– Дом куплен, асфура, – безапелляционно говорит ей. –Добро пожаловать. А теперь зайди в ванную, приведи себя в порядок и спускайся вниз. Водитель отвезет тебя в гостиницу. Сегодня ты вылетаешь в Дубай.

Она открыла было рот что – то возразить. Конечно, еще десять минут назад их планы были совсем другие, но не осмелилась. Молчит, покорно кивнув. Идеальная жена, мать его…

Так же молча уходит, неуверенно стуча каблуками по полу. А он застегивает ширинку и закуривает. Не спеша выходит на террасу, ожидая увидеть его, но там пустота… И ярость… На того, кто в очередной раз решил прийти и все разрушить… Но он так просто свое не отдаст… И ей тоже больше не будет давать такой свободы… В одном был прав ублюдок Фарес – Карим слишком с ней мягок. Пусть летит в Дубай и дожидается его там. По крайней мере, там Увейдат точно ее не сможет так просто достать… А он доделает свои дела и немного расслабится, скинет этот не проходящий годами морок по ней… Набирает номер новенькой помощницы.

– Привет. Прости, забыл твое имя…Да, Марина… Так вот, Марина, закажи мне на сегодня столик в «Клефтико». Идешь со мной…

ГЛАВА 27

Понадобилась всего одна встреча, одно пересечение их взглядов, одно его дыхание у ее шеи, чтобы ее личный кошмар и наваждение вернулись из подсознания обратно. Васель ворвался в ее жизнь на какие – то считанные минуты, а перевернул все то, что она так умело возводила по кирпичикам все эти почти три года без него. И казалось, что все хорошо, что все так, как должно быть… Пока она снова не оказалась на дне этой синей глубины Его глаз, уносящих ее разум, логику и волю… Пока снова не проснулась от своего летаргического сна под названием «идеальная семья»…

Она до крови кусала свои губы, сжимала кулаки до следов на коже от ногтей, но не могла выкинуть его из головы. Как только закрывала глаза, он, стоящий на террасе их нового с Каримом дома, снова вырисовывался в ее памяти…

После того дня Влада не могла не почувствовать холодность мужа. Тот день покупки их дома перевернул все и в Кариме. И хотя Влада ни раз не услышала от него ни намека на то, что он знает об их встрече с Васелем, ни обвинения, и все ее нехорошие мысли в конечном счете были лишь догадками, с того дня Карим отдалился… Отправив ее с водителем в отель сразу после того, как отымел, муж так и не приехал к ней, а уже вечером она вернулась в Дубай. Она летела в самолете, ехала из аэропорта в их квартиру, ложилась в их холодную от постоянно работавшего кондиционера – идиотская система автоматизированного климат-контроля в большинстве эмиратских домов – кровать, и словно не чувствовала себя… Словно она была не она… Написала сообщение мужу по прилету, что все хорошо, что дома. А он впервые даже не позвонил, лишь короткое «ок» в ответ… Но это было спасением для нее…

От одной мысли, что Карим был всего в секунде от того, чтобы поймать их с поличным, ее бросало то в жар, то в холод. Она боялась этого с какой-то маниакальной паникой, а задумываясь над природой этого страха, понимала, что дело-то вовсе не в том, что он бы их застукал за изменой, ее совесть была чиста, она не боялась ответить на его вопросы и обвинения в неверности, она боялась гораздо более серьезного – своих мыслей о Васеле и чувств, которые накатили с силой порывистого ветра, приносящего огромные волны на берег в период шторма. Начни Карим ее допытывать, выспрашивать, требовать ответов, она бы попросту не смогла смотреть ему в глаза, не смогла бы твердым голосом сказать, что чувства к Увейдату мертвы…

Три недели одиночества, омраченного еще и тем, что Микаэл теперь пошел в детский сад и почти до семи вечера был увлечен игрой с новыми друзьями и занятиями c воспитателем. Хотя может это тоже было спасением. Потому что когда после приезда она зашла в комнату к спящему сыну, по ее телу пронесся какой-то неимоверный разряд тока осознания, как же все-таки ее малыш похож на своего настоящего отца… Теперь, глядя в синие глаза Микаэла, трогая его пепельные непослушные волосы, смотря на его от природы надменное и величественное даже в столь раннем возрасте поведение, она видела только Васеля. Постоянное напоминание о их любви, о его предательстве, о ее тайне…

Ей было настолько душевно плохо, что неизбежно это сказалось и на физическом состоянии. Слабость, головокружения, тошнота по утрам, потеря аппетита… Первой ее недомогание заметила Джиджи, с которой девушка эти недели только и могла проводить время. Влада была слишком поглощена своим коматозом от встречи с Васелем, чтобы обратить внимание на то что что-то не так.

–Дорогая, мне кажется, ты беременна…– не став крутиться вокруг да около выдала та…

Влада непонимающе взглянула на родственницу и словно проснулась ото сна, все еще плохо понимая, о чем речь… А потом осознание накрыло лавиной. Когда у докторов спрашивают, как быстрее зачать ребенка, при отсутствии медицинских отягощений, они, как правило, советуют расслабиться, отпустить ситуацию и уповать на волю случая и стечение обстоятельств. Сколько тысяч пар на земле, имея все шансы зачать ребенка с первого раза, пытаются месяцами, а то и годами- и все безрезультатно. Так и они… Карим никогда не ограничивал себя в сексе с Владой. И этот секс почти всегда был без предохранения. И ничего… И никак… Хотя после первой беременности и идеально прошедших родов все диагнозы бесплодия разом были с сняты с Влады. Зато в тот день, на пороге их жизни в новом доме, когда муж брал ее резко и ревностно, а она умирала в агонии от одной только мысли, что ее бывшая любовь стоит за стеной и слышит их животный половой акт, она забеременела. Это было настолько неожиданно, неожиданно и странно.

