Во-вторых… во-вторых, как теперь выбираться из всего этого вранья? Ребенка же у Лизы нет. Сказать потом, будто произошел выкидыш? Или честно признаться, что наврала?

Лиза со стоном упала на кровать, лицом в подушку. Еще никогда она не чувствовала себя столь скверно. Все не то и не так, Егор прав.

Рано или поздно Егор узнает, что никакого ребенка нет. Что его обвели вокруг пальца, поставили над ним психологический эксперимент, заставили опять страдать – но на пустом месте. Да еще тема такая болезненная – дети… Он скажет: подобными вещами не шутят. И он не дурак, он поймет, что Лиза его специально в самое больное место ткнула.

Лиза застонала в голос, забила кулаками по подушке.

Эта идея – с беременностью – еще накануне казалась ей блестящей. Теперь же девушка корчилась от отвращения – да как ей в голову подобное могло прийти? Это же убогие шуточки уровня малолеток из пригорода… Теток из глубокой провинции… Сюжет из отечественной дешевой мелодрамы…

А потом Егор узнает, что Лиза последние месяцы провела с Ваней Широковым. Ездила с тем в Ялту. Ваня покрывать Лизу не станет, во всем признается. И с печальной гримаской еще добавит:

«А я ведь делал Лизочке предложение, и она согласилась… Ах, как нехорошо Лизавета с нами всеми обошлась!»

Ася Каткова – тоже подольет масла в огонь. Добавит: «Ну Лизка дает, с Ваней крутила, а потом какую-то беременность придумала и попыталась на Егора свалить!»

Лиза дернулась, вскочила, села на кровати, укусила себя за руку. Что она наделала… Столько глупостей натворила – она, такая тонкая и умная, знаток психологии и человеческих характеров!

«Но я же мечтала остановить его… Я не хотела, чтобы он уходил к Тае! Я просто голову потеряла, обезумела от горя… Да, да, я обезумела от горя!» Лиза замерла, глядя на свое запястье, на котором ровной розовой подковкой отпечатались ее зубы.

«Надо уйти. Ничего не объяснять. Ничего не просить, не ждать. К черту его деньги, его квадратные метры, пусть подавится. Я тоже личность, я тоже сильный человек, а это станет моей местью…»

В голове у Лизы металось множество мыслей, порой противоречащих друг другу, согласиться на раздел имущества, напрочь отказаться от него… «Да как отказаться-то? Не в Нижний же мне опять ехать? А почему в Нижний, я тут могу остаться, снимать квартиру, работать. Или затеять эпопею с ипотекой. Да, это тяжело. Но если я расслаблюсь, если буду плыть по течению, ничего не сделаю сама – то я погибла… Тогда я сама себе должна признаться – я обычная баба, я приживалка, я никто. Я полностью зависима от мужика…»

Лиза засмеялась, потом заплакала. Она не знала, что ей делать.

…Два дня она не выходила из дома. Валялась на кровати, то засыпая, то просыпаясь. Не ела. Вечерами пила водку, но почему-то не пьянела, лишь страшная усталость разламывала ее на части.

На третий день Лиза, так и не сумевшая принять решение, буквально заставила себя выйти из дома. Вспомнила, что забыла у Ивана дома кое-какие документы.

Кстати, Ивана сейчас нет, он на работе, с ним точно не столкнешься…

Но Иван оказался дома.

Лиза открыла дверь и – увидела его, стоявшего в прихожей; два больших чемодана на полу, рядом.

– Ой, – сказал Иван. – Не ждали…

– Прости. Надеялась, что тебя нет дома. Хотела свой паспорт забрать. И оставить тебе ключи… – Лиза положила ключи в вазочку на комоде, быстро прошла в комнату. Открыла одно из отделений в шкафу, где Иван хранил документы, взяла свой паспорт.

– Ну все, Ванечка, прощай.

– Прощай, Лиза, – печально произнес Иван, помахал ладонью.

– Ты все дурачишься… Ну правда, прости меня, – сказала она, шагнула к Ивану, хотела его обнять. Но тот с преувеличенно испуганным выражением отстранился. – Не смешно.

– А уж мне как не смешно… – протянул Иван.

– Ты куда? – вдруг спохватилась Лиза, глядя на чемоданы.

– В город золотой.

– Я серьезно.

– И я серьезно, – улыбнулся Иван. – Асенька меня надоумила. Ася – святая. Я еду в город золотой, где всегда мечтал жить. Свободным и счастливым.

– Ах, ты в Ялту опять… А работа?

– Не хочу работать тут. Какой из меня офисный сотрудник? Сейчас съездил в ту контору, забрал трудовую книжку. Я, Лизон, простой человек. Всегда мечтал починять примусы и ставить заборы. И чтобы сам себе начальник.

– Ваня, не сходи с ума.

– Кто сходит с ума, я? Да ты что. Я семь лет в тумане бродил, в каком-то сне, и думал, что все прекрасно, был всем доволен, и собой в том числе… Несколько раз мне даже показалось, что я проснулся. Знаешь, во сне так бывает – думаешь, что проснулся, а на самом деле – нет. Но ты своим уходом меня разбудила. Или это сама жизнь меня отрезвила? Ну, не важно. Я наконец очнулся. Проснулся по-настоящему. И понял, что все эти годы существовал под наркозом. Под алкогольной эйфорией…

– Ваня.

