Она утвердительно кивнула, укутываясь в мягкую простынь большой кровати, которой они так и не воспользовались по любимому Каримом назначению накануне ночью. Влада была очень вымотана после ночного перелета, самолеты всегда ее выбивали из колеи, даже с короткими перелетами…

– Надень новое платье, которое я тебе купил. Оно в шкафу…

Она знала этот тон… Карим любил эти игры. Любоваться ее красотой, как он сам говорил. Любил сам выбирать то, как она выглядит, а после истории с интервью это стало уже не прихотью, а императивом. Благо, что вкус у него был хороший. Да если бы даже и не хороший, она понимала, что все равно бы делала так, как он говорил… Идеальная жена…

Проснувшись и приняв душ, Влада обнаружила подарок Карима и невольно улыбнулась. Платье действительно было замечательное. Из легкого голубого крепдешина, с разлетающейся многослойной юбкой, и в то же время невесомой. Она была воплощением юности в нем, или воплощением всей романтики кипрского Средиземноморья в его нежно – голубой искренности. А еще оно ассоциировалось у нее с кое – чем другим, из той, прошлой жизни, мысли о которой она сразу попыталась отогнать, хотя какое – то странное, едва уловимое предчувствие ее не оставляло. Она все чаще стала замечать, как хорошо и точно стала срабатывать ее интуиция…



Дом был сказочным. Белоснежный, в лаконичном стиле, и в то же время с отсылкой к античности и историческому прошлому острова, с прилегающим фантастическим зеленым садом и еще более фантастическим видом на море… Эта вершина архитектурной мысли просто захватывала и обескураживала. И Влада искренне недоумевала, что могло заставить приятную улыбчивую хозяйку средних лет с удивительно пронзительным взглядом аристократичных глаз выставить его на продажу.

– Все просто, дорогая. Дом стал слишком большим для меня одной… Я потеряла мужа два года назад… Детей у нас так и не было… Наш любимый дом, который мы мечтали наполнить радостью и детским смехом, стал для меня лишь печальным напоминанием того, что прошло и того, что было упущено. А такие дома не должны горевать вместе со своими хозяевами. Они столь прекрасны, что имеют право на счастливую жизнь. Я переезжаю в Калифорнию, к сестре и ее семье. А это сказочное место хочу передать в любящие руки, которые довершат то, что мы с мужем не смогли – наполнят его радостью и наследниками…

Влада понимающе кивнула…

– Ваш супруг большой молодец, что любезно дал Вам возможность осмотреть особняк самостоятельно. Знаете, хоть формально главой дома всегда и считается хозяин, мы с вами прекрасно знаем, что именно от отношений с домом хозяйки и будет зависеть климат в семье. Не буду Вам мешать. Осмотритесь и почувствуйте себя частью этой истории. Это первое впечатление с вами останется навсегда…

«О, как она была права в последнем»,– впоследствии будет вспоминать Влада…

– Вы очень мне приятны. Была бы рада передать свое детище такой красивой семье, как Ваша. Ваш супруг скоро должен подъехать с юристом. Если что, охранник дома тоже на месте. А я тактично откланяюсь с Вашего позволения. Наслаждайтесь и думайте над покупкой…

Конечно. она не сомневалась. Она была просто вне себя от счастья. Этот особняк превосходил все ее мечтания и она уже втайне решила, что постарается убедить Карима проводить здесь не только летние месяцы, а максимально позволительный для его работы срок…

Зашла в просторную комнату с фантастическим окном и выходом на террасу, с которой открывался сказочный вид на море. На секунду замерла от обескураживающей красоты… С нетерпением стала рыться в сумочке, по привычке ища мобильный, который умудрялся затеряться даже в самых на свете миниатюрных клатчах. Хотела набрать Кариму, сказать многократное и триумфальное «даааа»! И тут подняла взор и поняла, что падает в бездну, в морскую пучину, засасывающую ее воронкой…

С террасы неспешно, засунув руки в карманы брюк, с печальной улыбкой и пронизывающим взглядом вышел тот, кого она, казалось, уже перестала видеть в снах – и прекрасных, и кошмарных…

– Привет, детка… Шикарно выглядишь…

Влада мотнула головой, словно пытаясь прогнать наваждение… Не может быть… Этого попросту не может быть… Как? Как он узнал…

– Зачем? – ее губы произнесли это почти беззвучно, а она при этом все пятилась назад, отчаянно пытаясь проснуться ото сна…

Он не ответил, только глубоко вздохнул и поджал губы. Стоят на расстоянии пары метров, не решаются приближаться друг к другу. Вернее, она и не собирается этого делать. Она слишком шокирована, испугана… Столько эмоций, трудно даже их описать все скопом.

– Как? – очередной хриплый вопрос из ее губ…

– Как что? Как я выжил после твоего выстрела? Или как нашел тебя?

