— И закроем тему, — сказал он решительно, мысленно проводя линию и возвращая Меган на место.

Его гордость и независимость не давали ему принимать сострадание малознакомых людей. Оно вызывало в нем приступ гнева, затаенного гнева, его постоянного спутника. Он сдерживался и контролировал себя безжалостно. Контроль был его силой, его спасением.

— О, Господи! Мне очень жаль, извините! — смущенно пробормотала Меган.

Она уловила его напряжение через стол. Его плечи окаменели, и он так вызывающе выдвинул подбородок, что ни один здравомыслящий человек не рискнул бы с ним связаться. Она чувствовала себя, как будто незаконно вторглась на чужую территорию, на священную землю.

Меган оперлась локтями на стол и потерла рукой лоб. «Спорю на тысячу, О’Мэлли. Если сегодня есть где-нибудь куча дерьма, ты вляпаешься в нее обеими ногами».

— Я надеюсь, вы говорили не про сырзавод? — сухо осведомился Митч и криво усмехнулся. — Мне бы не хотелось опять посылать туда санитарного врача.

Меган взглянула на него сквозь пальцы.

— Опять?

— Да, ну, в общем, в прошлом году был незначительный инцидент. В головке сыра «Монтерей Джек» нашли мышиный хвост…

— Один раз?

— Лес Метлер уверяет меня, что один, но я не знаю. Лично я теперь взял за правило не покупать сыр там, где, кроме него, делают еще и чучела…

— Они не делают, — возразила Меган.

— Делают. Неужели вы не заметили вывеску, когда были на заводе? «Отличные сыры и чучела Метлеров». Брат Леса Ролли делает чучела. В детстве его ударили по голове скалкой, и с тех пор он одержим сбором по дорогам животных, сбитых машинами. Он не совсем в себе, — добавил Митч и выразительно покрутил указательным пальцем у виска. Затем он осмотрелся вокруг и, склонясь над столом, доверительно шепнул: — Я покупаю себе сыр в Миннеаполисе.

Их взгляды встретились, и Меган почувствовала что-то, чего она не хотела или не должна была чувствовать. Она резко опустила глаза и принялась внимательно изучать рисунок на галстуке Митча. Надо же! Сотня крошечных Микки-Маусов!

— Отличный галстук, точно в тему.

Он внимательно посмотрел на галстук, как если бы совсем забыл, во что был одет. Весь цинизм в его улыбке растаял, грубоватые черты лица смягчились, когда он пробежал пальцами по полоске бургундского шелка.

— Дочь выбрала его. Ее вкусы немного своеобразные, но, простите, ей всего пять лет.

Меган должна была закусить губу, чтобы удержаться от вздоха. Он — шеф полиции, огромный, сильный, мужественный парень, настоящий мачо, главным модным аксессуаром которого был, вероятно, девятимиллиметровый «смит-и-вессон», и он позволил своей маленькой девочке выбирать ему галстуки?! Как мило!

— У большинства полицейских, которых я знаю, нет чувства моды и пятилетнего ребенка, — сказала она. — Мой последний напарник одевался, как плохая пародия на продавца подержанных машин. Или как профессиональный игрок в гольф из пятидесятых, знаете, вроде Арнольда Палмера, но у него было больше штанов из полиэстера.

Митч хихикнул.

— Вы не добавили знание полицейской моды в свое устное резюме.

— Я не хотела окончательно вас поразить.

Они оба заказали мясной рулет. Меган отклонила предложение выпить бокал вина, зная, что это только усилит головную боль. Митч попросил бутылку пива «Масхед» и посчитал обязательным для себя заметить, что официантка — белокурая девушка лет восемнадцати-девятнадцати — сняла брекеты. Девушка застенчиво улыбнулась ему и ушла, покраснев.

— Вы, похоже, знаете здесь всех, — удивилась Меган. — Вы как раз из тех историй, когда «местный мальчик преуспел»?

Митч разломил булочку, и соблазнительный запах свежеиспеченного хлеба вырвался наружу.

— Я? Нет, я не местный, меня «трансплантировали». Я отдал пятнадцать лет жизни полиции Майами.

— Не-ет! Не может быть! — Она вцепилась в край стола, как будто его слова, как сильный удар боксера, нокаутировали ее. — Вы переехали сюда из Майами? Вы отказались от Флориды, чтобы жить в этой забытой богом тундре?

Митч изогнул бровь.

— Должен ли я предположить, что вам не нравится наш сказочный штат?

— Я люблю лето, все три его недели, — голос Меган ломался от сарказма. — И осень приятна, только если она преждевременно не похоронит все под тремя метрами снега. Вот насколько глубока моя любовь, несмотря на то что я — местная. По-моему, жизнь чертовски коротка, чтобы ее половина прошла зимой.

— Тогда почему вы остались здесь? С вашими способностями и квалификацией вы могли бы, наверное, выбрать место работы в более теплом климате.

Митч поймал момент, когда она включила оборону. Ее защитная реакция была зеркальным отражением его собственной, выстроенной, чтобы давать отпор сразу, как только кто-нибудь захочет подойти к нему слишком близко.