– Меня же Ася сколько по наркологам водила… – словно не слушая Лизу, продолжил тот. – И мне умные люди говорили – одну зависимость надо заменить другой, более социально приемлемой. А чем заменить, я не знал. Позвонил позавчера тетке, сказал, что еду. Она обрадовалась. Ну, ей всегда помощник был нужен, никакой ответственности у наемных рабочих… А еще, говорит, ей подруга (ну помнишь, та, что сильно болела?) перед смертью свою дачу под Ялтой завещала. И померла. Оставила в наследство дачу. Дача большая, там виноград растет. Тетка эту дачу уже продавать собиралась. А я ей говорю – тетушка, не надо. Будем виноград растить и вино делать…

И это гениально. Я одну зависимость заменю другой.

«Какой ужас, – расстроенно подумала Лиза. – Он совсем странный стал. Может, та самая давняя травма на него влияет? Вот куда он едет? И это опять я виновата…»

– Мне так плохо. – Лиза села на чемодан. – Я запуталась.

– Все мы запутались, – ласково произнес Иван.

«Он же добрый, очень хороший. Абсолютно не агрессивный. Он прекрасный человек – Ваня! Может, есть смысл остановить его, остаться с ним?»

– Я запуталась больше всех, – покачала головой Лиза. – Почему так? Я потеряла Егора. Я потеряла тебя. А чего я хочу? А я не знаю. Вот веришь ли?

– Верю.

– Но почему… – с тоской произнесла Лиза. – И что я за человек, ни Богу свечка, ни черту кочерга… То одного хочу, то другого. То семья мне нужна, то работа, известность… Я вдруг подумала – пройдут годы, а я так и останусь неприкаянная.

– А ты не догадалась?

– О чем? – встрепенулась она.

– Ты правда не догадалась, почему такое происходит?

– Ну скажи, скажи, Ванечка!

– Ты же… ты никого не любила, Лизок, – усмехнулся Иван, погрозил Лизе пальцем.

– Ну тебя, – устало махнула она рукой. – Ладно, пойду. Прощай, Ванечка, не поминай лихом.

Лиза ушла. Возвращаясь домой, вдруг представила Ивана – как тот, в шортах, разбитых сандалиях, выгоревшей бейсболке подвязывает виноградную лозу ранним утром. На гроздьях винограда – густой белый налет, словно морозом его прихватило. Туман, солнца еще не видно…

Что-то в этом есть.

* * *

– Перечислил. – Паша прошел на кухню, сел за стол.

– Есть будешь? – Настя поставила перед ним блюдо с сушеными яблоками. Сушила сама, прошлой осенью, из подмосковных яблок. Нашли старушку, у которой урожай пропадал, купили его задешево, а потом в Москве Настя на специальном аппарате для сушки овощей и фруктов их все за несколько дней высушила. Сложила в наволочки, а наволочки – в кладовку.

Отличный девайс для сезонных продуктов – этот самый агрегат, сушилка. Конечно, не сразу получилось его освоить: то слива осталась сырой, мошки в ней завелись, то кабачки перележали, не разгрызть их. Но если приноровиться, то результат превосходный. А как еще хранить сезонные продукты? Не варенье же из них варить, убивая все витамины… Потом, в варенье сахар надо добавлять в диких количествах, что тоже неполезно.

Паша принялся жевать дольки сушеных яблок.

– А Юрка хоть деньги получил? – с беспокойством спросила Настя.

– Получил. Потом позвонил, что все в порядке.

– Это хорошо, – вздохнула Настя. – А то я, знаешь, не очень доверяю всем этим современным технологиям, когда деньги даже пощупать нельзя. А как там Юрка?

– Говорит, с женой развелся. Конечно, если деньги есть, за день разведут.

– С Марьяной?

– Ну а с кем? Она гуляла от него страшно. Да ты видела. Бедный Юрка.

– Ага, – вздохнула Настя. Вспомнила, как в позапрошлом году, когда они собирались у Юры Изборского на Новый год, пьяная Марьяна приставала к Паше с поцелуйчиками. Пашу потом стошнило. А Юре они сказали, чтобы его не расстраивать, что это оливки были несвежие, наверное.

– И Егор – развелся уже с Лизой? Я у Юры не стал уточнять, неудобно. То ли они в ссоре, то ли помирились уже…

– Да кто их знает? Мне кажется, это у них у всех кризис среднего возраста.

– Кстати, Егор действительно в больнице был, чуть не умер, – меланхолично добавил Паша.

– Но выздоровел же, как огурчик сейчас? Слушай, что ты все думаешь об этом…

Паша махнул рукой, скорчил гримасу. Кажется, он до сих пор переживал из-за того случая. Когда звонила Тая, просила денег на лекарства Егору, а они засомневались – не разводка ли это все… Оказалось, правда, не разводка. Но чего теперь переживать, Юрка же помог, нашел деньги на лечение друга. А им потом тому же Юрке пришлось их отдавать, ту же самую сумму.

Правильно говорят, что у богатых всегда деньги к деньгам.

– Еще Юра сказал, что Ася в больницу попала. Но тоже пока обошлось.

– А с ней что?

– Сердце вроде.

– Вот. Ест что ни попадя! Это ведь с чего ее разнесло… От той самой химии, что кладут в продукты. Раньше людей с ожирением мало было, все ели натуральные, здоровые продукты и не толстели.

– А Ваня Широков опять в Ялту улетел и, судя по всему, надолго. Собирается там виноградарством заниматься. Не знаю, верить этому или нет.

– Ну надо же… Удивительно. Живут же люди.