Шеррилин Кеньон - Нежная подруга

Отступив на шаг, Эмили вынула из корзинки серебряные ножницы.

– У вас ласковые руки, – проговорил Дрейвен низким голосом.

– Благодарю вас, милорд. Не в моей природе причинять людям боль.

Эмили обрезала нитку, потом потянулась за мешочком с травами, который держала в корзинке. Готовя припарку, чтобы спала опухоль и не было заражения, она снова ощутила, что Дрейвен наблюдает за каждым ее движением.

Его взгляд вызывал в ней дрожь возбуждения.

И снова Эмили подумала: каково это – поцеловать его? Джоанна говорила, что поцелуи – самая лучшая часть в объятиях мужчины, и что-то подсказывало Эмили, что поцелуй лорда Дрейвена будет восхитителен.

– Что привело миледи на поле сегодня утром? – спросил граф.

Эмили продолжала смешивать травы с вином.

– Я удивилась, почему никто не пришел в зал позавтракать.

– Я не привык завтракать.

Дрейвен отвел взгляд, и Эмили вздохнула с облегчением – можно было немного отдохнуть от этого обжигающего взгляда.

– Я велю Друсу передать кухарке, чтобы та вставала пораньше и готовила для вас завтрак.

– Друсу? – переспросила Эмили, накладывая припарку на лоб. Его кожа сильно отличалась от ее. Она была гладкая, но не нежная. Просто мужская. И горячая. Ужасно горячая и очень смущающая спокойствие добродетельной девы.

– Моему сквайру. Когда Эмили наклонилась, чтобы взять полотенце, она случайно задела бедром за ногу Дрейвена.

Он резко втянул в себя воздух и вскочил на ноги с такой поспешностью, что она невольно вскрикнула.

Прежде чем Эмили успела извиниться, Дрейвен уже был далеко.

Он пытался совладать с вожделением, овладевшим им, и глубоко заглатывал воздух. Нога болела, словно к ней прикоснулись горячим утюгом. А чресла горели, словно адское пламя сошло ему на колени.

Останься он рядом с Эмили еще хотя бы на мгновение, то обесчестил бы их обоих.

Дрейвен думал только о том, чтобы уйти как можно дальше, и поэтому направился к конюшне, в которой, к несчастью, обнаружил Саймона.

– А я думал, что ты в донжоне, – бросил Дрейвен брату, который стоял над убогим соломенным ложем, которое Дрейвен соорудил для себя накануне вечером.

– Я слышал от Друса, что ты перенес свои вещи сюда, и решил проверить, так ли это.

Дрейвен пропустил слова брата мимо ушей и снял с себя сюрко.

– Где мой сквайр?

– Когда я в последний раз видел его, он ел. Дай я помогу тебе.

Дрейвен повернулся к брату спиной, чтобы тот мог расшнуровать и расстегнуть его доспех.

– Почему ты отдал леди свою комнату?

– Не твое дело, – недовольно буркнул Дрейвен.

– Конечно, только я никогда не видел, чтобы ты поступал так странно.

Дрейвен закрыл глаза. Ему хотелось одного – чтобы Саймон ушел. Но он хорошо знал брата и понимал, что тот не уйдет, пока не получит ответы на свои вопросы. Это была самая раздражающая привычка у человека, у которого такое множество раздражающих привычек.

– Я отдал ей мою комнату, потому что это самая чистая комната в донжоне, и перенес свои вещи сюда потому, что если я буду держаться от нее подальше, то не смогу причинить ей вред.

Дрейвен почувствовал, как Саймон ухватился за его кольчугу.

– Сколько раз я должен повторять тебе, что ты и твой отец – не одно и то же?

Дрейвен сбросил с себя руку брата движением плеч, а потом рывком стянул кольчугу через голову.

– Ты, брат, не так хорошо меня знаешь, как полагаешь.

Саймон бросил на Дрейвена возмущенный взгляд:

– Я никогда не видел, чтобы ты ударил кого-то в гневе. Почему…

– А ты? – спросил Дрейвен, прервав его.

Саймон вдруг сильно побледнел.

– Мы были детьми, Дрейвен, и это был несчастный случай.

– Это не имеет значения, – угрюмо проговорил Дрейвен. Перед его мысленным взором возникла страшная картина: брат лежит на земле, раненный его рукой. – Я чуть не убил тебя в тот день.

– С тех пор ты ни разу не поднял на меня руку.

– Потому что ты никогда не злил меня. Саймон фыркнул:

– Ну, это явно не потому, что я мало старался.

– Не вижу в этом ничего забавного.

– Вот видишь, – торжествующе произнес Саймон, – ты злишься на меня сейчас, но ничего не делаешь, чтобы причинить мне вред.

– Это разные вещи, – упирался Дрейвен. – Я не могу… нет, я не стану рисковать благополучием леди. Не стану, потому что дал клятву проследить, чтобы с ней ничего не случилось.

Саймон вздохнул:

– Тем более жаль. Я надеялся, что ее присутствие здесь заставит тебя понять, что ты можешь жить рядом с женщиной и не причинить ей боль.

Дрейвену тоже хотелось в это верить. Но он знал, что это не так. Он был одержим яростью, как и его отец, и так же был не властен обуздать ее.

Сколько раз он убивал в бою, ничего при этом не чувствуя! Пока не пройдет приступ ярости, он ничего не чувствует, ничего не видит и ничего не понимает.