— Семейные обстоятельства, — было все, что она сказала, немедленно переключив внимание на булочку. Она отломила от нее кусочек и принялась катать хлебный шарик между пальцами. Митч не задавался этим вопросом до того, но сейчас задумался. Какая семья? Какие обстоятельства могли бы заставить ее увертываться от его пристального взгляда? Еще одна свободная нитка, повод для беспокойства, кусочек пазла, для которого хотелось бы найти точное место.

Она вбросила мяч обратно на его площадку:

— Так чем вы занимались в Майами?

— Убийства. Обычная полицейская работа. Последние два года я работал по самым важным делам — убийства туристов, наркотики, проституция…

— Здесь не слишком спокойно для вас?

— Зато в прошлом я достаточно поволновался.

Еще один ответ о прошлом, подумала Меган, глядя на него сквозь ресницы, когда он взял длинную бутылку пива. Еще одна причина держаться от него подальше во всех отношениях, кроме профессиональных. Чужой эмоциональный багаж был ей не нужен. Достаточно собственного, чтобы заполнить не один чемодан фирмы «Самсонайт». Однако любопытство брало свое и вызывало зуд, просто как от чесотки, ей всегда было необходимо разгадать все загадки и раскрыть все тайны. Она приписывала такое состояние своим инстинктам полицейского и отрицала, что это имеет какое-либо отношение к теням под глазами или к некоторым неясным желаниям утешить человека в горе. Если бы у нее были мозги, то она не думала бы о Митче Холте как о мужчине.

Отличный шанс, О’Мэлли, решила она, когда Митч сделал еще один глоток пива; его глаза сузились, твердые губы влажно блестели. Он поставил бутылку на стол. В приглушенном свете кабины его пятичасовая щетина казалась более темной на худых щеках, серебристый шрам на подбородке больше бросался в глаза.

— Ну и как же вы попали на наш ледяной север? — Она отломила еще кусочек булочки.

Митч пожал плечами, как будто вопрос касался случайной вещи, не имеющей никаких последствий, такой же далекой от правды, как любая ложь.

— Открылась вакансия. Родители моей жены живут здесь. Это был хороший шанс для дочери проводить больше времени с бабушкой и дедушкой.

Принесли салаты, и следом подошел член Торгового дома Мус, который хотел напомнить Митчу, что тот обещал выступить у них на ленче в пятницу. Митч представил Меган. Мужчина посмотрел на нее и усмехнулся, как бы говоря: «Отличная шутка, Митч!» Он пожал протянутую ему руку, сопроводив пожатие снисходительной улыбкой.

— Ты — замена Лео? И милая замена, правда же?

Меган прикусила язык, сдерживая готовый сорваться с него едкий ответ, и напомнила себе, что она сама хотела этого назначения.

Мистер Мус ушел, но его место тут же занял один из организаторов факельного парада на Снежном оцеплении, который уточнил детали относительно перекрытия улиц, по которым это шествие пойдет. Ритуал знакомства был почти точным повторением предыдущего. «Она — замена Лео? Ну, на глазок она полегче будет, чем он, а?»

Меган стиснула зубы. Митч дипломатично воздержался от комментария. Принесли мясной рулет, и организатор парада откланялся, подмигнув ей на прощание.

Меган уставилась в свою тарелку.

— Если еще хоть один человек назовет меня милой, честное слово, я укушу его! Сейчас 1994-й, или я провалилась во времени?

Митч усмехнулся.

— И то, и другое. Это — провинциальная Миннесота, агент О’Мэлли. Вы не в большом городе.

— Я понимаю, но здесь — университетский город. Я ожидала, что отношения будут более прогрессивными.

— О, они такие и есть, — сказал Митч, сбрасывая перец с горы печеного картофеля. — Мы больше не требуем, чтобы женщины прикрывали лица и ходили на три шага позади мужчин.

— Очень смешно! — Меган разрезала рулет и подумала, что аромат трав и специй мог бы запросто заставить ее плюхнуться лицом в тарелку и вдыхать этот сказочный запах.

— Серьезно, Оленье Озеро очень прогрессивный город среди небольших. Но мужчины, которых вы, вероятно, встретите при исполнении служебных обязанностей, будут старой школы. Есть еще много парней вокруг, которые полагают, что маленькая женщина должна сидеть дома и штопать их дырявые носки, в то время как они будут орать на митингах Национальной стрелковой ассоциации. И не говорите мне, что вы не сталкивались с тем же в департаментах, где вы работали.

— Конечно, сталкивалась, но в большом городе угроза судебных исков кое-что значит, — ответила Меган. — Но вам, кажется, удалось привести город в порядок без особых проблем. В чем ваш секрет? Помимо наличия пениса, я имею в виду.

— Ну и дела, милая! Я польщен, вы заметили, — протянул Митч.

Боже! Что за чушь ты несешь, O’Мэлли!

— Было трудно не заметить, особенно если учесть, во что вы были одеты, когда мы встретились!

Я чувствую себя дешевкой.


Она совершила ошибку, взглянув на Митча. Ее взгляд как магнитом притянуло к нему снова. Боже! Какая сомнительная удача. Притяжение. Редкое явление в жизни Меган О’Мэлли. Естественно, все происходило, когда она меньше всего ожидала, меньше всего нуждалась в этом. И, конечно же, это вызвано человеком, к которому она и прикоснуться-то не могла. Старина Мерфи и его законы подлости явно отыгрываются на ней.