Дженнифер Эшли - Нежданно-негаданно

Размышляя, он положил себе новую порцию бекона, взял мятное желе и еще несколько кусочков хлеба.

– Миссис Прингл замечательно готовит, – сказал он. Адмирал опустил газету и взглянул на него.

– Этот корабль?

Джеймс прожевал хлеб и перешел к сочному апельсину.

– Да. С ним что-то не так?

– Он очень удобно появился: именно в тот момент, когда тебе было нужно.

– Да, это удобно, – согласился Джеймс. Локвуд отложил газету в сторону.

– И как долго ты планировал это маленькое приключение?

– Много лет.

– Ты заставляешь обстоятельства работать на тебя, так?

– Стараюсь. – Джеймс выстроил дольки апельсина в аккуратную шеренгу. – У вас тоже немало тайн, адмирал.

– Что ты теперь собираешься делать?

– Уйду. Оставаться здесь с Мэллори – плохая идея. Ради вас я оставил его в живых, но боюсь снова потерять терпение.

– Теперь это не важно. – Адмирал угрюмо смотрел на Джеймса. – Мэллори мертв. Сегодня утром он выпил почти всю настойку опия.

– Проклятие!

– Ты поведал ужасную историю, Джеймс. Глубоко в сердце я верил, что Мэллори исправился, но ты тоже был прав – это не зачеркивает его преступлений. Он осознал, насколько сильную боль причинил тебе, и вчера вечером принял решение уйти. Его поступок достоин уважения.

Джеймс подпер голову рукой, пытаясь разобраться в своих ощущениях: злость, гнев, облегчение… все это кружилось в голове бурным потоком. Он поднял глаза.

– Я не могу сделать вид, что мне жаль.

– Я лишь боялся, что ты разозлишься – он ведь лишил тебя шанса отомстить.

– Нет, свое решение я принял вчера в пещере. Оставил его в живых ради вас и Дианы.

– Благодарю тебя за это. Ты дал ему возможность самому обрести покой.

– Только не надо делать из меня героя. Я был на волосок от того, чтобы пристрелить его, и если бы он сам не ушел, я мог бы довести свое дело до конца. В жизни не все так просто, знаете ли.

– Да, это мне известно.

Они смотрели друг на друга, и Джеймс не мог понять, был ли адмирал озлоблен или, наоборот, сожалел. Восстановив самообладание, Локвуд снова взялся за газету. Еще одна черта, которую Джеймс ненавидел в англичанах – вздернутый подбородок и полная безмятежность, даже когда дело касалось таких вещей, как жизнь, смерть или любовь.

– Сегодня вечером мы будем хоронить его в море, и я хочу, чтобы ты пришел.

– У меня нет такого желания, – процедил Джеймс.

– Хорошо, понимаю. Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос о корабле.

Что ж, адмирал, игра продолжается!

– Это французский фрегат. Я попросил капитана покружить в здешних водах и ждать моего сигнала.

– А почему он не причалил? Небольшой остров, принадлежащий англичанину, доставил бы ему массу удовольствия. Тебе напомнить, что у нас война с французами?

– Я сказал ему, что если захочу, чтобы он причалил, подам еще один сигнал, – ответил Джеймс, медленно намазывая мягкий сыр на кусок хлеба. – Но это не понадобилось, и он держался вдали.

– И ты никак не информировал его?

– Нет.

– Но, как я понимаю, вчера ты мог остаться на его корабле.

– Мог, но у меня тут есть еще одно дело.

– Какое же? – напряженно спросил адмирал. Джеймс молчал, увлеченно распределяя сыр по всей поверхности хлеба. Затем он сказал:

– Хочу попросить вашего благословения, чтобы жениться на Диане.

В комнате тут же наступила тишина. Не притронувшись к бутерброду, Джеймс отложил его и следил за серо-голубыми глазами адмирала, точно такими же, как у его дочери.

– Так. Ты хочешь жениться на Диане. – Он сделал длинную паузу. – Почему?

Джеймс никак не ожидал такой реакции. Он был готов к ответу вроде «только через мой труп!», но, похоже, старик знал, как Джеймс провел эту ночь.

Он осторожно ответил:

– Потому… что она красивая, и я влюблен в нее.

Адмирал еле заметно моргнул, но каменный взгляд все-таки смягчился.

– Тебе известно, сколько несчастий принес ей первый брак, в чем виноват лично я, потому что одобрил его. Мне ни в коем случае не следовало этого делать, но капитан Эдварда Уэрдинга очень хорошо о нем отзывался.

– Вы хотите сказать, что он был очень перспективным женихом?

– Именно так мне говорил его капитан. Я почему-то думал, что хорошая карьера поможет ему стать добрее к Диане.

– Вы просто услышали то, чего хотелось лично вам как отцу. Вы же не знали, каков был Эдвард Уэрдинг на самом деле.

Адмирал наклонил голову.

– Но я должен был узнать! И сейчас происходит то же самое: я не знаю о тебе ничего, кроме историй о твоих героических поступках. Как ты появляешься из ниоткуда, когда пираты атакуют очередной корабль, спасаешь положение, а потом исчезаешь, не требуя трофеев. Это можно оставить для баллад.

– Я не пишу их. Некоторые вообще говорят, что «Аргонавт» – корабль-призрак, но мы вполне реальные.

