— В чем дело, Пит, старина?

— Сам знаешь.

— Ты достал меня, парень.

— Шантаж.

— С тобой все в порядке, а. Пит? Ты это о чем? Я тут болтаюсь в горах, потею, чувствую, что теряю силы, но радуюсь, что все-таки сумел взойти на вершину, а ты лезешь ко мне с каким-то бредом. Дьявольщина! Так в чем же дело? — вскричал он.

Сев, я вгляделся в расплывчатые очертания полускрытых туманом гор. Я был зол. Но старался казаться многозначительным. Не зная, что говорить. Неужели я ошибся?

— Ради Бога, Пит, — продолжал ТЛС, скажи мне. Я твой самый старый друг.

— Самый старый друг! — насмешливо фыркнул я.

Он повернулся и посмотрел на меня. Вопросительно. С таким видом, словно на нем были его узенькие очечки. Я не знал, что сказать. А он ждал и ждал. У меня же просто был надутый вид. Подождав еще некоторое время, он пожал плечами, расстегнул анорак и вытащил из внутреннего кармана металлическую фляжку. Лет семь назад Г. подарила ему ее на Рождество. У нее уже, конечно, был затасканный вид, зато она вмещала пару добрых глотков хорошего виски. Тоби отвинтил маленькую крышечку и прихлебнул из фляги.

А может, Гарриет ошиблась? Может, мы не там искали? Я был смущен. У ТЛС был чертовски спокойный неуверенный вид. Казалось, ему неинтересно, что я скажу. Впрочем, так вести себя выгоднее всего, правда?

— С тобой все в порядке, Питер? — первым нарушил он молчание. — Мне показалось странным, что ты какой-то молчаливый. Я еще в Лондоне обратил на это внимание. Так с тобой все о’кей? Ведь обычно ты болтаешь без остановки, я даже устаю от твоего трепа. Ты меня пугаешь. В чем же дело, старина?

— Видит Бог, Тоби, я не знаю. — Я взял у мерзавца флягу и вылил себе в глотку порядочное количество виски.

Стало уже совсем холодно. Нам надо было идти дальше. Скоро стемнеет. Ветер стал еще злее, а туман все густел. Я сделал последнюю попытку:

— У меня есть друг. Который сделал нечто такое, чего ему делать не следовало.

— И что же он сделал, а? — поинтересовался негодяй.

— Это неважно, поверь мне. Только он не должен был этого делать. Нечто незаконное.

— Так о ком же речь? Я знаю этого парня?

— Не беспокойся. Не в этом дело.

— Я и не беспокоюсь, но с радостью выслушал бы сплетню.

— Нет, я не скажу. Просто друг считает возможным шантажировать очень близкого человека — моего коллегу. Вот в чем дело. Заставляет его платить деньги. За то, что тот сделал.

— А что же он все-таки сделал? Говори же! И о ком речь? Может, о Дереке Уайтсе? Я слыхал что-то о нем. Так это он?

— Нет, Господи, это не он. Не Дерек. Неважно, кто это. Но его друг хочет его убить.

— Неудивительно. Если бы я оказался на его месте, — заявил ТЛС, — я бы тоже захотел прикончить подонка. Подумать только, лучший друг! Друзья не для этого, ты так не считаешь? Не похоже это все на дружеский поступок, черт возьми!

Послушать его, так он — сама невинность. И не скажешь, что ему уж так интересны мои слова. С трудом развязав веревочку на рюкзаке, ТЛС выудил из него пластиковую коробку с яблоками. И предложил яблочко мне. Мы стали молча жевать.

— В это трудно даже поверить, — заявил ТЛС. Знаешь, у меня есть приятель, а тот, в свою очередь, водит дело с людьми, которые могут при необходимости кому-нибудь по морде надавать. Разве это не удивительно, а? Можешь мне не верить, но такие вещи случаются. Один человек знает другого, который может наехать на третьего! Совсем другой мир! Уверен, что тебе не верится. Но это так же верно, как-то, что я стою тут, точнее сижу!

— Да, возможно, ты и прав, но мне кажется, что люди вроде нас с тобой едва ли решатся на подобную гнусность, — нерешительно промямлил я.

— Позволь мне не согласиться с тобой, мой мальчик. У меня иное мнение на этот счет, — отрезал ТЛС.

Мы оба подумали, что пора вставать и идти дальше. А потом вдруг Тоби повернулся ко мне и спросил доверительным тоном:

— Так это ты, старина? Ты рассказывал мне всю эту историю о себе. Пит?

— Нет! Конечно нет! — сбивчиво забормотал я. Какой же я кретин! — Боже мой, разумеется нет. С чего ты взял?

— Просто предположил. Но я считаю, что самое лучшее, что можно сделать в сложившейся ситуации, — это дать отпор тому парню, разве не так? Поговорить с ним начистоту. Просто для того, чтобы убедиться в том, что у твоего друга действительно есть старый товарищ, о котором ты мне тут рассказывал. Не стоит ему делать из себя идиота, от этого все только ухудшается. А ведь ему наверняка не хочется, чтобы дела стали еще хуже, а?

— Да, это довольно трудно. Просто мой коллега боится совершить ошибку. Но ему действительно очень нужно, чтобы шантаж прекратился.

— Но, боюсь, он будет платить. Будет. Как это неприятно, приятель, как неприятно. Не стоило тебе рассказывать мне все это. Бедный твой приятель. Да, бедняга. Впрочем… Пусть уж лучше плохо будет ему, а не мне.

