Смотрит на нее так, что сердце сейчас разорвется. Ему либо больно, либо нестерпимо обидно…

– Отпущу тебя… Завтра… На рассвете… Ты будешь свободна… Но мое последнее условие – эту ночь мы проведем здесь, в этой комнате… Как мужчина и женщина… Это будет наша последняя ночь… Подари мне эту иллюзию… Думаю, это не так много, что ты можешь отдать за свою свободу, детка…

И она согласилась….

ГЛАВА 43

Время бежало предательски быстро. За прогулкой по дому, легким отдыхом с дороги они сами не заметили, как стрелки часов неумолимо неслись вперед. Для нее- к свободе, для него- к разлуке. И для них обоих- к неизбежной теперь и такой желанной близости, так рьяно отвергаемой ею все эти месяцы, так активно желаемой им…

– Уже четыре часа дня, а мы с приезда ничего не ели. Пойдем, перекусим, – Васель увлек Владу за собой, на улицу. Они спустились к морю. Прямо на песке их ждал поздний ланч – расстеленные лежаки, корзина с едой и охлажденной бутылкой белого вина.

За своими ожесточенными психологическими играми они даже не заметили, насколько проголодались, буквально накинувшись на еду. И только после, насытившись, вальяжно попивая свежую прохладную влагу белого вина, смотря на стремительный и эффектный пятичасовой закат- ее голова на его бедрах, ветер с моря нежно обдувает их тела, наэлектризованные от тесного контакта- снова вернулись к своему противостоянию.

– Солнце на море очень быстро заходит, замечала? Всего пару минут – и красный шар утопает в морской пучине. В детстве я все время пытался расслышать сквозь шум волн, как раскаленный диск издает шипение при погружении в свежесть большой воды…

– Не замечала, – искренне призналась Влада, – к своему стыду, хотя последние годы живу на море… Это… очень романтично, наверное…

– В твоей жизни было мало романтики, детка, – поддевает он ее, – зато много лжи….

Она поднимает на него затравленный взгляд.

– Не говори так, моя жизнь была искренней…

– Что именно было искренним в твоей жизни, куколка? Ложь Микаэлу об отце? Ложь Кариму о твоей любви к нему? Поверь мне, даже твой секс с ним –это ложь, всего лишь умелое машинальное достижение разрядки… И я докажу тебе это после нашей сегодняшней ночи. Напомню, как оно бывает… Как бывало у нас… Обещаю…

Отстраняется от него, поправляет волосы.

– Не слишком ли много обещаний, Увейдат? Выполни хотя бы одно свое обещание – отпусти меня с сыном после того, как получишь, что хочешь…

Усмехается, небрежно касается ее лица, проникает пятерней в волосы, оттягивает их назад. Его взгляд зловеще темнеет. Несильно, но ощутимо. Так ощутимо, что у Влады простреливает ниже пояса… Грубо целует в губы – сминая, пожирая, испивая…

– Я всегда выполняю свои обещания, Влада, – наклоняется к уху, обжигает дыханием, – обещаю тебе, что сегодня ночью ты кончишь много – много раз. Обещаю, что в один из этих разов мне даже не придется находиться в твоей вагине. Ты кончишь для меня с моим членом у тебя во рту. Еще обещаю, что ты будешь умолять меня взять тебя, войти, заполнить, насадить на себя так глубоко, как только возможно. Обещаю, что к концу ночи на твоем и моем теле не останется ни одного сантиметра, который не будет изучен, испробован, изласкан… Еще обещаю, что ни один чужой член больше никогда в тебя не войдет. Ни одни чужие губы не поцелуют. Ни одни руки не прикоснутся… Так что если ты выбрала бегство от меня, советую запомнить эту ночь… Она станет последней твоей ночью как женщины в объятиях мужчины…

Влада молчала, глубоко дыша, но не сводя с него глаз. Он с минуту смотрел ей прямо в глаза, гипнотизируя. А потом резко смягчился, выдохнул, как ни в чем не бывало, нежно коснулся подбородка, заправил выбившийся локон за ухо.

– А теперь пойдем есть десерт. На пляже уже холодно. В дом.



Они прошли в столовую. Удивительно, в доме словно по мановению волшебной палочки появлялось все, о чем бы он ни говорил… Но никакой прислуги видно не было… До совершенства доведенный сервис… Было понятно, хозяина боятся…

Столовая была разделена на две зоны. Большой, обеденный стол и стол поменьше, для чаепитий.

Сейчас сервированным был маленький стол. Специально для них. По центру красовался потрясающей красоты десерт Павлова, стояла ароматная клубника. Влада поймала себя на мысли, что в этом есть какая – то скрытая отсылка к проклятому, пресловутому образу балерины, ставшему роковым и определяющим в ее жизни… А может параллели ей мерещились уже во всем… Паранойя.

– Угощайся, – сказал Васель, не сводя глаз с девушки.

Но его последние слова на пляже все – таки взбесили ее… Непроизвольно она ершилась, хотя понимала, нужно потерпеть, чтобы получить то, что он обещал… В части, касающейся ее долгожданной свободы, конечно… Только в этом…

– Спасибо, но я не люблю сладкое, – сухо ответила она. И все же взяла одну клубничку, зазывно откусила ее, смотря ему прямо в глаза с предыханием. Играла…

Ее тон и действия, несомненно, подействовали на него, как красная тряпка на быка.

