– Ну, по сравнению с тем, что я действительно собирался сделать, это даже больше, чем любезность. – Он заулыбался, видя ее возмущение. – Но мне интересно другое. Милая, почему ты вдруг решила стать эдаким агнцем для заклания?

Она смутилась.

– Агнцем…

– Да, околдовать меня своими чарами, – Джеймс подошел ближе, мягко убирая прядь с ее щеки, – чтобы я не узнал, что таится у вас в пещере.

– Я же сказала, там ничего нет.

– Не верю. – Он легонько провел пальцем вниз по ее лицу к подбородку. – Но спасибо, что дала мне насладиться тобой. Этот вкус… как ванильный сахар. Вам было это известно ранее, леди Уэрдинг?

Она густо покраснела:

– Нет…

– Неужели вам никто этого не говорил? За вами охотилось столько мужчин в доме адмирала, и ни один даже словом не обмолвился о том, как вы прелестны?

– Нет, они все поэты, – ответила она холодно.

– О, это ужасно!

С большой неохотой Джеймс опустил руку и заставил себя отвернуться. Никогда прежде он не ощущал такого напряжения в нижней части тела.

– Вы куда? – спросила Диана.

– В пещеры.

По мере того как Джеймс приближался к сухим пещерам, слой песка становился тоньше, уплотняясь в их тени. За спиной слышались быстрые шаги Дианы. Внизу шумело море, волны с наветренной стороны показывали свою мощь. Когда он наконец вошел в высеченный из ветра и воды коридор, Диана догнала его.

Внутри было пусто. Две смежные пещеры длиной около десяти футов. Камни, песок и крохотный крабик. Бедняга слишком далеко заполз и умер.

– Вот, видите, – сказала она, ликуя. – Ничего!

Действительно, но только на первый взгляд. Почему она не хотела пускать его туда? Что было скрыто от его глаз?

Ветер здесь дул не так сильно, и голос Джеймса раздавался глухим эхом в пещере.

– Вы зачем-то поцеловали меня. Не поведаете причину?

– Я это сделала, чтобы проверить, поведете ли вы себя как джентльмен.

Ну вот, она продолжала открыто врать. Ей ведь и так было известно, как он среагирует.

– Существуют более банальные способы узнать, джентльмен ли я. Например, посмотреть, отогнул ли я мизинец, держа в руке чашку чая.

Диана раздраженно посмотрела на него:

– Я перевидала множество мужчин с прекрасными манерами, от которых не оставалось и следа, как только они покидали компанию.

– А точнее, как только они оказывались рядом с вами? – Джеймс повернулся и положил руки ей на талию. – И тогда манеры летели ко всем чертям, я прав? Мужчины, конечно, дрались за вас в Лондоне на дуэлях? И неудивительно, вы довольно ценный приз. Вами нельзя просто так овладеть, даром.

Она вздрогнула и отступила.

– Что случилось? – спросил он с усмешкой. – Не хотите больше соблазнять меня? А, ну да, я ведь уже достиг цели – вошел в пещеры…

– Теперь мне, пожалуй, известно, какой вы джентльмен, – процедила она сквозь зубы.

– Меня вырастили благородным человеком. Я выходец с Юга, из весьма почтенной семьи. А моя сестра – столп чарлстонского общества.

– Значит, я не понравлюсь ей.

– Я так не думаю.

Диана расхохоталась:

– Нет, не понравлюсь. Неужели я еще не доказала свою испорченность?

Джеймс смотрел на нее в некотором замешательстве. Да, она злилась, но не только на него – в каждом ее слове слышалась насмешка над собой. Как будто кто-то, вроде ее никчемного мужа, непрестанно твердил, какой она ужасный человек.

– Мне кажется, вы и сами себя не знаете, – сказал он мягко. – Вы начали играть со мной, Диана. Так почему бы не довести дело до конца?

Она хотела его, и он знал об этом. Ее соски под тонким корсетом стали совсем твердыми. Кинувшись целовать его, она не ожидала от себя более серьезного влечения – лишь хотела обманом увести его от пещер. Тем более никогда не подозревала, что может разжечь огонь, способный поглотить, вероятно, весь остров.

Джеймс нащупал пуговицы корсета.

– Когда я впервые увидел тебя, смотревшую в саду на Йена О'Малли, то сразу сказал себе: «Она опасна». И не ошибся.

Пуговки были костяные, белые, стесавшиеся по краям.

– Милая, скольких мужчин ты уже зажгла?

Он расстегнул платье, обнажив ее тело. Грудь была округлой и твердой – грудь женщины, родившей ребенка. Темные жесткие кончики так и просились оказаться в его пальцах. Красиво, бесподобно! Он мог часами тут стоять, любуясь ею.

– Сколько? – повторил он свой вопрос.

Она взглянула на него, прикрыв глаза. Эти влажные губы… Господи, она и камень могла растопить.

– Ни одного… кроме мужа.

– А как же все те, кто бегал за тобой? Над ними ты только посмеивалась, играла?

– Именно так. – Ее глаза вызывающе засверкали.

– Значит, это просто толпа дураков. А ты, как маленькая королева, вершила суд над ними. Неудивительно, что ты прячешься здесь, так далеко от Англии. Твой муж умер, и у них наверняка есть намерения отомстить.

Диана стиснула зубы.

– Все было совсем не так!