Молчит, смотрит на него, как на призрака. А он на нее- как на произведение искусства, какая же красивая… Еще красивее, чем он помнил, еще красивее, чем на фото и видео… Аппетитная, налитая грудь нервно вздымается, заставляя голубые воланы платья ритмично колыхаться. Он невольно скользит глазами то по ее волосам, то по лицу, то по тонкой шее, то по телу… Ей словно больно от этого взгляда, она его чувствует…

– Первое оказалось гораздо легче. А вот второе – непростая задача, Влада. Все придумывал, как мне встретиться с тобой… Дубай для меня – запретная зона, ты ведь знаешь. Я ведь у них персона нон грата. А твой приезд сюда – форменная удача. Судьба, если хочешь – как иначе можно назвать совпадение, чтобы именно на эти дни пришелся мой официальный визит на Кипр?

Она, наконец, оживает от прострации…

– Какая к черту судьба, Васель?! Зачем ты здесь? Почему сейчас, после всех этих лет? Не делай из меня дуру –в последний год мы проводим на Кипре уйму времени. И не только здесь… Повсюду в Европе. Ты мог найти возможность для встречи, но ты приехал именно сейчас…

–Потому что ты меня позвала…-отвечает, завороженно смотря на нее.

–Какая чушь! Я не звала тебя, что ты несешь…

–Там, в интервью Фаресу… Я видел, как ты реагировала на все вопросы, связанные со мной…

Изумленно уставилась на него.

–Да как ты… Как ты мог видеть это интервью… Его изъяли…

–Правильно сделали. Я бы сам не позволил выйти такому… Фарес охерел, получив по заслугам. Но речь сейчас не о нем, а о нас, Влада…

«По заслугам», – пронеслось у нее в голове, так это дело его рук? Это он приказал отделать блогера так, что тот до сих пор никак не восстановится, уже как третий месяц пошел… Карим в тот вечер блефовал, увидев новость об избиении. Васель его опередил. И он, видимо, догадывался, что это избиение и ее интервью- неслучайное совпадение. Иначе чем можно было объяснить, что все эти месяцы он стал просто маниакально подозрительным ко всему, что делала, с кем общалась и куда ездила Влада…

– Зачем ты снова лезешь в мою жизнь?! Ты хоть понимаешь, как мы рискуем из – за тебя?! Мой муж с минуты на минуту будет здесь!

Васель усмехается, смотря в пол. Обходит ее.

– Муж…,  – протягивает он многозначительно, – ты счастлива, Влада? Любишь его? – заглянул в ее глаза, а она отводит взгляд…

– Я счастлива со своим любимым мужем, Васель, – четко и дежурно отчеканивает, делая упор на слове «любимый», – у нас все хорошо. Так, как я мечтала всегда. У меня красивая, полноценная семья, мы растим сына… И думаю, только на одном ребенке не ограничимся.

Его кадык дернулся, резко отворачивается, смотрит в сторону.

– Боишься его? Поэтому блефуешь… Любимый муж… Влада, что он сделал с тобой? Он причиняет тебе боль? Перестань вести себя, как кукла!

Подрывается к ней, дергает за плечи, вглядывается в глаза. А она все делает, чтобы в них читалось одно – непроницаемый холод.

– Единственный человек, который причинил мне боль и которого я боялась, Васель, был ты…Не желаю тебя видеть… О какой любви ты можешь говорить после всего, что сделал?

– «Любят не за что – то. Любят вопреки… Любовь – сумасшествие, отправляющее нас по самому глупому, нелогичному пути. Она забирает у нас самое важное – самих себя, свою логику, свой разум. Но если бы было иначе, это была бы не любовь…» – цитирует ее саму, цитирует тот проклятый дневник, который она писала в Хомре. Значит читал, как – то нашел его… Ну еще бы, его люди ведь тогда подчистили весь дом, перетряхнули все… Не подает вида, что ее это задевает, что догадалась, о чем он…

– Не понимаю, чего ты хочешь и к чему клонишь? Поздновато говорить о любви, Васель… Я взрослая замужняя женщина… Зачем ты здесь, снова повторяю свой вопрос. Чем удостоена нежелательной аудиенции самого премьер – министра Сирии? Как ты узнал, что я здесь, одна…

– Слишком много вопросов от той, кто не желает меня видеть, – провоцирует, всегда любил пробивать на искренние эмоции, но ее боль сильнее. Она все еще помнит эту боль предательства, она заслоняет все остальное… – Адель все еще со мной… А он может найти и узнать все… Остальное – дело протокола и службы безопасности. Впрочем, это не имеет значения, не о том нам надо говорить, Влада, не для того я выкроил эти пару минут… Даже «уговорил» милую хозяйку дома покинуть его пораньше…

– Влада, я все еще люблю тебя, – шепчет очень близко, слишком близко. – Все еще можно исправить… Для меня ничего не изменилось… Теперь я могу все, я всесилен… Одно твое слово – и я прямо сейчас заберу тебя с собой. Мы начнем все сначала, ты же сама понимаешь, что это неизбежно… Ты всегда была, есть и будешь моей.

Резко отталкивает его.

– А кто тебе сказал, что меня волнует твоя лживая любовь, Васель?! Кто вообще тебе сказал, что ты можешь тратить мое время на этот бред? – бросает ему высокомерно, а у самой душа кричит – какой же эгоист, какой же урод, неисправимый… Убежать мне предлагает… От кого? От ее сына? Плевать ему на ее сына… «На твоего сына, скотина», хочет заорать, но, конечно же, молчит… Трясется от боли… Почему сердце так предательски бьется, хотя разум говорит «беги, беги»…