И тогда уже ничто не спасет беднягу, который оказался у него на пути.

Дрейвен видел, как его мать стала жертвой такой ярости, и поэтому никогда сознательно не подвергнет опасности жизнь женщины ради себя самого или из нужды в наследнике.

Да, проклятие, живущее в нем, прекратит существование вместе с ним.

Саймон с выражением отвращения на лице оттолкнулся от деревянного столба и вышел из конюшни.

Дрейвен снял с себя доспехи и переоделся в черную рубаху и штаны.

Выйдя из конюшни, он заметил Эмили, которая возвращалась в донжон. Рядом с ней шел Друс. Оба над чем-то смеялись.

В этот момент Дрейвен готов был отдать все за возможность вот так же свободно шутить с Эмили и видеть, как весело у нее загораются глаза.

Это было изящное, притягательное создание – с высоко поднятой головой и светлыми белокурыми волосами.

И впервые в жизни Дрейвену захотелось, чтобы Саймон оказался прав.

Каково это было бы – жить, как все нормальные люди? Сидеть у огня, в то время как жена занимается домашними делами и нянчит его детей.

И чтобы она поворачивалась к нему с улыбкой, предназначенной только ему.

Он бы продал за это остатки своей жалкой душонки.

С этими мечтами Дрейвен давным-давно простился. Однако теперь, с появлением в замке Эмили, они вернулись к нему.

«Клянусь честью, что я, Дрейвен де Монтегю, граф Рейвенсвуд, никогда не прикоснусь к леди Эмили ни с целью совершить насилие, ни из похотливых побуждений. Она уедет из моего дома такой же, какой приехала, а в ином случае я отдамся на суд короля и приму любое его решение».

И он, Дрейвен, сдержит свою клятву, даже если это будет его последним поступком, и да будут прокляты его тело и желания.

Эмили только что села, чтобы позавтракать вместе с Элис, как дверь донжона широко распахнулась и в зал стали вбегать какие-то люди.

Возглавлял их жилистый человек лет тридцати, одетый в ярко-оранжевую рубаху. Он прижимал к правому боку маленькую черную книжку. Волосы у него были темные и редкие, а челка то и дело падала. ему на глаза.

Он постоянно отбрасывал ее назад и с поразительной быстротой отдавал всякие указания.

– Эй ты, – сказал он одной из пятнадцати женщин, – бери еще трех и немедленно приступайте в уборке верхнего этажа. Четыре женщины должны вычистить кухню, а остальные пусть займутся залом. – Мужчина повернулся к бородатому пожилому человеку справа от себя и выбросил вперед левую руку, указывая на голые выцветшие серые стены. – Их нужно укрепить, покрасить и… все, что найдете нужным. Я хочу, чтобы в зале было светло и весело. Уютно. Да, – добавил он с довольной улыбкой, – давайте постараемся и создадим впечатление уюта.

– Миледи, кто эти люди? – спросила Элис.

– Не знаю, – ответила Эмили. – Но полагаю, что человек в оранжевом – управляющий лорда Дрейвена.

Мужчина приблизился и проговорил, радостно улыбаясь:

– Добрый день, миледи. Я Дэнис, управляющий лорда Дрейвена.

Дэнис открыл свою черную книжицу на странице, заложенной маленьким пером, и положил на стол перед Эмили. Затем вынул чернильницу из сумочки, висевшей у него на поясе, и, окунув в нее перо, выжидательно посмотрел на Эмили:

– Мне велено спросить у вас, не будет ли каких особых пожеланий.

Не успела Эмили ответить, как вдруг кто-то крикнул:

– С дороги! Люди расступились, как Красное море, и четверо человек втащили в комнату тяжелое изголовье кровати, выполненное из красного дерева и покрытое затейливой резьбой.

– Кто-нибудь может сказать, куда это поставить? – спросил один из четверых.

– Ну уж конечно, не в зал, – пробормотал себе под нос Дэнис и, пройдя по комнате, указал пером на лестницу: – Отнесите ее наверх, в комнату леди, это справа.

Затем управляющий обратился к одному из слуг лорда Дрейвена и велел ему сопроводить мужчин наверх.

Ошеломленная Эмили смотрела, как люди с трудом поднимают изголовье ее нового ложа.

– Что происходит? – спросила она у Дэниса, когда тот снова подошел к ней.

– Лорд Дрейвен разбудил меня за час до рассвета и велел начать приготовления к вашей жизни в замке. Он сказал, что донжон должен выглядеть так, словно у нас гостит сам король. – Дэнис провел пальцем по записям в своей книге: – Мне велели найти домоправительницу, кухарку получше, пекаря, еще одного пивовара. Заказали кусты и цветы и садовника. А еще коров и кур. Мне велели раздобыть много кур.

– Кур? – переспросила в недоумении Эмили.

– Да, рыжих кур, сказал его сиятельство. Для леди только рыжих кур.

Услышав ответ, Эмили рассмеялась.

Дэнис снова заглянул в свои записи:

– Домоправительницу зовут Беатрикс. Сказали, что она прибудет сюда во второй половине дня. Это вдова, и, кажется, очень приятная женщина. Если у вас возникнут с ней затруднения, дайте мне знать, и я поговорю с ней тотчас же. Чего еще вам хотелось бы? – И управляющий приготовил перо, чтобы записать приказания Эмили.