– Ну, как тебе Брюсовы? – спросила Ленка, пока они шли обратно по улице.

– Сашка – отличный мужик, – ответил Игорь.

– А Ира?

– Ира… – Мелихов пожал плечами, – Ира тоже, конечно, симпатичная женщина. Умная.

– Разве она тебе не понравилась? – удивилась девушка.

– Нет, понравилась, ещё в первый раз. Она человек многослойный, с начинкой. Но слишком уж Брюсов от неё зависит. По-моему, нельзя так зацикливаться на женщине, – глубокомысленно заметил Игорь.

– Разве он зацикливается? Просто любит, – негромко сказала Ленка.

– Нельзя так трястись – уйдёт, убежит… От кого уйдёт? От таких мужиков не уходят, это они могут бросить. В конце концов – скатертью дорога!

Они уже были возле калитки. Девушка не отвечала, а слегка принявший Мелихов продолжал развивать больную тему.

– Прикинь, Брюсов маниакально считает мальчишку своим сыном. То есть знает, что он не его, но аж перекосился весь, когда я про это сказал. Там какая-то странная история, я не стал вникать.

– Если любит Ирину, то и мальчик ему родной, – пожала плечами Ленка.

Для неё это было ясно, как день. Словно в доказательство её слов, уставшая, набегавшаяся за день Настя подбежала к ней и обхватила обеими руками:

– Мамочка! А Кирюша ещё придет?

Девушка испуганно глянула на Мелихова, но тот промолчал, словно не расслышал.

Дома он сразу же врубил телевизор и словно отключился от них. Ленка медлила. Она мучительно раздумывала, как показать Игорю газету.

– Идите спать, – буркнул он.

Поднял глаза и сразу что-то заметил:

– Что с тобой? Правительственное сообщение?

– Почти угадал.

– Ну, так не тяни! – нахмурился он.

Девушка только молча протянула ему статью. Мелихов быстро пробежал её глазами, криво усмехнулся и отшвырнул газету в сторону.

– Твою мать… – выругался он. – Спасибо тебе, Саша.

– При чём тут Брюсов? – не поняла Ленка.

– Да не Брюсов… – он погрузился в себя, словно не замечая её. – Нет, можно вообще кому-нибудь верить на этом свете? Друзья, б…

– Игорь, – не выдержала девушка. – Игорь, прости меня… Что так подставила.

– Ты-то в чём виновата? – он уставился на неё своим непонятным взглядом.

– Может, написать опровержение? Или подать в суд? Или не стоит привлекать ещё большее внимание?

Она понимала – Мелихову сейчас гораздо хуже, чем ей, для него престиж и мнение окружающих значат гораздо больше.

– О чём опровержение? – усмехнулся Игорь, продолжая смотреть на неё в упор. – Ну, давай, давай, рассказывай, о чём?

Он словно издевался сейчас – то ли над самим собой, то ли над собеседницей.

– О том, что я тебе никто, – твердо сказала Ленка, не опуская глаз, – о том, что никаких чувств ко мне ты испытывать не можешь. И ничего не собирался мне оплачивать. А я бы ничего у тебя не взяла!

Последнее можно было и не говорить, но ведь её тоже сильно задело содержание статьи. Пусть Мелихов знает – она никогда и ни в чём не собиралась его использовать!

А Игорь тихонько рассмеялся себе под нос – словно злорадствовал. Девушка никак не могла понять его реакцию. И вообще – давал ли он это интервью? И если давал – как его слова умудрились так переврать?

– Этот журналист, твой приятель… Ты ведь на него думаешь? – не удержалась она от вопроса. – Откуда ноги-то растут?

– Сейчас выясним, – с плохо скрываемым бешенством ответил Мелихов.

Он уже набирал номер.

– Здравствуй, Санёк, – произнёс Игорь, вложив в голос максимум сарказма. – Не догадываешься, зачем звоню? Ага, интервью хочу тебе дать. Экслюзив. Правда, мне ещё за прошлое гонорар положен. Гони бабки, Саня.


***


– Гош, Гош, не горячись, ты только послушай… – раздался в трубке взволнованный голос приятеля. – Я не торгую информацией о друзьях, так получилось. Ты поделился со мной, а я, идиот, просто, в обычном разговоре, посетовал, пожалел – так, мол, и так, не везёт Игорехе…

– Ох ты, какой жалостливый, посетовал он! А Ленку зачем грязью облил, скотина? С чего ты взял, что ей нужны мои деньги? Уж хоть бы не сочинял тогда!

– Ну, прости ты меня, кретина! Я ведь ничего такого не говорил… Понятия не имею, откуда они взяли… Игорь, Игорь, поверь… я очень ценю твою дружбу, твою откровенность.

– Угу… Дёшево ценишь. Больше я с тобой откровенничать не собираюсь. И здороваться тоже. Так что лучше не подходи, уловил?

Мелихов бросил трубку и ещё несколько секунд пытался остыть от гнева. Потом перевёл взгляд на девушку и очнулся. В глазах у неё, кроме сочувствия, ясно читалось недоумение. Ну, разумеется… Игорь сейчас практически признался при ней, что такой разговор был. И наврал-то этот козёл только в одном – обвинив Ленку в корыстности.

– Откуда он всё это взял?! – принялся выкручиваться Мелихов, приходя в себя. – Ему бы не статейки, романы писать…

– Оттуда же, откуда и все, – голос её стал усталым и безразличным, – из трансляции…

До чего абсурдная ситуация! Оба сейчас отрицают очевидное. Разговаривают так, словно их объятья в тот день на глазах у всего стадиона – художественный вымысел, а не реальный факт. Но ведь это было, было! Нет, он снова ничего не понимает…

– Пойду Настю укладывать, совсем устала девочка, – Ленка погладила по голове малышку, которая, и правда, уже лежала у неё на коленках и смотрела осоловевшими глазками.

