Больше всего советую тебе изучить семьдесят третью позицию. Оррик любит ее больше всех остальных.

Любящая тебя Кристина».


Эмили опустила записку на колени. Отец упал бы замертво, узнай, что она держит в руках подобную книгу!

– Книгу следует бросить в костер, решила Эмили. Вот как поступила бы благовоспитанная леди.

Но любопытство взяло верх, и, оглядевшись вокруг еще раз, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, Эмили снова открыла книгу.

Поднеся ее поближе к огню, она попробовала рассмотреть, как на картинке переплелись тела женщины и мужчины в семьдесят третьей позиции. Мужчина лежал на боку позади женщины, обхватив руками ее груди, и, кажется, засовывал…

– Что это такое? – раздался вдруг голос Дрейвена. Эмили ахнула и торопливо захлопнула книгу. Подняв голову, она увидела, что Дрейвен стоит рядом.

– Ничего, – быстро ответила Эмили.

– Это то, что подарила вам Кристина, когда мы уезжали?

Эмили утвердительно кивнула и сунула книгу под мышку.

– Можно мне посмотреть? – попросил Дрейвен, протягивая руку.

При мысли о том, что он увидит то, что видела она, Эмили готова была провалиться сквозь землю. Что он подумает о ней?

– Нет-нет! – испуганно проговорила Эмили.

Дрейвен нахмурился:

– Что это с вами такое?

– Ничего. – Эмили встала. – Совершенно ничего.

– Ну тогда разрешите мне…

– Нет. Нет. Мне нужно идти спать.

Но Эмили не успела сделать даже шаг, как Дрейвен вырвал у нее книгу и раскрыл ее.

У него перехватило дыхание при виде изображений обнаженных мужчин и женщин в любовных позах.

Много лет он не видел эту книгу. Такие книги ходят в среде рыцарей во время походов, и рыцари хвастаются, что они занимались такими вещами с дамами сомнительной добродетели. Дрейвен никак не ожидал, что обнаружит такую книгу у высоконравственной леди. И к тому же девственницы!

Широко раскрыв от изумления глаза, Дрейвен посмотрел на Эмили. Она стыдливо потупила взор.

Дрейвен не знал, что сказать. Что говорят леди, застигнув ее за таким занятием? Он медленно закрыл книгу и протянул ее Эмили.

Она взяла книгу, не проронив ни слова. Пристыженная и смущенная, Эмили прижалась лбом к потертому кожаному переплету. Может ли быть что-нибудь постыднее? В этот момент она готова была убить Кристину! О чем только она думала, делая такой подарок?

Проживи Эмили две тысячи лет, она никогда не забудет потрясенного выражения на лице Дрейвена. Что он теперь о ней подумает?

– Дрейвен, я не знала, что эта книга… – залепетала Эмили.

Нет, не то нужно сказать. Эмили поняла это, когда Дрейвен укоризненно посмотрел на нее.

– Я девица, милорд, – с трудом выдавила из себя Эмили. – Я не понимаю, с какой стати Кристина подарила мне такую…

Дрейвен покачал головой:

– Не будем больше говорить об этом. Забудем.

Эмили облегченно вздохнула, чувствуя к Дрейвену благодарность за его великодушие.

– Вам не кажется, что вам пора лечь спать? – продолжил он.

– Я не могу уснуть и предпочла бы остаться здесь с вами, чем ворочаться на постели и слушать, как храпит Элис.

– Почему?

Эмили заметила смущенное выражение на лице Дрейвена.

– Вам трудно поверить, что кому-то хочется побыть в вашем обществе?

– Да. Пока что такого желания ни у кого не возникало. А вы почему-то совсем другая.

Эмили отложила книгу в сторону и встала, оказавшись с Дрейвеном лицом к лицу.

– Возможно, потому, что я единственный человек, который когда-либо был рядом с вами. Думаю, что ваша любовь к одиночеству оттолкнула от вас даже самых упрямых.

– Но не вас.

Эмили улыбнулась:

– Да, я гораздо упрямее других.

– С этим я спорить не стану.

Эмили хотела прикоснуться к Дрейвену, но что-то в его позе подсказало ей, что делать этого не следует. И она перевела взгляд на темный лес.

Дрейвен слушал, как она дышит. Она была так близко от него, и он ощущал ее близость как физическое прикосновение.

– Один человек, – продолжила Эмили, нарушив молчание, – пошел на исповедь, взяв с собой индюка.

Очередная попытка вызвать у него смех заставила Дрейвена устало вздохнуть. Неужели она никогда не признает свое поражение?

– Индюка? – переспросил он, мысленно недоумевая, почему поощряет попытки Эмили рассмешить его.

– Да. И он попросил священника: «Прости меня, святой отец, за то, что я согрешил. Я украл этого индюка, чтобы накормить своих голодных детей. Не возьмете ли вы его у меня, чтобы наш Господь простил меня?» «Разумеется, не возьму, – ответил священник. – Ты должен вернуть его тому, у кого украл». «Но, святой отец, я пытался, а он отказался, и что мне теперь делать?» «Если то, что ты говоришь, правда, значит, это Божья воля, чтобы индюк остался у тебя. Ступай с миром», – сказал священник. Человек поблагодарил его и поспешил домой. И священник, кончив исповедовать, вернулся домой. Когда он вошел в кладовку, то увидел, что кто-то украл у него индюка.

