* * *

Когда все закончилось, Джули поймала себя на том, что думала о конце мира, после которого не останется ничего, кроме тишины. Вокруг было так сверхъестественно тихо, что казалось, будто они единственные оставшиеся в живых.

— Саймон? — Она подняла голову, обеспокоенная тем, что он не двигается и не отвечает. Свеча снова погасла, и в погребе было темно. — Саймон, как вы?

Он пошевелился и ослабил объятия.

— Со мной все в порядке. А вы как себя чувствуете?

— Все хорошо, если не считать онемевших рук и ног. Как вы думаете, сколько это продолжалось?

— Не больше тридцати минут.

— Тридцать минут? Я думала прошла целая вечность.

Саймон поискал в темноте свой фонарик, и луч его осветил их убежище. Затем он медленно поднялся на ноги.

— Теперь можно взглянуть, велики ли повреждения и уцелели ли лодки. — Он помог Джули подняться на ноги, поддерживая ее, пока чувствительность не вернулась к ногам. — Я удивлен, что дверь еще держится, — сказал он. — Бог знает какие разрушения мы найдем наверху.

Им не пришлось долго искать: груда сломанных веток покрывала ступени по другую сторону двери. Посветив фонариком вокруг, Саймой захлопнул дверь.

— Боюсь, нам придется остаться здесь до рассвета.

— Почему? Что случилось?

— Насколько я успел рассмотреть, по меньшей мере несколько деревьев преграждают нам путь. Не стоит рисковать, пока мы ясно не увидим, что следует делать.

— Но мы должны выбраться отсюда… Мы должны! — со страстью воскликнула она. — Нам необходимо вернуться на Солитэр. Там могут быть раненые, и им нужна наша помощь. — И Джули бросилась мимо него к двери.

Он грубо схватил ее за плечи.

— Мы подождем, пока не рассветет, — резко сказал Саймон. — Мы сможем плыть и без лодок, но не в темноте.

Джули представила тетушку Лу, лежащую раненой, а может быть, мертвой?..

— Вы же не знаете, разбиты ли лодки? А они могут быть не повреждены. Я сейчас выйду наружу и посмотрю, как обстоят дела в действительности. Вы не можете меня остановить!

— Могу и сделаю это. — Он оттолкнул ее к стене и удержал там. — Не глупи, девочка, — неожиданно перешел он на «ты». — Ты так великолепно держалась. Не надо портить все сейчас.

— Отпустименя! — потребовала она, вырываясь. — Я должна вернуться! — Во время урагана его рукибыли убежищем, но сейчас они были ловушкой, из которой она стремилась вырваться на свободу.

— Если ты не прекратишь, Джули, я вынужден буду тебя ударить! — резко сказал он, когда она попыталась вырваться.

Тишину вдруг нарушил медленный раздирающий треск. Саймон крепко прижал Джули к себе и отскочил от двери секундой раньше, чем она была пробита суком дерева, который пронзил бы их насквозь. Внезапная слабость в ногах заставила Джули опуститься на пол.

— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? — спросил он несколькими минутами позже.

— Да… прости меня, — растерянно произнесла она.

— Мы выберемся отсюда, когда рассветет, — спокойно сказал он. — А сейчас нам обоим надо поспать. Остальные в гораздо лучшем положении. Мы были как раз на пути урагана. Думаю, что самое страшное уже позади.

— Надеюсь, — устало ответила она.

Саймон зажег свечу. Изнанка его клеенчатого плаща была сухой. Он расстелил его на полу.

— Пожалуй, это не похоже на матрас, но что делать? Выпей еще немного бренди, это поможет тебе заснуть. Может быть, утром нам придется совершить марафонский заплыв, поэтому ты должна выспаться и утром быть полной сил.

— Теперь засну, я чувствую усталость, — со вздохом сказала Джули.

Но когда он передал ей фляжку, девушка послушно выпила еще немного. Плащ был достаточно широким, чтобы они могли спать на нем, отвернувшись друг от друга и не касаясь спинами.

— Ты предпочитаешь спать на левом боку или на правом? — машинально спросила она, прежде чем лечь, но ей показалось, что его губы дрогнули от сдерживаемой улыбки.

— Мне все равно. А ты? — мягко отозвался он.

— Я… я всегда сплю на левом. — Она легла, отодвинувшись к краю, насколько это было возможно и положила голову на руку. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Джули.

Она слышала, как он несколько минут ходил по погребу, постукивая по стенам рукой, очевидно проверяя их крепость. Затем свеча погасла, и он лег рядом на дождевик, но не спиной к ней. Она хотела было возразить, но не успела, услышав в темноте его голос:

— Послушай, в подобных ситуациях люди должны руководствоваться не условностями, а здравым смыслом. Ночь холодная, а у нас нет никаких одеял, поэтому мы должны согревать друг друга.

