– Может, и ты зря?

Девушка ясно представила, как Мелихов сейчас недовольно прищурился.

– Может быть, – вызывающе ответила она.

– Белозерцев сказал, у тебя есть кто-то другой. Кто он?

– А этого тебе Белозерцев не сказал? – ехидно ответила Ленка.

Что-то во всём этом было подозрительное – странная информированность, странные расспросы.

– Нет, говорит, ты ему не призналась, – в голосе прозвучала усмешка, но в воздухе повисло напряжённое ожидание.

– Ну и ты обойдёшься, – отрезала девушка.

Чего он добивается? Неужели догадался о её чувствах и хочет вызвать на откровенность? Зачем? Впрочем, неважно, сейчас ей надо быть очень осторожной… Почему, Ленка не знала – просто сработал инстинкт.

Они помолчали. Девушка решила – если допрос продолжится, она уйдёт.

– Лен! Оказывается, помню… Стихотворение-то, – заявил вдруг шеф как ни в чём не бывало.

– Здорово, – она обрадовалась перемене темы, – я весь цикл из «Живаго» люблю.

– «Живаго» не читал. «Свеча» мне ещё нравится.

– Угу… Мне тоже, но больше – «Февраль». А ещё – поздний цикл, где…

– Подожди, – нетерпеливо перебил Игорь. – А вот это?

Он сделал паузу, а потом негромко и слегка отрывисто продекламировал:

– «Сними ладонь с моей груди, Мы провода под током. Друг к другу нас, того гляди, Вдруг бросит ненароком»…

Она замерла – ей померещилось сейчас, что Мелихов сделал какое-то движение к ней, что между ними действительно возникло электрическое поле невероятной силы притяжения.

– Там не так, – Ленка очень старалась не выдавать голосом волнения, – «Друг к другу вновь, того гляди…»

– Ну и что… А у меня будет так, – упрямо ответил Мелихов.

– Нет, я это стихотворение не люблю, – девушка поднялась на ноги.

Руки у неё дрожали, и она ничего не могла с этим поделать.

– Почему? – он тоже встал, и в узкой полоске света, близко-близко возникла его темная фигура.

– Концовка не нравится, – Ленка сделала шаг назад.

– Я не помню концовки…

– «Но, как ни сковывает ночь Меня кольцом тоскливым, Сильней на свете тяга прочь, И манит страсть к разрывам», – быстро произнесла девушка.

– Тогда ты права, это нам не подходит, – спокойно заявил он. – Лена…

Она поняла – что-то должно произойти, сейчас он скажет что-то такое, что всё между ними изменит. Теперь дрожали не только руки – вся она была, словно в лихорадке. Хорошо, что Игорь не мог её видеть. Секунда, две, три…

Но он только хрипло выдавил:

– Нет. Потом… после… Всё после боя. Пошли, я отведу тебя.

Мелихов нащупал в темноте её руку, и конечно, почувствовал, как она дрожит.

– Тихо, тихо, девочка, – проговорил он, сжимая ей кисть.

Ленка слышала в тишине его прерывистое дыхание, чувствовала биение пульса. Игорь разжал ладонь и легко, почти не касаясь, провел кончиками пальцев вдоль её руки – снизу вверх, от кисти до самого плеча, так, что у девушки по всему телу побежали мурашки. Дотронулся до шеи, но вдруг резко отдернул руку.

– Ленка, иди спать, – неожиданно грубо сказал он. – Давай, быстро, уходи отсюда.

Она сразу же пришла в себя, словно очнулась. Сглотнула и произнесла бодрым, неестественным голосом:

– И ты тоже давай. В кровать – быстро!

– Слушаюсь, начальник, – проговорил он с тоскливой усмешкой. – Я сейчас лягу, не беспокойся. Иди, говорю!


***


Встала Ленка раньше всех, собственно, она и не ложилась. И как можно было уснуть? Она лежала и вспоминала каждое слово, каждое прикосновение Игоря и терялась в догадках – что всё это значит. Был серьёзный риск снова заразиться новыми, ещё более соблазнительными надеждами, поверить, что он к ней неравнодушен и окончательно заболеть. Впрочем, она и так была неизлечимо больна им, но хотя бы не теряла при этом чувство реальности.

И всё же – что это было? Скорее всего, объясняла себе девушка, стараясь рассуждать как можно тусклее, с Мелиховым происходит то, что доктор называет предстартовой лихорадкой. Мотивы поступков в такой период не поддаются распознанию… Она всю ночь провертелась на кровати, пытаясь направить мысли в какое-нибудь другое, безопасное русло, но ничего не получалось. Даже завтрашний бой и анонимные угрозы отошли сейчас для неё на второй план.

…Ленка накинула куртку и вышла на крыльцо. Дождь, который шёл почти неделю, закончился, выглянуло солнце, но в воздухе чувствовался запах ранней осени. Деревья ещё даже не тронуло желтизной, но что-то уже едва уловимо изменилось, напоминая о приближении самой грустной и самой сказочной поры в году. Появилась какая-то прозрачность, и, словно легкая романтическая печаль, она действовала на душу очищающее. Девушка глубоко вдохнула. Она решила забыть о вчерашнем вечере и не ломать себе голову над поведением Игоря. Сейчас это было сделать легче, чем ночью – день предстоял действительно тяжёлый.

