Георг Борн - Ночь в гареме, или Тайна Золотых масок

Насытившись мясом побежденных врагов, лев оставил останки хищным птицам и снова удалился в пустыню.

Доказательство любви Сары Страдфорд, данное Зора графу Варвику, было неоспоримо. Варвик вынужден был отказаться от своих слов.

– Вы блестящим образом победили меня, Зора, – сказал он, – и я вижу свою несправедливость. Но все, что я говорил, я говорил в ваших интересах. Только дружба заставляла меня поступать таким образом, и я охотно беру назад свои слова.

– Я надеюсь, что еще успею застать Сару в Лондоне, – отвечал Зора и после отъезда графа сейчас же отправился на Риджент-стрит. Но напрасно искал он Сару в ее доме. Она действительно продала его и уехала. Куда отправилась она? Неужели она уже оставила Лондон? Эти вопросы задавал себе Зора, не находя на них ответа. Он еще раз прочитал письмо Сары, но не мог вывести из него заключения, куда она отправилась.

Но вдруг Зора пришло в голову, что, вероятно, она отправилась в Кей-Гоуз, чтобы поселиться если не в самом замке, то хотя бы около тех мест, где она провела счастливое время своей молодости. Тогда Зора вспомнил, что Кей-Гоуз продается, и решил купить его. Он снова сел в карету и приказал кучеру везти себя в Кей-Гоуз, находившийся всего в двух милях от Лондона. Зора надеялся найти там Сару.

Приехав в Кей-Гоуз, Зора велел немедленно доложить о себе хозяину его, лорду Бруггаму. Лорд был уже стар и, будучи не совсем здоров, казалось, не особенно желал принимать чужого человека. Только когда камердинер сказал, что Зора приехал с намерением купить замок, лорд решил принять его. Зора был приведен в парк, где старый лорд принял его в богатом павильоне.

– Врачи говорят, что я могу еще долго прожить, переселившись в Неаполь, – сказал лорд едва слышным голосом, обращаясь к Зора. – Я решил последовать этому совету и как можно скорее переехать туда.

– И поэтому вы желаете продать Кей-Гоуз, – сказал Зора.

– Именно. Я купил это имение несколько лет тому назад и теперь хочу продать его за ту же цену.

– Я приехал сюда для того, чтобы осведомиться об этой цене.

– Я очень рад этому, – сказал лорд Бруггам, действительно, видимо, обрадованный. – Я надеюсь, что в Неаполе я совершенно поправлюсь. Вы знаете Кей-Гоуз, не так ли? Я желаю продать его со всей находящейся в нем движимостью, в том виде, в каком он теперь есть.

– На это я согласен. И когда могу я вступить во владение им?

– Через несколько дней, потому что я постараюсь кончить дела как можно скорее, – отвечал лорд.

В цене скоро сошлись, так как Зора не торговался, а лорд был очень рад найти такого покупателя. Деньги Зора лежали в английском банке, поэтому с немедленной оплатой не было никаких затруднений.

Покончив с покупкой, Зора захотел пройтись по своему новоприобретенному владению и, обойдя весь парк, поднялся на небольшую возвышенность, откуда открывался вид на все имение, как вдруг он заметил, что с другой стороны на возвышение поднимается какая-то дама в темном платье, по всей вероятности, тоже желая полюбоваться красивым видом. Дама, казалось, не замечала Зора и медленно шла, погруженная в задумчивость.

Зора взглянул на незнакомку и был радостно удивлен: предчувствие не обмануло его. Перед ним стояла Сара Страдфорд, захотевшая, прежде чем оставить Англию, посетить места, где прошло ее детство. Лицо ее было бледным и носило на себе следы сильного волнения. Слезы сверкали на глазах. Зора почувствовал сильное сострадание при виде горя любимой женщины, и он не в состоянии был оставить ее страдать долее. Он поспешно подошел к Саре. При виде человека, которого она менее всего ожидала здесь встретить, леди Страдфорд сильно испугалась, и ее первым порывом было желание бежать от него, но Зора загородил ей дорогу, протягивая руки.

– Я надеялся найти вас здесь, Сара, – сказал он. – Я для этого приехал сюда. Я должен просить у вас прощения – я виноват.

– Вы, Зора? Единственная ваша вина состоит в том, что вы нарушаете здесь мое спокойствие, когда я надеялась, что уже пережила все тяжелые часы.

– Выслушайте меня, – продолжал Зора, предлагая руку Саре. – Я виноват в том, что заставил вас думать, будто я беден. Можете ли вы простить меня, Сара? Вы хотели разделить со мной ваше состояние, позвольте же мне теперь сделать то же самое…

– Что это значит? Я вас не понимаю, Зора!

– Это значит, что я не так беден, как вы думаете, что я протягиваю вам руку и охотно разделю с вами все. Другими словами, я спрашиваю вас, Сара, хотите ли вы быть моею и делить со мной все?

Сара Страдфорд задрожала.

– Мне кажется, что все это сон, – прошептала она и зашаталась, так что Зора должен был поддержать ее.

– Нет, это не сон, моя дорогая. Я предлагаю тебе руку и сердце – возьми их! – сказал Зора. – Смотри, все, что здесь у нас лежит под ногами, Кей-Гоуз, это воспоминание о твоей юности, будет снова твоим, и мое величайшее желание исполнится, если я сумею сделать тебя счастливой.