– О… точно, дураки! Стоило обзавестись любовником, который усмирял бы тебя, охлаждал и тушил твое пламя, чтобы ты не спалила мужа окончательно. А ему нравилась твоя страстность?

Ее дыхание участилось.

– Нет…

– То есть муж не мог охладить твой пыл, и у тебя не было талантливого любовника, значит… О! Да ты просто греческий огонь! Я уверен, ты обжигала любого, кто до тебя дотрагивался. Жаль, что меня рядом не было, чтобы схватить тебя. – Он поклонился ей. – О, Диана! Вдвоем мы могли бы зажечь небеса!

Джеймс почувствовал ее влажное дыхание на своих губах. В нем кипела кровь, сильнейшего возбуждения он в жизни не испытывал. Она начала, и он должен был завершить это.

– Ты, должно быть, раскалена до предела, – прошептал Джеймс. – В постоянном ожидании мужа, который понятия не имел, что с тобой делать… из тебя прямо-таки льется этот поток, Диана. Ты нуждаешься в любви.

Она широко раскрыла глаза и отступила назад. Корсет все еще был расстегнут. Обвеваемая ветром и полуобнаженная, она была самой прекрасной из всех когда-либо виденных им женщин.

– Ты мне не нужен.

– Жаль. У нас это не взаимно.

– Нет! У меня есть Изабо. Она гораздо важнее.

– Она очень милый ребенок, вся в маму. Но хватит уже прятаться за ее спиной, это нечестно по отношению к дочери.

Диана прожгла его взглядом.

– Что вы можете знать об этом!

Она стала порывисто застегивать корсет. Взять ее сейчас означало чувствовать себя растоптанным, от чего она испытала бы величайшее удовлетворение. Но и он бы получил незабываемые впечатления.

Она увернулась от него и ринулась к тропе. Джеймс спокойно отпустил ее. Не оглядываясь, Диана стремительно двигалась вперед, через песок, скользя по тонкой поверхности. Она проворно карабкалась по камням, платье топорщилось, открывая длинные сильные ноги.

Джеймс тяжело выдохнул, когда она исчезла из виду. В горле пересохло. Она намеревалась превратить его в горстку пепла, но вместо того разбудила внутри его опасное существо, лелеявшее мысль получить ее прямо здесь, на песке. Этот проснувшийся демон погубит его, и Джеймс окажется в ловушке раньше, чем сумеет понять, что на него нашло. Но ему было все равно, потому что игра стоила свеч.


Диана успела взять себя в руки перед появлением отца, Изабо и лейтенанта Джека. Она едва сдерживалась и надеялась, что не вызовет подозрений, если останется в своей комнате с выдуманной головной болью. Но Изабо вытащила ее из постели, радостными криками описывая путешествие с дедушкой и Джеком. Затем потянула ее вниз ужинать.

Диана села, чувствуя себя неуютно во главе стола. Отец рассказывал о еще нескольких обломках корабля, которые они нашли в море. Джек принимал активное участие в беседе. Он был расслаблен и даже счастлив. Джеймс, сидя на своем месте, молча ел рыбу в винном соусе, не говоря ни слова. Всякий раз, поднимая голову над тарелкой, Диана ловила на себе его взгляд.

Она не поехала со всеми, опасаясь, что Джеймс что-то затеет в их отсутствие. Ее подозрения подтвердились. Дождавшись отплытия лодки, он сразу отыскал дорогу к пещерам. Она знала, что обычные уговоры не помогут, и воспользовалась запрещенным оружием. В прошлом году Джеймс возжелал ее, не проявив оригинальности, так как ее взаимности добивались многие мужчины. Они боролись за то, чтобы стоять рядом с ней или пригласить на танец. Они вели себя как безумцы, которые с одинаковым гневом смотрят как на врагов, так и на друзей.

Поначалу ей, семнадцатилетней девочке, это нравилось. Не было ничего важнее, чем стать самой красивой на балу. Она наслаждалась постоянным вниманием мужчин и ревнивыми взглядами соперниц. Это тешило ее самолюбие, и она (вот идиотка!) была уверена, что действительно нравилась всем этим мужчинам.

Вскоре после свадьбы, потеряв статус девственницы, Диана поняла, что им на самом деле требовалось. Ей стало ясно, что привлекал их отнюдь не разговор и ее остроумные шутки. Они хотели получить именно ее. Позже она научилась управлять их желаниями, и это помогло ей сохранять достоинство и разум.

Джеймс тоже хотел ее и не скрывал этого. Но он не упал на колени с мольбами, не посвящал ей нескладных стихов… Просто посмеялся над ней! Лишь потому, что обладал такой же силой. Ее собственное оружие повернулось против нее и было использовано довольно ловко.

Оказавшись сегодня в его объятиях, Диана снова ощутила желание, проснувшееся в ней тогда, при поцелуе в Кенте. Она думала, что эти чувства уже никогда не вернутся. Но этот мужчина отлично владел искусством соблазна. А она? Разве не должна была она в ужасе оттолкнуть его и обругать за то, что он позволил себе такую свободу? Нет, наоборот, обвила руками его шею, отвечая на поцелуй, с наслаждением впиваясь в обжигающие губы. О правилах приличия она точно в тот момент не думала.

Но одну победу она все-таки одержала, сбив его с пути. Джеймс заострил внимание на невинных пещерках, не заметив настоящих тайн этого острова.