Через полчаса она вернулась в дом. Из кухни слышались звуки – значит, Алик приступил к работе. Горничная начала утреннюю уборку. Вскоре проснулся и Виктор – кажется, тренер чувствовал себя не лучше Ленки. Он явно не знал, к чему себя приложить, сделал несколько кругов по комнате и снова ушёл наверх. Двигались все тихо – Мелихову было предписано поспать подольше.

Наконец, появились Марк и Серёга. Няня в отсутствие ребёнка уехала домой, поэтому ждать было больше некого, и Светка отправилась за завтраком. Ели быстро и сосредоточенно, без разговоров. Сама Ленка не смогла проглотить и куска, она только выпила крепкого чая.

Примерно через час тренер и Марк отправились будить Игоря. В гостиной остался только Белозерцев.

– Волнуешься? – спросил он у девушки.

– Да, – коротко ответила она. – А ты?

– Тоже. В принципе, ничего страшного – ну продует, и ладно, бабки всё равно наши, да ещё ублюдок, который угрозы шлет, успокоится. Ан нет – мандраж такой… Да и продуть можно по-разному. Главное – на своих ногах уйти.

– Прекрати, Сереж, и так тошно!

Она услышала движение в коридоре, и пульс у неё участился – Виктор вёл Мелихова на разминку.

– Погода отличная, мы – на улицу, – бросил тренер, проходя мимо.

А Игорь, задержавшись, остановился возле неё.

– Чего такая зеленая? – спросил он. – Выспалась?

– Конечно, – соврала девушка.

– Приехать надо за час, значит, выходить будем в три, чтобы не попасть в пробку. Так что расслабься и отдыхай. Времени навалом.

Она поразилась его самообладанию – Мелихов держался так, словно ему предстояла поездка в магазин за хлебом, а не бой на глазах у миллионов зрителей. И это притом, что в повседневной жизни выдержка не всегда была ему свойственна.

– Профессионал, – кивнул ему вслед Серый, словно отвечая на Ленкины мысли.

– Как будто совсем не нервничает! Разве это возможно?

– Привычка. Надо успокоиться, сконцентрироваться. Внутри, конечно, черти воюют.

Вернулся Марк, сказал, что провёл взвешивание и осмотр боксёра, и сообщил, что всё в норме.

– А ты, Леночка, не знакома с такой теорией? – обратился он к девушке. – Если человек в плохом настроении начнёт улыбаться – тонус поднимется сам собой, потому что не только рецепторы мозга воздействуют на нашу мимику, но и наоборот?

– Нет, впервые слышу…

– Вы ведь едете с нами, да?

– Да.

– Ну, тогда держите себя в руках – всякое может случиться.

– Не пугайте меня, Марк, пожалуйста!

– А что пугать? Игорь сам выбрал такую профессию. А каково жёнам летчиков или подводников? Привыкают ведь…

– При чём тут жёны? – недовольно заметил Серый.

Но врач только бросил на него насмешливый взгляд. А Ленка сбежала от них в свою комнату, чтобы выпить очередную порцию валерьянки. Впрочем, успокоительное давало теперь, кажется, обратный эффект. Когда она вернулась, Мелихов уже сидел в столовой. Аппетит у него был прекрасный – он активно поглощал всё приготовленное Аликом.

Девушке было непонятно, как он вообще может есть. Она хотела уйти, но Игорь махнул ей рукой:

– Иди сюда, посиди, пока завтракаю.

– А разве можно столько есть перед боем?

– Ну, бой ещё не скоро, а мне надо набраться сил. Иначе будет тошнить.

– А я думала, наоборот, – буркнула она себе под нос.

– Лен, это уже привычка – только перед первыми встречами, в детстве, от страха выворачивало, – он внимательно посмотрел на неё. – И знаешь что? Давай придвигайся! А то упадешь в обморок, а я занят буду.

– Не упаду, с чего ты взял? – как можно твёрже ответила Ленка. – Ладно, съем ещё бутерброд.

Она попробовала взять себя в руки – не хватало ещё, чтобы все тут её успокаивали. Её долг – помогать, а не сеять панику.

За завтраком Мелихов рассказал ей про свои любимые красные трусы, в которых обычно одерживал победу. И как переживал, когда однажды забыл их в раздевалке, и кто-то из поклонников тут же их оприходовал – пришлось покупать новые.

Вёл себя Игорь так, словно между ними ничего не произошло, и девушка не знала, радоваться ей или огорчаться. Правда, в столовую постоянно кто-нибудь заходил – то Светка убирала посуду, то подбегал Виктор – уточнить что-нибудь. Тренер проявлял беспокойство по-своему: он постоянно вспоминал какие-то важные рекомендации, которые забыл дать своему подопечному, и буквально фонтанировал советами. Например, один раз он влетел со словами: «Раскачивай его, пусть теряет равновесие…» и сразу убежал куда-то. А через пять минут появился, произнося на ходу: «Не забудь – в первом раунде в ближний бой не лезь, пусть себе скачет, сам измотается». При этом Виктор ещё и демонстрировал нужные движения.

Мелихов только кивал ему ободряюще – Ленке казалось, что он не слушает. Но она чувствовала исходящую от него уверенность и видела: внутри у спортсмена и в самом деле всё устаканилось, и он сам знает, что делать. От этого и ей заметно полегчало.

Она не забыла сделать контрольный звонок в ЧОП – охранник должен был прибыть прямо перед отъездом и находиться с Игорем постоянно.