Они ушли, а Игорь все ещё сидел, пытаясь успокоиться. Грязная газетенка валялась у него под ногами. Журналистов этих он ненавидел ещё со времен своего развода с Ольгой. Гадёныши… Чужие страдания для них – только способ срубить бабла. Накатают такую вот пошлость, и плевать им, каково после этого человеку! Что думают сейчас, к примеру, Ленкины родители? Не примчатся ли сюда забирать дочку? А его собственная мать – снова устроит разборку? Вдруг заявится и оскорбит Ленку?

Мелихов брезгливо, двумя пальцами поднял газетку и посмотрел на дату – позавчерашняя. Может, и пройдёт мимо – не все увидят. Собственно, ему уже плевать. Самым болезненным для него стало унизительное сообщение, что Ленка его бросила. Будь они сейчас вместе – посмеялись бы, да и всё…

А откуда у девушки появилась статья? «Ира дала, больше некому!» – осенило его. Значит, разговаривая с ними сегодня, Брюсовы всё знали и гадали: правда-не правда. Да и трансляцию, разумеется, видели. «Тёмный лес там у вас…» – сказал актёр. Чья бы корова мычала!

И как же теперь выбираться из этого леса? Дорожка-то потерялась… Запуталась. Сплошной бурелом. Сашка предлагал помощь… Нет, никто не поможет, не подскажет. Ни с кем нельзя откровенничать, никому нельзя доверять. И обратно – не повернёшь. Поздно.

Для чего Серый остановил тогда на бульваре машину? Как было бы сейчас спокойно, привычно жить, по крайней мере, зная, куда идешь, что делаешь и почему…

Боже… Как страшно представить, что Серый бы её не остановил…

Раунд одиннадцатый

В понедельник рано утром Мелихов отправился на базу. Накануне приехала няня, и сейчас, пока Настя ещё спала, они с Ленкой завтракали вдвоём за маленьким столиком. Вера, как обычно, о чем-то рассказывала – где какие распродажи и скидки, почём стала осенью картошка, и как подорожал сахарный песок. Девушка только привычно кивала. А сама, конечно, думала об Игоре.

Всё воскресенье они почти не разговаривали, Мелихов ходил мрачный, чем-то недовольный, наверное, всё ещё под впечатлением от статьи. Ленка понимала, что Игорю должно быть не слишком комфортно общаться с той, которую приписали ему в любовницы. Однако он постоянно находился где-то рядом, чуть ли не за спиной – Ленка то и дело ловила на себе его испытующий взгляд. К середине дня она точно знала – стоит ей повернуть голову, и она встретится глазами с Мелиховым. Правда, он сразу же отворачивался.

Стоило девушке пойти с Настей в сад побросать мячик – Мелихов тоже выходил на улицу и принимался гулять по дорожкам. Занимались ли они в гостиной – усаживался смотреть телевизор, хотя и в комнате, и в спальне стояло ещё по одному. Шли в детскую – через пять минут Игорь оказывался и там. Проверял, что ли, как Ленка обращается с ребёнком?

В итоге даже Настёна начала раздражаться. «Пап! Ну дай нам поиграть!» – взмолилась она после обеда. «Играйте, я вам не мешаю!» – сразу же рассердился отец. А вечером, когда девочка снова, не обращая внимания на Ленкин предупредительный взгляд, попросила его выйти из детской – устроил совсем безобразную сцену ревности и довёл дочь до слез глупыми попрёками, очень напоминая саму Настёну всего пару месяцев назад. «Ах, я тебе не нужен, вот завтра уеду – обрадуешься…» Даже Ленка не выдержала:

– Игорь, пожалуйста… Она же ребёнок!

Кажется, он собирался ответить что-то грубое, но всё-таки в последний момент сдержался и ушёл, хлопнув дверью. А Ленка ещё долго читала малышке нотацию, что нельзя обижать папу. Всё это было очень плохо. Она и сама видела, что гораздо ближе девочке, чем родной отец, и чувствовала себя виноватой.


Сегодня же, когда Игорь уехал, в доме стало непривычно тихо и одиноко. Но Ленка даже почувствовала странное облегчение. По крайней мере, стало спокойнее… Она не понимала его поведения, и это нервировало. А главное, у неё по-прежнему не получалось оставаться к нему безразличной. Стоило посмотреть на Мелихова, как Ленка вспоминала, как он обнимал и целовал её когда-то. Да, она любила его, с каждым днем всё сильнее. Любила, боялась за него и утешала себя тем, что в лагере за ним будет наблюдать настоящий менеджер, что подготовкой Мелихова теперь занимаются профессионалы.

…День прошёл очень мирно – в играх и занятиях с Настей. Игорь, желая приучить ребёнка к собственному дому и подготовить к расставанию с Ленкой, похоже, сделал что-то неправильно, потому что малышка с каждым днем только сильнее привязывалась к девушке. Да и сама она с трудом представляла, как сможет уехать отсюда и бросить Настёну.

После обеда они долго гуляли по янтарным аллеям поселка. Олег Павлович (так уважительно звали нового охранника домашние) шёл вслед за ними. Это был лысоватый мужчина лет сорока пяти, молчаливый, загадочный, скрупулезно исполняющий свой долг. Девушке он не мешал – общения неразговорчивый телохранитель не требовал, и Ленка могла от души наслаждаться тишиной. Настя собирала по обочинам кленовые листочки и вручала ему, чтобы берёг её ярко-красный букет. Олег Павлович только скупо улыбался, сохраняя спокойную сосредоточенность.