Она делает вид, что не понимает его намек, а он не сводит озорного, какого-то по-детски веселого взгляда с нее, пряча характерную выпуклость между ног первой попавшейся игрушкой сына.

Её щеки краснеют, но она так и остается с каменным лицом, не желая поддаваться его настроению. Она все еще напряжена, все еще насторожена и в меру воинственна.



На следующий день они едут в конный клуб. Мальчик вне себя от счастья. Он создан для верховой езды… Как отец… Влада с гордостью смотрит на него… Какой он уже большой, ее Микаэл… Только ее..

– Пять лет – оптимальный возраст для начала занятий… Мышечный корсет и скелет полностью сформированы. Так что хорошо, что мы начали вовремя…

«Мы начали»… Звучит странно, непривычно…

–Я все равно волнуюсь, Васель… Ему только исполнится пять через пару месяцев…– говорит Влада нервным голосом.

–Тсс, все будет хорошо. Джамал- лучший тренер Сирии. Он еще моего отца сажал на коня. Кстати, в три года, можешь себе представить…Прокатимся? – предлагает ей Васель.

– С удовольствием,  – отвечает она, вызывая его удивление.

Они скачут галопом, и Влада снова оказывается в старой серии хорошо знакомого фильма… Все тот же конезавод, все та же живописная картина…

– А где же страх перед резвыми жеребцами? – двусмысленно спрашивает он, все еще пораженный ее мастерством.

Карим тоже любил верховую езду. А как идеальная жена она заставила себя разделять все увлечения мужа… Со временем даже втянулась и полюбила…

– Давно прошел… Я усвоила урок…

– Знающая себе цену наездница?

Ничего не ответила, пошла на обгон. А он смотрит ей вслед с восхищением, и ему тоже кажется, что не было все этих лет…



Утро следующего дня он предложил провести у бассейна, солнце не было уже таким резвым, читать и лежать у прохлады воды было форменным удовольствием. Она целенаправленно не надела купальника, чтобы он не потащил ее в воду, а потом не попытался в очередной раз «невинно» потрогать под каким-нибудь предлогом. Накинула летнее платье-тунику и прихватила с собой планшет, чтобы немного поработать.

Васель уже лежал на шезлонге с книгой в руках. Расслабленный, в белом поло, подчеркивающем мужественные, накачанные руки.

–А как же дела государственной важности?– спросила Влада, подходя и приветственно кивая головой.

–Даже у премьеров бывают выходные, Влада,– отвечает кивком.

–Что читаешь?-между делом спросила девушка, стараясь плюхнуться на шезлонг как можно аккуратнее в связи с короткой длиной платья, что она, к сожалению, не рассчитала.

–Твой последний роман. Про первого президента Кипра.

Она с удивлением подняла на него глаза.

–Не смотри так, Влада. Я большой поклонник твоего творчества… Перечитал все…

–Еще недавно ты называл меня бездарностью, – напомнила она ему колко.

–Журналистка из тебя паршивая, Влада. Ты не создана залезать в форточку, если дверь закрыта. А вот слог у тебя прекрасный. Твои романы стали для меня большим открытием, честно. Мне казалось, что ты словно говоришь, когда я читаю твои книги. Словно я слышу твой голос… И ты действительно раскрываешь образы политиков с очень интересного, необычного ракурса. Я бы хотел, чтобы ты так написала обо мне…

–Нет,– резко ответила она, даже немного смутившись своей категоричности.

Повернулся к ней. Смотрит в глаза…

–А Шерифу- да?– снова эти нотки злости и ревности…

– При чем здесь Шериф?-устало закатила глаза Влада.

– Ты ведь пишешь преимущественно про тех, кого уже нет. Про легенд политики. Так что такого в молодом эмиратском шейхе, что он удостоился стать вторым героем твоего романа?

–Все просто, я с легкостью получила к нему доступ,– искренне пожала плечами Влада…

–Я тоже даю тебе к себе доступ. Полный. Всецелый, -он обдал ее горячим взглядом, давая очередной двусмысленный намек,– и поверь мне, людям будет читать про меня намного интереснее…

–Нет, Васель.– ответила снова категорично.

–Почему?

–Это личное… Я не смогу… С кем я должна о тебе говорить? Фишка моих книг- это общение про героя с его женщинами… Не с ним… Ты мне предлагаешь поговорить с твоими бабами? С Мирной твоей тебя обсудить за чашкой кофе? Это такая новая форма унижения? Знаешь, даже заставлять меня раздеться в кабинете и встать на колени не так тошнотворно и извращенно…

–Ты моя женщина, Влада,– сел, повернулся теперь на нее всем корпусом,– напиши обо мне… Сама… От себя… Говори с собой… Лучше, чем ты, никто не расскажет…

–Закрыли тему, Васель… Все. Этого не будет… Я не пишу автобиографии… И к тому же, тебе не очень понравится то, что я могу о тебе написать…. Так что придется тебе и дальше читать про Шерифа… Если и правда нравится мой слог,– хмыкнула и постаралась углубиться в планшет.

