю вниз на бонго. Да что, черт возьми, со мной не так?

— Я могу сделать снимок, если хочешь, — говорит парень, ухмыляясь. — Моей посылки, я имею в виду. Если ты захочешь пересмотреть это самостоятельно… в более приватной обстановке.

Мои щёки горят.

— С чего бы мне этого хотеть?

Он пожимает плечами.

— Просто предложил по-соседски.

Коробка. Я вручаю её ему.

— Вот твои надувные куклы для личных утех, мистер Бальзак.

Он даже не смотрит вниз на то, что держит в руках.

— Это приветственный подарок для соседей?

— Да, я пришла поздороваться, но вместо того, чтобы принести фруктовый пирог, принесла тебе секс-куклы, презервативы и смазку. Ничего не кричит: «Привет, сосед!» как именно это.

— Я мог бы проигнорировать секс-куклы, если только тебе нравятся такого рода вещи, разумеется. Но соседку, которая выглядит как ты, приносящая презервативы и смазку? Ну, тогда: Привет, сосед.

Он ухмыляется.

Привет, сосед. Это совершенно несексуально, но клянусь, его слова пропитаны сексом. Чёрт, из каждой части этого человека сочится секс. Он один из тех людей, которые просто источают его из пор.

Между моих бёдер становится мокро. Должно быть вино было испорчено. Потому что я могу поклясться в возникшем напряжении, а меня не привлекают такие парни, как этот — большие, мускулистые, которые выглядят так, словно могут поднять меня, перебросить через плечо и отнести в свои спальни…

Я прочищаю горло.

— Я не занимаюсь такого рода вещами, для протокола. Это твои секс-куклы. Как я и говорила, когда позвонила в ворота. Они по ошибке были доставлены ко мне. Видишь? Прямо тут? — я указываю на адресную метку на коробке. — Мистер Дик Бальзак.

Он смотрит вниз и смеётся.

— Хех. Дик Бальзак. Потрясающе, — он смотрит вверх. — И кто приносит фруктовые пироги соседям?

— А?

— Ты сказала, что вместо фруктового пирога ты принесла сексуальные штучки. Люди вообще едят фруктовые пироги?

Я тяжело вдыхаю.

— Фруктовый пирог, торт что угодно.

— Торт?

— Я сказала что угодно. Я не знаю, что люди приносят своим соседям.

— Чашку сахара, — предлагает он, затем делает паузу. — Или секс-кукол и презервативы.

— Знаешь, я обычно стараюсь не брать уроки социального этикета у голых мужчин с бонго-барабанами.

— Эй! Это ты та девчонка, которая пришла ко мне домой с двумя подружками и принесла мне презервативы. Я признаюсь — надувные куклы для меня что-то новенькое. У меня никогда не было девушки, пытающейся подцепить меня с помощью надувных…

— Ты думаешь, что я пытаюсь подцепить тебя? — спрашиваю я в неверии. — Мы уже определились, что ты — извращенец, заказывающий надувных кукол. Я просто вежливый сосед, доставляющий твою коробку. Я не заинтересована в том, чтобы подцепить тебя. На самом деле, даже меньше ноля. У меня отрицательный интерес подцепить тебя. И это не мои подруги.

Мистер Дик Бальзак шагает вперёд. Клянусь, что хочу отступить и оставить больше пространства между нами, но каким-то образом я зависла, неспособная пошевелиться, из-за его запаха. Мужской аромат мыла и одеколона. О, Боже, мне нужно перестать нюхать его. И только потому, что я выпила только два бокала вина и, по-видимому, потеряла всякое чувство разума, не означает, что я должна стоять здесь, нюхая этого парня.

— Нулевой интерес? — спрашивает он, глядя на меня. — Ты уверена насчёт этого, сладкая?

Я тяжело сглатываю. Хотелось бы, чтобы он не так вкусно пах. Неужели я так давно не нюхала мужчину, что моё тело вышло из строя от одного аромата незнакомого голого парня?

— Ноль, — твёрдо повторяю я, прочищая горло. — Меньше ноля.

Моё тело предаёт меня, посылая мурашки по коже. Я чувствую, как мои соски твердеют под лифчиком.

— Отрицательный, — говорит сосед.

— Верно.

— Это очень плохо. Потому что я определенно заинтересован в том, чтобы подцепить тебя, – парень делает паузу, а я всасываю глоток воздуха сквозь зубы. У меня перехватывает дыхание. Моё сердце бешено колотится в груди. — На самом деле, я был бы очень заинтересован подцепить тебя, перебросить через плечо и отнести прямо в мою спальню.

Боже мой, он наглый. Никто никогда не говорил со мной таким образом. Чёрт, никто бы не посмел говорить так с дочерью Президента — конечно, не те «слишком соответствующие мужчины», с которыми я встречалась. Те, кто носит костюмы и имеет лучшее образование, которое могут купить за деньги.

Этому человеку не грозит быть одним из таких «слишком подходящих» мужчин.

Его взгляд не колеблется, его глаза на моих, когда он говорит.

— Я бы стянул этот консервативный маленький мамочкин костюм, который ты носишь и сдёрнул бы твои трусики вниз по твоим бёдрам — ты же носишь трусики, не так ли? Если бы ты не носила, ну… — из его горла вырвался низкий звук, дикий, как у животного.