И ТЛС, замахнувшись, бросил свой огрызок. Описав большую дугу в воздухе, тот упал вниз.

— Хочу тебе сказать кое-что, — ухмыльнулся ТЛС, поворачиваясь ко мне. — Иногда бывает полезно решать вот такие маленькие проблемки. Знаешь, я бы мог пойти и поговорить с этим твоим коллегой, шантажистом. Я бы потряс его немного. При желании я могу быть весьма убедительным. И еще я очень обидчив, думаю, тебе это известно. Так что сделай выбор! Ты платишь деньги, делая тем самым свой выбор. То есть, конечно, в данном случае ты ничего не платишь, ведь речь же идет не о тебе. Так что я готов просто оказать этому человеку услугу — просто для развлечения. Но ты сообщишь мне факты, даты, время — словом, все, что может иметь отношение к этому делу, а уж остальное я беру на себя.

Прямо даже не знаю, что и думать. Все это звучит столь убедительно, что я уже было поверил в существование мифического коллеги-шантажиста.

— М-м-м… — промычал я. — Даже не знаю, что тебе ответить. Не уверен, что мне хочется вмешиваться.

— Ну же, Питеркинс! Что ты такое говоришь! Именно для этого и существуют лучшие друзья! — И он принялся надевать свой рюкзак.

Не может быть, что это Тоби, или я не прав? Черт возьми, Г., скорее всего, ошиблась. А я-то чуть не убил этого парня. Дьявольщина! Господи, никогда нельзя доверять женщине, никогда!

— Продолжим путь? — спросил ТЛС.

— Угу, — буркнул я, поворачиваясь к ветру.

— О’кей, — согласился Тоби. — Но ты скажешь, если понадобится моя помощь, хорошо?

— Непременно, — промолвил я.

— Браво! — выкрикнул он, и, взмахнув рукой над моей головой, ТЛС опять пошел впереди меня, уверенно шагая в туманной мгле.

Впереди еще была вершина Сноудауна.

А я-то чуть не убил его всего час назад!

* * *

На Рождество Гарриет заключила с Питером своеобразный мораторий. Все праздники она была просто матерью и женой. У нее это отлично получалось. Гарриет приготовила индейку, которая оказалась не такой резиновой, как обычно, долго говорила с родителями по телефону и подарила детям чудесные, поучительные подарки в ярких обертках. К ним приезжала мать Питера, которая настояла на том, чтобы они вместе послушали Рождественское обращение английской королевы к народу, которое тоже показалось не таким резиновым, как всегда. Джонти и Тимоти то и дело бегали к соседям. Дело в том, что на два дня приехал отец Сэма и Пиппы, работавший летчиком и живший с какой-то проклинаемой всеми девицей в Вест-Викомб. (Разведка донесла, что он даже провел ночь в спальне Марианны. «Когда дело доходит до секса, они всегда тут как тут», — шепнула поэтому поводу Гарриет матери Питера.) Никто не гулял с собакой, но ей, похоже, было наплевать.

Вечером Дня подарков[7] Гарриет писала запоздалые поздравления, а когда мальчишки вдвоем направились в ванную, позволила себе выпить немного шардоне, полученного ею в подарок на Рождество. Все это означало, что клиенту, позвонившему ей по мобильному телефону и пожелавшему провести с ней канун Нового года, был дан от ворот поворот. Звук хрипловатого голоса Наташи достиг ревнивых ушей мистера Хэллоуэя, прислушивавшегося к разговору жены.

Когда Гарриет поговорила по телефону, Питер присоединился к ней в гостиной. Похоже, мораторию пришел конец. Ясно, что хоть она и не стала договариваться с клиентом на этот раз, на следующий звонок Г. ответит согласием.

У Питера был мрачный вид.

— Это не должно продолжаться в новом году, — заявил он. — Гарриет, ты должна остановиться. Уж сколько раз я говорил тебе об этом. Ты должна остановиться! Игра окончена. И вообще, все это — чистой воды безумие. Нам больше не нужны твои деньги. Нам еще повезло, что с тобой ничего не случилось. Но все равно, у нас было много неприятностей. Тебя могли пырнуть ножом, могли арестовать.

— Неприятностей больше не будет. Я все уладила, Питер. Прости. Я хотела рассказать тебе все после Рождества. — Помолчав, Гарриет глубоко вздохнула и заявила: — Я говорила с Тоби.

— Дьявол! Что ты сделала?! — взревел он. — Что, черт возьми, ты хочешь сказать?! Как это «говорила с Тоби»?! Что у тебя на уме, женщина?! Когда ты успела это сделать, ума не приложу!

— Накануне Рождества, — спокойно проговорила Гарриет. — Когда вы вернулись из Уэльса. Я привезла им несколько книг для мальчиков. В общем, я поймала Тоби в его берлоге. — Она явно была немного напугана. — У нас был весьма поучительный разговор за чаем. Я сказала Тоби, что нам известно, кто шантажирует тебя. Точнее, сказала, что это он.

— Но он все отрицал? Что он тебе ответил? — нетерпеливо выкрикнул Пит.

— Да нет. Он хмыкал, охал и ахал.

— Ради всего святого, Гарри!

— Прости. Но все кончилось благополучно. Он сказал, что повел глупую игру. Сказал, что ему жаль. Добавил, что дело зашло слишком далеко.

— Так, стало быть, он признался?