–Он просто хотел тебя, Влада. Это очевидно. Иначе бы не дал своим курицам общаться с тобой. Он просто позволил тебе поиграться в писательницу с ним, тем самым открывая дорогу для вашего дальнейшего взаимодействия… Может, ты и ему дала?

–Васель, хватит во всем искать грязь. Она вся давно в тебе. Ему это попросту не нужно, потому что мы дружим семьями. Шериф вхож в семью Диб… Он наш семейный друг…

–Ты больше не Диб,– перебивает ее резко, поворачиваясь к ней.

Она полоснула по нему резким взглядом, встала, чтобы уйти, разговор явно не клеился, а он хватает за руку.

–Подожди, извини… Я не хочу ссориться, Влада,– в голосе искренность…

Она молчит, словно тоже борясь с собой. Потом выдыхает, немного расслабляясь.

–Хотела тебя кое о чем попросить, но в свете последних твоих слов даже и не знаю, стоит ли…

–Хоть звезду с неба…– отвечает с улыбкой, явно обрадованный тем, что она сама перевела тему…

–Это касается моей,– сделала акцент на этом слове, -семьи Диб. Звонила Ранья… Твоя старая знакомая, насколько я помню… Так вот, она выбрана поручителем моего нотариуса, чтобы передать мне какие-то важные документы, в том числе завещание Карима…– замолчала, задумалась. Ей снова стало грустно,– а еще ее дочери и Мика очень дружны. Она хотела бы приехать сюда с детьми на недельку-вторую, погостить. Ты не против? Это возможно?

На минуту он сжал челюсть… Задумался…

–Да, пусть приезжают, без проблем…

Влада хотела было сказать ему человеческое спасибо, но Васель не дал ей это сделать.

–За это сегодня проведешь вечер со мной… Не бойся… Не будет ничего, чего бы ты сама не захотела…

Она нервно сглотнула, но все же молча утвердительно покачала головой.

ГЛАВА 37

А захотеть она могла, потому что Васель, видимо, решил пустить в ход тяжелую артиллерию… Когда его машина въезжала на территорию закрытого компаунда и умело лавировала по хорошо знакомой Владе дороге, ее сердце невольно забилось…. Они подъезжали к дому, с которым были связаны ее самые противоречивые воспоминания… Страсть и боль, ревность и счастье, надежды и отчаяние, а еще сумасшедшая, возносящая и низвергающая любовь… Это был тот самый дом, куда он насильно привез ее прямиком из тюрьмы, наказывая за встречу с Каримом, где делал своей во всех смыслах этого слова, где пытался стереть ее личность и не боялся открыть свое сердце.

Особняк явно был законсервирован, здесь никто не жил. Правда, к их приезду подготовились- зажгли кое-где освещение, накрыли стол с закусками и вином на верхней террасе, зажгли свечи для романтичной обстановки… Такие дома никогда не остаются полностью покинутыми. Они стоят слишком больших денег, чтобы там не было поддерживающей его состояние прислуги… Но ощущение заброшенности все равно не покидало, несмотря а идеальный порядок.

Они поднялись на самую крышу, где располагалось место их свидания. Влада невольно трепетала, и это начинало ее пугать…

–Присаживайся, хабибти, -указал он ей на один их комфортабельных лежаков, которые позволяли непринужденно общаться, попивая вино, и в то же время, полулежать в расслабленном состоянии.



-Дом закрыт?-спросила она, оглядываясь.

–Да, люблю его… Но по понятным причинам уже здесь не живу… Думаю, подарю его Мике, как вырастит…

–Не беги впереди паровоза,– выпалила она на духу.

–Почему?– посмотрел на нее, вскинув бровь,– не забывай, он мой сын. Его будущее неизбежно будет связано с этой страной…

Влада нервно провела рукой по голове.

–Пей вино, Влада… Давай выпьем… За нас… За хорошие воспоминания…



Теперь он был совсем рядом, а ей вино как-то сильно дало по голове, она то и дело проваливалась в состояние тягучей неги удовольствия, расслабилась, поэтому не отталкивала, не препятствовала тому, что его рука блуждала по ее спине…

–Помнишь, сколько всего тут у нас было? Сказочного, крышесносного, фантастического…-шепчет на ухо, как змей-искуситель.

–Не только, Васель… Ты делал мне здесь больно… Не только физически… Морально… Ты подавлял меня.. Ты укрощал…

Он молчит, рвано дыша…

–Все, что бы я с тобой ни делал, хабибти, я делал от большой любви… Любил, как мог… Как умел…

Теперь уже она молчит. Знает, что он говорит правду, но воспоминания, хорошие и не очень, затопляют ее.

–Посмотри наверх.

Она поднимает глаза и ахает, потому что видит небо, усыпанное звездами, словно бриллиантами… Как тогда, в их первую ночь… Все эти годы она запрещала себе смотреть на небо… Потому что знала… Снова будет вспоминать… Опять будет вспоминать… А он пользуется этим ее положением сейчас, припадает горячими губами к открытой, словно для него, шее.

Дико приятно и возбуждающе. Ее дыхание спирает, но она находит в себе силы и отстраняется, в душе истеря от того, что жар внутри не потушен.