При этих словах он крепко обнял ее и притянул на середину плаща, и она почувствовала, что ее плечи упираются ему в грудь, а его длинные ноги прикасаются к ней. До того как он прижал ее к себе, она была слишком замерзшей и измученной, чтобы чувствовать что-то, кроме признательности к этому человеку. Но теперь она уже вышла из состояния стресса, и сознание того, что ей придется провести ночь в объятиях мужчины, мешало ей спокойно отнестись к этому испытанию, которое почти лишало ее мужества. Действительно, здравый смысл диктовал спать тесно прижавшись друг к другу, но это не делало ситуацию менее волнующей. Она лежала не двигаясь, стараясь дышать ровно и унять сердцебиение. Но Саймон все же почувствовал сковавшее ее напряжение.

— Ради всего святого, расслабься, девочка, — раздраженно проговорил он. — Прошлой ночью я спал всего четыре часа. Я был в пути при этой отвратительной погоде с самого восхода солнца, а моей последней пищей был поспешный завтрак на Барбадосе. Я безумно устал, чертовски голоден, а этот пол сделан совсем не из пенистой резины. Поэтому ты можешь забыть все бредовые идеи, которые Гизела вбила тебе в голову. Для меня ты — живая грелка, и больше ничего. А сейчас давай спать. Спокойной ночи.

* * *

Когда Саймон разбудил Джули на следующее утро, ей показалось, что она дома, на Солитэре, и девушка спросонья никак не могла понять, что он делает в ее комнате? Но вспомнив о том, что произошло прошлой ночью, она быстро села, морщась от боли в одеревеневшем, непослушном теле.

— Выпей чашку чая, — сказал он, присев рядом с ней и отвинчивая крышку термоса.

Где он взял термос? Принес с собой прошлой ночью? Она не заметила его. Джули откинула назад волосы и протерла глаза. Ее левое бедро было сине-черного цвета, а мышцы на шее затекли от долгого и неудобного положения.

После того как она выпила сладкий горячий чай из пластиковой чашки, Саймон сказал:

— Хорошие новости. «Моряк» почти не поврежден. Мы будем на Солитэре через полчаса.

— О, Саймон, это великолепно! — Лицо Джули засияло.

Он налил и себе немного чая, потом закурил. Джули заметила, что он побрился и переоделся в чистую рубашку и шорты.

— Но боюсь, что для тебя не такие приятные новости. Твою лодку разнесло в щепки.

— О Боже!.. Ну, ничего не поделаешь. Я закрепила ее, как смогла, и никак не ожидала, что начнется ураган. В любом случае, она была старой калошей и не особенно дорогой. Мы легко сможем заменить ее. А «Моряк» стоит целое состояние. Было бы ужасно, если бы ты потерял его, приехав за мной.

— Ураган оборвал почти все штормовые лини, и «Моряк» находился в опасной близости от рифов. Но, слава Богу, все обошлось.

— Саймон, я… не поблагодарила тебя, за то, что ты приехал, — сказала Джули, допив чай. — Если бы тебя не было рядом, мне не удалось бы пережить прошлую ночь. Я была напугана до смерти.

— Ты переоценила мои способности. Конечно, тебе было бы не очень приятно, но ты прекрасно справилась бы и одна. А теперь вставай и пошли, — небрежно заметил он.

Ее немного обидел этот бесцеремонный ответ. Да, ты получила достойный отпор на твое рассыпание в благодарности, обиженно подумала Джули. Саймон положил плащ и термос в брезентовый рюкзак и перебросил его через плечо.

— Выбраться отсюда довольно сложно, но деревья, кажется, лежат прочно.

Продравшись через лабиринт ветвей, преграждающих вход в погреб, Джули впервые увидела, что сделал ураган с островом, названным его именем.

Не было ни одного целого дерева. Создавалось впечатление, будто здесь побывал гигантский бульдозер, который, взбесившись, сровнял поверхность острова, круша и ломая прекрасные дикие кустарники и виноградные лозы, превращая все вокруг в хаос, жестокого опустошения. И, подобно струйкам дыма на пепелище, в воздух тут и там поднимались клубы бледного тумана от высыхающих под солнцем луж, оставленных ночным ливнем. От полуразрушенного дома больше ничего не осталось. Земля была кругом покрыта густым ковром из сломанных ветвей.

Только когда они добрались до северного берега, вид «Моряка», стоящего на якоре в спокойной лагуне, немного приободрил ее. Даже шлюпка была невредима и лежала на песке.

Когда они поднялись на борт яхты, Саймон взглянул на ее брюки — сырые и грязные от сражения с мокрыми обломками веток.

— Если ты спустишься вниз, — сказал он, — в ящике под койкой на правом борту есть несколько чистых вещей. Возьми все, что тебе нужно, и приготовь, пожалуйста, что-нибудь поесть. Я бы съел сандвич с жареным беконом. Необходимые продукты найдешь на камбузе.

В каюте, в которой оказалась Джули, было четыре койки, покрытые льняными покрывалами кораллового цвета, гармонировавшими с занавесками на иллюминаторах. Облицовка из светлого орехового дерева, металлические детали из золотистого анодированного алюминия придавали помещению очень уютный вид. У каждой койки была лампа для чтения и застекленная полочка для книг и всякой мелочи.

Джули нашла и надела морскую тельняшку и белые шорты, которые на ней смотрелись как бермуды. Она подвязала их все тем же куском бечевки.