Сара глядела на любимого человека своими большими глазами, как бы не веря, что хорошо поняла его.

– Кей-Гоуз? – спросила она наконец шепотом.

– Он твой, моя возлюбленная, он снова твой.

– Я не в состоянии поверить.

– Согласна ли ты отдать мне свою руку?

– О да!

– Значит, ты моя! Теперь ничто не станет между нами, и моей величайшей радостью будет возвратить тебе замок твоих родителей и видеть тебя снова счастливой в Кей-Гоузе! – вскричал Зора, обнимая возлюбленную.

– О, как слишком много счастья сразу, – прошептала она, улыбаясь сквозь слезы. – Ты предлагаешь мне свою руку, ты, кого я так горячо люблю, и мы вместе с тобой войдем в Кей-Гоуз.

– Он твой. Я отдаю его тебе.

– Я едва в состоянии перенести столько счастья, мой милый. Я приехала сюда, чтобы еще раз увидеть места, где провела лучшие годы юности… а теперь…

– Теперь эти дни снова возвратятся, моя дорогая Сара, все это будет снова твое, твое и мое. Вместе со мной ты посетишь все свои любимые места, и Кей-Гоуз снова будет местом, где ты найдешь полное счастье.

– О, как я счастлива, – прошептала Сара, прижимая руку Зора к своей трепещущей груди.

– Старый лорд Бруггам очень рад, что может ехать на юг, – сказал Зора, – тогда ты переселишься в Кей-Гоуз, и ничто не задержит нашего соединения, так как я принял христианскую веру.

Через несколько недель была назначена свадьбы Зора и Сары Страдфорд, она должна была происходить в церкви Кей-Гоуза. Дня за три до свадьбы Зора неожиданно получил письмо из Константинополя.

«Любезный Зора! – говорилось в письме. – Посылаю тебе мое сердечное приветствие и прошу принять прибывающие вместе с этим письмом вещи. Я сам скоро буду в Лондоне.

Твой Сади».

– Это для меня еще одно приятное известие, – сказал Зора, прочитав письмо, и поспешил сообщить о нем Саре.

На небольшом расстоянии от Кей-Гоуза среди большого тенистого сада стоит величественное строение, похожее на небольшой княжеский замок. Высокие двери, ведущие в дом, открыты.

Все внутри замка роскошно и комфортабельно.

Перед столом, где стоит бронзовая клетка с попугаем, негритянка держит на руках прелестного здорового мальчика, забавляющегося болтовней попугая, не переставая повторяющего имя «Сади».

Сирра озабоченно ходит то туда, то сюда.

«Сади, шалун! Поцелуй меня!» – кричит попугай, и ребенок радостно смеется и маленькими ручками дает птице сахар.

В это время через окна комнаты слышен голос, и мальчик начинает прислушиваться, он узнает голос и кричит: «Папа!»

Дверь открывается, мальчик громко выражает свою радость, Сади и Реция входят в комнату. Покрывало уже давно снято с прелестного лица Реции, кажущейся еще прелестнее в европейском костюме.

Сади не изменился.

Он уже и прежде ходил в европейском платье, к тому же на голове у него, как и прежде, красная феска. Сади, улыбаясь, берет на руки своего маленького любимца, затем передает Реции, и она просит ребенка хорошо вести себя в их отсутствие.

Но малютка не хочет отпустить мать, пока она не пообещает ему скоро возвратиться.

Слуга подводит к подъезду трех лошадей, на двух садятся Сади и Реция, на третью садится берейтор, и все отправляются в Кей-Гоуз, где их ждут Зора и Сара.

Но счастье скучно описывать, и поэтому мы предоставим читателям рисовать себе картину счастья двух семейств, наконец нашедших себе спокойствие после стольких испытаний и превратностей судьбы.

После заключения перемирия между Сербией и Турцией и после того, как Мансур и Лаццаро были наказаны, однажды ночью на площади Голов снова собрались семь предводителей Золотых Масок, под которыми, как мы уже знаем, скрывались семь важнейших представителей ислама. Старший между ними, мулла Кониара, после смерти Альманзора ставший главой Золотых Масок, имел большее право на место таинственного соправителя, злого ангела султана, которое занимал Мансур. Но мулла Кониара объявил на последнем торжественном собрании Золотых Масок, что это место тайного властелина не должно быть более никем занято, и он отказывается от него.

Сотни лет в Турции существовал такой скрытый властелин, часто располагавший втайне большей силой, чем султан. Очень часто этот таинственный властитель занимал место шейх-уль-ислама, но он всегда стоял выше султана, и многие из повелителей умирали по воле этих таинственных властителей. Теперь эта власть должна была уничтожиться, место не должно было более замещаться, и этим решением Золотые Маски приобретали право на всеобщую благодарность. Они в тишине боролись против роковой власти Мансура, ведшего страну к гибели, теперь Мансур был устранен, перемирие заключено и принадлежащие к тайному союзу могли снова исчезнуть.

В последний раз собрались они в развалинах Семибашенного замка. Мулла Кониара, мудрый Хункияр, предложил своим братьям снова разойтись, пока новое дело не позовет их, как вдруг один из стоявших на часах появился на площади Голов и донес, что двенадцать или четырнадцать всадников приближаются к развалинам и что во главе их стоит султан Абдул-Гамид. Не страх и смущение овладели собранием при этом известии, Хункияр знаком приказал остаться, и все снова заняли свои места.