– Так быстро, детка? Ты всегда была такой нетерпеливой… Признаться, я рассчитывал, на большее. Подольше хотел наслаждаться твоим танцем…

Смотрит на него снизу вверх, горящими глазами, а у него дыхание перехватывает. За этот ее взгляд он мог бы убить любого… Он делает его невменяемым, одержимым псом… Ее личным псом…Всегда делала. А сама не догадывается, наивная… Какую власть над ним имеет…

– Придется потерпеть, куколка… Так же, как терпел я… Все эти месяцы… Все эти годы….К тому же… – проводит пальцами по ее щеке, расстегивает ширинку, – я обещал тебе, что заставлю кончить с членом у тебя во рту… Удовлетвори меня – и я дам разрядку и тебе…

Влада злобно выдыхает, и в то же время, он замечает огонек в ее глазах, жадно хватает взглядом его мужское достоинство. Он усмехается. Знает, что она любит это… всегда любила брать его в рот… Влада любила секс… Она не стеснялась своих желаний… Возможно, отчасти именно это делало ее такой вожделенной в глазах обоих мужчин, познавших ее.

Прикасается к нему рукой, сидя перед ним на коленях.

– Нет, встань, – приказывает он.

Молча слушается, встает, подавляя очередной стон. Снова ее движения порождают чувствительную боль.

Теперь он смотрит на ее тело, проводит руками по нежной ткани комбинации и резко разрывает. Влада остается в одних кружевных трусиках, а еще на месте его дьявольские игрушки…

– А теперь встала на четвереньки и взяла в рот. Быстро…Вот так, – направляет он покорно исполняющую его бесстыдные команды девушку, от отчаяния агонии желания потерявшую всякий стыд и гордость…-Хочу видеть твою шикарную задницу в отражении, когда ты будешь сосать у меня….

Влада делает все, что он говорит, опускается на колени, прогибается, выпячивает зад, он смотрит на нее в зеркало на противоположной стене. Громко выдыхает… Ему хорошо… Как же ему, сука, наконец, хорошооо, -думает про себя, помимо наслаждения для глаз, чувствуя теплоту и мягкость ее рта… Как давно он хотел это почувствовать. Как давно хотел сделать это с ней – грубо, жестко, заставляя задыхаться, касаясь ее горла. А может нежно, сладко, медленно, бережно…

Наматывает волосы на кулак, начинает интенсивно вбиваться в нее. А ее тело от его движений ритмично качает. Он знает, что она чувствует свою грудь, как никогда, ощущает движение зажимов на сосках, ее киска от вращения шариков внутри при каждом толчке судорожно сжимается от непроизвольных фрикций. Еще мгновение – и его поясницу простреливает жгучая волна удовольствия. То же самое происходит и с ней. Он видит, как по ее телу пробегает дрожь, как сжимаются ее бедра, как из занятого его достоинством рта вылетают стоны облегчения и наслаждения.

– Я всегда выполняю обещания, Влада….



Трусики были разорваны и полетели в сторону. Он поднял ее и заставил раздеть его, зубами… Пуговица за пуговицей… Она снова умоляла его избавить ее от ненавистных предметов, но он лишь насмешливо покачал головой и сказал, что ей надо постараться побыстрее справиться с задачей, потому что пустоту у нее там – властно зажал рукой вагину – сможет заполнить только его член…

И она со стоном наслаждения, похоти, желания и досады стала не спеша его раздевать, стараясь делать как можно меньше движений, хоть и безрезультатно, покрывая оголяющиеся участки его тела влажными поцелуями, еще больше распаляясь сама, еще больше распаляя его. Он снова тяжело дышал, всего пару минут назад накативший оргазм не смог утолить его голод и на малую толику. Он хотел ее, хотел целиком, и в то же время, хотел ее мольбы, хотел ее абсолютной капитуляции, хотел ее всецелой сдачи.

– Прошу, Васель, хабибииии… Войди в меня…

Обхватывает свой член рукой, крепко сжимает губы.

– Разве не это я сделал пару минут назад, Влада? Я ведь уже был в тебе… Попроси правильно, если хочешь получить то, о чем просишь…

Болезненно стонет. Откидывается на спину, холодная простынь остужает ее горящее тело. Бесстыже раскидывает ноги в стороны, протягивает к нему руки, губы раскрыты, грудь колышется в такт дыханию, а бриллиантовые зажимы мерцают от этого движения, отражаясь в каскаде зеркал, окружающем их.

– Хочу, чтобы ты вошел в меня, Васель. Пожалуйста, молю… Я умираю без тебя… Не могу больше терпеть… Хочу почувствовать твой член глубоко в своей киске… Все эти проклятые месяцы хотела… годы… Пожалуйста…

Он срывается с цепи с гортанным рыком. За секунду оказывается нависшим над ней – одно движение, и ее горячее лоно покидает игрушка, а освободившуюся пустоту сразу заменяет его член – быстро, резко, глубоко. Так, что она хватает воздух губами, не в силах даже нормально вздохнуть, его зубы снимают зажимы с красных, чувствительных сосков, она выгибается дугой, принимая его еще глубже…

– Влада, что ты со мной делаешь…, – шепчет он хрипло, надрывно, – почему так блядски хорошо… почему только с тобой… девочка… зачем же ты от меня бежишь… я ведь могу тебя сделать королевой… ты всегда могла быть моей королевой…

– Глубже, Васель, глубже… Прошу – извивается она, жадно цепляясь руками за его напряженные накачанные плечи, опоясывая ногами его туловище.