Потом был тест, две полоски, которые она молча, без предварительных приветствий, отправила почти не выходящему с ней на связь с Кипра Кариму. И его реакция… Помнит, как уже через шесть часов он был в Эмиратах, прилетел первым же рейсом. Как забежал в дом Джиджи, подлетел к пьющей на балконе чай и ничего не подозревающей о его приезде жене и на глазах у улыбающейся Джихан опустился перед Владой на колени, начал целовать ее живот и коленки. Когда он поднял на нее глаза, она увидела в них слезы. И сердце ее болезненно сжалось. От чувства безграничной нежности к этому большому, сильному человеку, так много для нее сделавшему, так многое оставившему ради нее. А еще от стыда и угрызений совести, что вместо того, чтобы радоваться тому, что у нее есть, она страдает и тоскует по тому, чего никогда и не было… Появилась робкая надежда, что снова удастся вернуть ту идиллию и гармонию, тот баланс и равновесие, которые она столько лет выстраивала вокруг своей семьи, вокруг себя и Карима, и, чтобы разрушить которые Васелю понадобилось всего десять минут разговора с ней….

Ей казалось, что новой беременностью она сможет навсегда закрыть мучительную главу своей жизни под заголовком «Васель», а с ней – всю боль тяжесть, горечь предательства, горечь и агонию ее надрывной любви к нему, запрятанной глубоко в сердце, невыплаканной, неперегоревшей… Что рецидивов и вот таких непредсказуемых реакций ее сердца и мозга на их возможные встречи в будущем больше не будет… Ей казалось, что ребенок от Карима – единственный способ сделать так, чтобы Увейдат покинул не только ее мысли, но и тело, душу… Всю ее… «Теперь я точно не твоя, Васель. Во мне растет жизнь от другого», – говорила она в черную пустоту никогда не остывающего воздуха Дубая с высоты их пент-хауса…

Но состояние эйфории длилось недолго. До того страшного дня, когда она поняла, что теряет малыша. Проклятое клеймо собственничества Васеля не дало родиться их общему дитю с другим мужчиной. Глубоко в душе она это всегда чувствовала. Даже ее чрево принадлежало Васелю. Поэтому не удивилась, когда проснулась посреди ночи с острой болью внизу живота…

Влада потеряла ребенка Карима… И это ее личная боль… Ее личная трагедия… Малышу ее законного мужа в ней было не суждено выжить… Он был совсем крошкой – три месяца – она даже не успела измениться внешне… Зато внутренне опять перевернулось все, открыв, словно мощной волной землетрясения, еще более широкий тектонический разлом в их отношениях… За этим днем последовала чернота. Пустота, печаль, скорбь – она долгие месяцы не могла вырваться из своей тяжкой депрессии, оплакивая неродившегося наследника своего мужа… А у Карима- немое отчаяние, очередное отдаление, очередной уход с головой в работу…

От нервного срыва спасало только одно – Васель больше не предпринимал активных попыток встречи с Владой, которых она боялась до дрожи в руках и ногах. Ей казалось, что раз взглянув на нее, он все поймет –и о ее чувствах, и о ее вранье про ребенка… Но, к счастью, судя по всему, ее последние слова подействовали на Увейдата убедительно. Он не пытался больше никак искать с ней встреч. Влада ловила себя на мысли, что, возможно, своим «отступлением» Васель теперь пытается ей доказать истинность своих чувств, она ведь буквально взяла его «на слабо», выплюнув в лицо, что если он любит- должен отойти, умерив свой эгоизм, не ломая ее счастливую жизнь… Иногда казалось, что он реально успокоился и позабыл ее. И от этого становилось даже легче, да вот только Влада понимала, что это иллюзия, ее самообман, его «отступление» было тактическим, потому что так или иначе он все время напоминал ей о себе… Самым изощренным, самым томительным методом, очевидным только ей… Куда бы ни ездила Влада, где бы она ни была, каждый понедельник ее неизменно ждал букет алых роз с особым, понятным только ей секретом. Когда она в первый раз почувствовала исходящий от букета аромат тех самых, его духов, созданных для нее, решила, что реально сошла с ума. Но нюх ее не подвел… Букет не был подписан, прислан через анонимное агентство, но она точно знала – это Он… Самым страшным было то, что Карим тоже что – то подозревал… Он принюхивался к запаху цветов, которых в доме всегда было с избытком-поклонники, магазины модной одежды все время баловали ее вниманием, как, впрочем, и сам Карим, но именно этот одинаковый, нейтральный вид букета вызывал у мужа вопросы… он как – то даже спросил, что это за такой замечательный запах. Дескать, он уже слышал его – давно, не мог вспомнить, где… Она знала, где… В Хомре… В их первую ночь, когда он насиловал ее, она пахла этими духами… Духами Васеля…