Дрейвен с безразличным видом посмотрел на Эмили:

– И сколько таких шуточных историй вы знаете, миледи?

– Довольно много. Отец любит шутов, и у нас в замке мы часто их принимаем.

При мысли о том, сколько еще Эмили будет мучить его подобными шутками, Дрейвен почувствовал приступ головной боли.

– Значит, я должен терпеть их всю оставшуюся часть года?

– Если вы не облегчите себе участь и не рассмеетесь теперь.

Дрейвен чуть было не улыбнулся, но вовремя спохватился.

– Вам должно быть известно, что, как и вы, я никогда не признаю свое поражение.

Эмили наклонилась так низко, что почти коснулась Дрейвена кончиком носа.

– Всегда что-то делаешь впервые. – И, слегка откинувшись назад, добавила: – Дочь пришла к отцу за советом: «Скажите, отец, за кого мне выйти замуж – за Гарри или за Стивена?» «За Стивена», – ответил отец. «Почему?» – спросила дочь. «Потому что вот уже полгода, как я одалживаю деньги у Стивена, а он все еще приходит повидаться с тобой».

– Не так хорошо, как с норвежцами, – заметил Дрейвен с каменным выражением лица.

Она удивленно выгнула бровь:

– Значит, та шутка вам понравилась?

– Если я скажу «да», вы пойдете спать?

– Если бы я могла уснуть, то с радостью вернулась бы в палатку, но поскольку уснуть я не могу, то с таким же успехом могу остаться здесь и раздражать того, из-за кого не могу уснуть.

– А почему вы не можете уснуть из-за меня?

– Вы постоянно мне снитесь.

– Я не хочу этого слышать, – в раздражении произнес Дрейвен.

Эмили коснулась его руки:

– Тогда не могли бы вы по крайней мере забыть то, что я сказала насчет мужа, и относиться ко мне просто как к другу?

Ее прикосновение было таким горячим, а длинные пальцы казались такими белыми на загорелой коже Дрейвена. Как может такая хрупкая женщина потрясти до глубины души такого сурового мужчину?

– У меня нет друзей, – шепотом проговорил Дрейвен. Ему почему-то вдруг представилось, как его пальцы переплелись с пальцами Эмили.

– Даже Генрих? – спросила она.

– Я его вассал и служу ему в качестве такового. Мы близки, но друзьями нас назвать нельзя.

Эмили погладила Дрейвена по костяшкам пальцев:

– Вот уж никак не думала, что встречу человека, еще более одинокого, чем я.

Дрейвен смущенно кашлянул:

– Я не говорил, что одинок.

– Разве?

Дрейвен не ответил. Он не мог отрицать правду. Да, он одинок. И всегда был одинок.

– А вы знаете, что значит слово «друг», милорд?

– Переодетый враг.

Рука Эмили замерла.

– Вы так считаете?

– Я знаю, что это так и есть. – Дрейвен убрал свою руку. – Не будет дружбы – не будет предательства. Вы ведь никогда не слышали, чтобы кто-то сказал: «Он предал своего врага».

– Значит, вы никому не верите?

– Я верю в то, что рано или поздно все предают.

– Себя вы сюда тоже включаете, милорд? Когда вы говорите, что предают все, значит ли это, что в сердце своем вы способны предать короля, которому служите так ревностно?

– А разве я не предал его?

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросила Эмили.

– Я поклялся ему, что не прикоснусь к вам, и все же дважды целовал вас, не говоря уже о том, что мы натворили вчера ночью. Сдается мне, что я предал короля, потому что он думает, что я сдержу свое слово. И вот сейчас вы опять рядом со мной, при свете луны, и снова пытаетесь соблазнить меня. Эмили замерла.

– В таком случае простите меня, милорд, что я соблазняла вас, я-то думала, что вы разделяете мои чувства. Как глупо с моей стороны. Пожалуй, я пойду лягу и оставлю вас пребывать в гордом одиночестве.

Эмили взяла книгу и направилась к своей палатке. Он бы с удовольствием «пребывал в гордом одиночестве», как красноречиво выразилась Эмили, но на самом деле пребывал в состоянии крайнего возбуждения.

Все эти годы Дрейвен жил в удобном для него коконе задушенных в самом себе чувств. Ничто не могло рассердить его, ничто не могло опечалить, равно как ничто не могло сделать его счастливым. Так было до того дня, когда он увидел Эмили с той чертовой курицей. Теперь та сцена казалась Дрейвену смешной. И он почувствовал, как уголки его губ приподнялись, и тут же спохватился.

– Вон из моей головы! – крикнул он и, стиснув кулак, ударил им себя по лбу.

Неудивительно, что монахи кастрируют себя, чтобы не впасть в грех искушения. Теперь кастрация казалась Дрейвену очень подходящим вариантом.

Его взгляд невольно устремился на палатку Эмили. Он увидел ее, освещенную изнутри. Вот она сняла с себя платье, и все изгибы ее совершенного тела четко прорисовались на фоне света.

Чресла Дрейвена ожили, и он зло зашипел. Да, кастрация очень подходящий вариант не поддаться искушению.