Выдохнул.

– А я вот, пожалуй, угощусь.

Резко подхватил ее за талию, положил на стол, разведя ноги. Так, что красивые предметы сервиза были сброшены на мраморный пол с глухим звоном. Взял большую клубнику, чудом не упавшую вслед за всем остальным на пол, обвел ею пухлые губы Влады, погрузив в них плод и заставив откусить. Сжал в руках оставшуюся часть ягоды так, что потекший по кисти сок капал ей на грудь. Сладострастно, нежно и грубо одновременно слизал, намеренно задевая все еще висящие на ее сосках зажимы. Начал спускаться по телу губами все ниже и ниже, прокладывая сладкую клубничную дорожку к ее бедрам… Девушка невольно вскрикнула, когда его губы накрыли ее лоно.

– Каким все – таки правильным решением было заклеймить тебя, детка, – сказал он хриплым голосом, гладя место ее татуировки с буквой «В». –Это словно мой личный неиссякаемый источник афродизиака на твоем теле…Очень возбуждает… Одна мысль об этом меня возбуждает… – Снова его губы на ее нежных и уже влажных от его действий лепестках. Она закатывает глаза, надеясь получить долгожданную разрядку, а вместо этого чувствует, как он быстро и довольно решительно вводит в нее какой – то предмет.

Влада дергается, но он удерживает ее рукой на месте.

– Это специальные вагинальные шарики. Со смещенным центром тяжести. При движении они будут создавать незабываемые ощущения, Влада… Тебе понравится…

Она попыталась сжаться, хватая воздух губами. И ощутила странную наполненность, словно играющую, словно живущую своей жизнью… Что –то похожее она испытывала давно, в его доме развлечений, но тогда прибор работал от пульта… Сейчас же необычные ощущения накатывали при малейшем движении тела.

– Поднимайся, – сказал он ей, как ни в чем не бывало. – У меня телефонный разговор с премьером Норвегии. Вынужден на пару часов отлучиться. Советую тебе восстановить силы, прилечь и отдохнуть – энергия и выносливость сегодня тебе еще понадобятся…



Прилечь и отдохнуть в ее положении – звучало как издевательство. Любое движение теперь уже отзывалось в ее теле сладострастным приливом на грани болезненности, который усиливался за счет чувствительности сосков от покалывающих зажимов. Она считала секунды до того, как он придет… Не хотела ему в этом признаваться, но ей действительно не терпелось побыстрее раздвинуть перед ним ноги, лишь бы избавиться от этих вызывающих перманентное возбуждение орудий эротической пытки…

Влада буквально не сводила взгляда с часов, и когда их разлука затянулась более, чем на два часа, а за окном уже была непроглядная темень, поглотившая даже море, она не выдержала и написала ему… Этот мерзавец в сети… И никак не дает о себе знать…

–Васель…-односложно… Что еще можно было написать в ее положении. И так все, понятно…

–Айва, хабибти (араб.-да, любимая),– она чертыхнулась, могла поклясться, он нагло улыбается сейчас, глядя на экран телефона.

–Прошу…– не выдержала, выпалила после очередной мучительной волны от ее движения.

–Видишь, я еще даже ничего не сделал, а ты уже меня просишь… Жду тебя в нашей спальне…

Подскочила с кровати, преодолевая сладострастное мучение, устремилась к нему…

Заходит в комнату, а там царит полумрак, играет расслабляющая, но такая томная и чувствительная восточная музыка… Она догадывалась, чего он хотел… Не сразу замечает его, вальяжно сидящего в кресле, попивающего виски. Увидел ее и обомлел. Белое шелковое платье-комбинация, блеск бриллиантов на шее. Высоко собранные волосы. Так красива… Так желанна… И время над этими двумя вещами, казалось, не было властно…

– Станцуй для меня, Влада… Станцуй, как тогда, в старом городе… Помнишь, ты говорила, что танец способен заколдовать…что были танцовщицы, привораживающие к себе навсегда… Может, ты меня приворожила? Может поэтому я столько лет не могу выкинуть тебя из головы? Станцуй – и может чары рассеются.

Заиграла музыка, девушка смотрела ему в глаза, плавно покачивая бедрами и входя в ритм… Несмотря на то, что она так давно не танцевала, движения ее были наполнены женственностью и изяществом, а вот тело горело при каждом движении. Музыка становилась все быстрее и ритмичнее, тело покрыла легкая испарина, а шарики и зажимы теперь нон-стопом терзали ее плоть, подводя к грани, превращая ее танец в пляску агонии страсти. Она поняла дьявольский замысел Васеля. Сейчас она сделает все, что угодно, лишь бы потушить этот пожар… Лишь бы перестать чувствовать эту нестерпимую томительную негу, разливающуюся теперь по каждой клеточке ее тела…

Еще одно движение – и она падает ниц, буквально к его ногам.

– Прошу, прекрати это, – говорят ее губы, а глаза молят.

Он хрипло дышит. Трогает ее волосы, рассыпает их.