Хватает ее под попку, поднимает, садится с ней на руках. Теперь она сидит на нем. Глаза в глаза, еще глубже, еще чувствительнее. Снова откидывается так, что ее волосы касаются его ступней. Извивается, как змея, а он закатывает глаза от нечеловеческого кайфа, запрокидывает голову и шепчет попеременно то проклятия, то слова любви, то бессвязное бормотание, смешанное со стонами.

Снова резкий маневр, прокручивает ее на себе, от чего Влада стонет еще громче. Эти ощущения просто разрывают ее изнутри от удовольствия. Теперь они сидят, смотря в одну сторону, рассматривая в отражении свою разнузданную, сумасшедшую, всепоглощающую пляску похоти.

– Так, так… Васель, еще… Прошу… Мне мало… Хочу еще… Тебя, всего…. Мой Васель…-откидывает руку назад, трогает его шершавую от щетины щеку, не сдерживает себя, сегодня ночью можно… в последний раз…

– Всегда, только твой, Влада… Только твой… А ты моя… Только моя…Хочу сзади.

Снова подхватывает ее, ставит на пол, придерживает руками, потому что иначе она упадет, в ногах дрожь, как и во всем теле. Резко прижимает к зеркальной стене. Она инстинктивно выставляет ладони вперед, которые остаются на стекле двумя влажными отпечатками. Ее горячая щека тоже прислонена к холодной глади зеркала, каждый ее резкий вздох оставляет облако пара на нем.

– Выпяти попку, вот так… Прогнись, – голос совсем хриплый… Такой страстный, такой глубокий, что можно кончить лишь слушая его.

Она подмахивает ему, прогибается все сильнее, все призывнее, от чего становится еще более узкой. Он вколачивается в нее яростно, со свистом… Наслаждаясь моментом, наслаждаясь минутами единения и блаженства… Теми редкими моментами, в которые она готова безропотно делать то, что он говорит…

Оргазм накрывает их внезапно, сокрушительно, яростно… Словно лавина… Словно землетрясение. И они оба теряют грань реальности, растворяясь в этом зазеркалье… Так сильно, что Влада словно отключается…

Она находит себя спустя неизвестное ей количество времени, лежа на животе, в мягком блаженстве постели. Он нежно гладит теплыми руками ее тело. Ветер с моря из открытого окна обдувает их, но она этого даже не чувствует… Агония все еще танцует мурашками на ее воспаленной коже. И его поцелуи везде только усиливают ее. Он ненасытен. И как всегда похотлив до безумия…

Она не сразу чувствует, как его руки все откровеннее изучают ее ягодицы, он целует ее поясницу, двигается все ниже, настырнее, смелее. И вот, она неожиданно дергается, ощущая, как он аккуратно, но неумолимо вводит в нее смазанный ее же соками предмет, оказавшийся небольшой анальной пробкой.

– Расслабься, девочка.

– Нет, – шепчет она сдавленно, в то же время сдаваясь, понимая, что он все равно возьмет верх.

– Да, – вмиг доказывает ее мысли.

Теперь он снова ставит ее на четвереньки, заставляет упереться руками в изголовье, резко погружается в нее, издает полузвериный стон от этого острого чувства узости, она ему вторит – от ощущения наполненности. Волосы хаотично взлетают при каждом его толчке, то и дело мешая ей дышать и видеть их совершенное безумие в зеркалах. А потом она снова на спине – любуется его фантастическим телом в отражении на потолке. И вид сокращения его мышц ягодиц при каждом толчке в нее посылает ее мозгу неописуемое визуальное наслаждение. Она снова сотрясается в спазмах удовольствия, на этот раз более осознанного, более богатого на вкус, потому что уже нет той сумасшедшей жадности насыщения, которая томила ее все эти годы, все эти месяцы, все эти часы… Подле него, без него… везде…всегда…

Но он еще далек от новой разрядки. Пока сознание Влады все еще хаотично гуляет по нирване, он вытаскивает пробку и заполняет ее собой уже в другом месте. Она вскрикивает – полуболезненно, полузабвенно. Одной рукой Васель приподнимает ее за талию, другой держит за грудь…

– Ты же не думала, что я отпущу тебя, не трахнув сюда? Скажи мне честно, ведь в последний раз это происходило тогда, со мной? Он не делал этого?

Она молчит, потому что нет сил ни о чем думать. А он злится на себя, что снова вспомнил про него, про них… Злится на нее, что создала такую ситуацию… Злится на всех… на всё… Еще яростнее в нее вколачиваясь.

Она пытается отодвинуться, от его все более яростных движений, но он не дает, впиваясь в бедра пальцами так, что остаются синяки.

– Пожалуйста, Васель. Не так сильно. Дай мне отдышаться…

А он словно одержимый, не слышит ее, не хочет слышать. Опускает руку на ее клитор. Умело растирает. Так, что ее с силой выгибает – и снова накрывает волна удовольствия. Снова болезненный стон кайфа вперемешку с агонией – и его, и ее.

– Никто никогда больше не войдет в тебя кроме меня, Влада… Запомни…– отчеканивает он каждое слово с каждым толчком…