– Кроме того, не могу сказать, что ты честный человек, – продолжил адмирал. – Ты далек от этого, лжешь на благо себе. Я наблюдал за тобой: ты был очень добр к Изабо, спас жизнь лейтенанту Джеку и никогда не принимал Дианины приступы гнева на свой счет.

– А мне нравится видеть ее такой! Она прелестна, когда злится.

– Она очень похожа на свою мать, – сказал адмирал и, неожиданно прослезившись, отвернулся.

Тут открылась дверь и в комнату вошла Диана. Принявшись было за недоеденный апельсин, Джеймс отвлекся на нее, будто притянутый невидимой силой. Адмирал тоже поднял глаза, и Диана густо покраснела.

Ее волосы были собраны в тугую косу, и вокруг лба изящно рассеялись мелкие кудряшки. Прошлой ночью Джеймс оставил много следов на ее груди, поэтому сегодня Диана выбрала платье с очень высоким кружевным декольте. Она скользнула к своему месту за столом, пытаясь казаться совершенно спокойной.

– Дорогая, мы как раз говорили о тебе.

Диана дрожащей рукой взяла хлеб.

– Правда? Неужели не нашлось более интересной темы?

Она положила на тарелку два тоста и торопливо намазала их сыром; затем схватила джем, свинину, мятное желе и апельсины – должно быть, тоже сильно проголодалась.

Адмирал с нежностью смотрел на нее, и Джеймс понимал, как сильно он любит свою дочь. Однажды он уже совершил ошибку, выдав ее за идиота Уэрдинга, и теперь боялся снова обжечься.

– А где бы вы жили? – спросил он у Джеймса. Диана замерла, жуя хлеб. Джеймс сделал вид, что не замечает ее.

– В Чарлстоне, – ответил он. – И здесь, конечно. Мы же не станем покидать Хейвен навсегда.

– Да, но ты же еще вне закона, – любезно напомнил ему адмирал.

– Только в Англии. В любом случае я должен буду избавиться от многих своих антианглийских взглядов.

– Хм, надолго ли? Англия сейчас на пороге войны с Америкой.

Джеймс пожал плечами.

– Что ж, поживем – увидим.

– И про Изабо тебе не стоит забывать.

– Конечно, нет. Очень хорошее, милое создание – прямо как ее мама.

Слушая разговор, с каждой секундой Диана все больше краснела.

– Господа, можно поинтересоваться, что вы обсуждаете?

– А где сейчас Изабо? – живо парировал Джеймс.

– Одевается. Сегодня рано утром мы с ней ходили купаться в океане.

Джеймс был уверен, что прошлой ночью он удовлетворил все желания и фантазии, но воображение вновь не на шутку разыгралось: он представил, как Диана снимает платье и бриджи, идет навстречу волнам, и вода омывает ее обнаженное тело. Черт возьми, он много пропустил!

– Может быть, ей захочется погулять с нами чуть позже? – сказал он.

Диана отвлеклась от приготовления бутерброда и бросила на него строгий взгляд:

– Нет, я буду занята целый день. Миссис Прингл нужна моя помощь.

– Слушай, Диана… – начал отец.

Тут в столовую вошла миссис Прингл с новой порцией жареного хлеба.

– Доброе утро, леди! А вы, я смотрю, сегодня все кушаете с большим аппетитом.

То, что творилось на лице Дианы, уже и красным нельзя было назвать. Она поспешно спросила:

– Где лейтенант Джек? Пора бы ему уже спуститься.

– Он себя неважно чувствовал, когда я принесла ему кофе, – ответила миссис Прингл, забирая пустые тарелки. – Голова опять разболелась, и я посоветовала ему остаться в постели – всегда помогает.

Она многозначительно посмотрела на Джеймса и вышла из комнаты. Диана тут же вскочила со своего места, схватив тарелку.

– Надо отнести ему завтрак.

– Диана, – тихо сказал адмирал. – Присядь, я хочу поговорить с тобой.

– А лейтенант Джек будет голодать! – воскликнула она, бросая на тарелку в кучу хлеб, фрукты и мясо. – Я не могу так грубо с ним поступить. Пожалуйста, продолжайте разговор без меня. Чем, собственно, вы и занимались до этого.

Диана вылетела из столовой, захлопнув за собой дверь. Мужчины переглянулись с поднятыми бровями, и после нескольких минут тишины адмирал сказал:

– Расскажи о своем доме в Чарлстоне.

Джеймс украдкой посмотрел в сторону выхода.

– Его построил мой дед. Это прекрасный дом, за которым уже много лет присматривает моя сестра, так что могу заверить вас – там сейчас все в безупречном порядке.

– А комната для гостя найдется? Если отставной английский адмирал приедет навестить вас.

– Конечно! В доме десять спален, и мы обязательно подберем вам лучшую. Онория будет рада принять такого высокопоставленного гостя, тем более что я должен отплатить за ваше гостеприимство.

Адмирал тяжело вздохнул:

– Знаешь, Джеймс, я так устал! Война была долгой, и я надеялся хоть здесь найти прибежище, но потом…

– Появился я, – закончил Джеймс. – Разрушил ваш покой, да еще дочь собираюсь украсть.

– Я лишь хочу видеть ее счастливой. Эдвард сделал все возможное, чтобы испортить ей жизнь.

Джеймс начал говорить, что обязательно станет лучшим и единственным для нее, если она позволит, но тут в комнату опять вошла Диана с тарелкой, полной еды. Сильное волнение заставило ее ненадолго забыть о непонятном разговоре отца с Джеймсом.